оса объяснять, что это была суровая необходимость, что это было на благо родины, что семьи получат компенсацию… Какая, нахуй, компенсация?! У Сазоева — двухлетний сын, у Смирнова — две десятилетних дочери-близняшки, у Дрыгало…
Надо ж… логика все-таки работает. А чего ж тогда?
— Рит… подумай еще раз. Пожалуйста.
— Я не вернусь, Йоган! Не вернусь! Я не смогу дальше жить в "Отеле", зная, что такое возможно! Что они так — со своими! Со своими, Йоган! И грош цена всем этим разговорам про взаимовыручку и взаимопомощь! Нахуй, блядь, эти их разговоры!!!
"Они", "их"… дело совсем дрянь. Ну, а чего я ожидал? Теперь — развод и девичья фамилия. Звучит смешно, а на поверку — ни черта смешного! Вот куда она теперь вся такая беленькая и пушистая?
— И куда ты денешься?
— Деньги есть, контакты есть, языки знаю… темноты не боюсь, секс люблю.
— Деньги на счетах, контролируемых "Отелем". — Поправил я, не обращая внимания на попытку пошутить. — Контакты — из тех, что тебе дала Балалайка…
Рита приуныла.
— Сеунг. — Напомнила Йонг.
Я вздохнул… действительно, теперь-то они мне уже не особо нужны.
— В Камбоджи есть тайник. Там деньги, оружие, документы. Правда, документы на меня и на Йонг. Ну, сама понимаешь… Я дам тебе координаты и ориентиры.
— Спасибо, Йоган. — Рита шмыгнула носом, перевернулась на спину и, вытерев глаза, уставилась в синее небо. — Спасибо. Но тебе и самому нужно.
— Я не собираюсь уходить. — Рита попыталась что-то возразить, уже и воздух в грудь набрала, но я добавил. — К тому же у меня еще есть… шесть таких же.
— Какой предусмотрительный хомячок! — Фыркнула Рита и снова попыталась взбодриться. — Как-то все это неправильно! Я уже для себя все прелести гарема почувствовала, а тут — на тебе! Уже о групповушке задумываться стала — в одной постели с Шень, Реви и тобой… ну и Йонг, так уж и быть. Ну, думаю — это, конечно, не то, на что я подписывалась, но — тоже сойдет! М-да… какой неожиданный поворот! Поворот… хе-хе…
Она неожиданно всхлипнула, глубоко вздохнула, зажмурилась и выдохнула. И, кажется, более-менее пришла в себя — заговорила без этих истеричных ноток:
— Вы дальше куда? Аэропорт Кабула?
— Нет. Заглянем к одному полевому командиру — у него дела с Триадами. У него есть несколько "Кукурузников".
— Дела с Триадами? Дай угадаю — героин?
— Ты слишком догадлива. Так и без башки остаться можно…
— Упс… Надо привыкать к новому положению. — Тихонько рассмеялась она… нет, поторопился я радоваться — истерические нотки в смехе еще чувствуются.
Впрочем, у меня есть одно безотказное средство — прям, будто специально так получилось — попридержал… И условия идеальные — только мы втроем.
— Яму копают. — Прокомментировала Рита, бросив взгляд в сторону стоявших джипов. — А я еще удивлялась — место не очень удобное для лагеря — естественных укрытий мало. Какие, все-таки, предусмотрительные и рассчетливые эти взрослые! Ну, а я чего ожидала, верно?
Но устраивать новую истерику, слава Богу, не стала.
+++
Это женщины: показали новую цацку — и вот глазки уже сухие. Рита с детским восторгом направляла мою "спицу", заставляя пули сбивать камни, в которые я не целился.
Веселилась. Правда, было впечатление, что заставляла себя быть в хорошем настроении. Вполне сознательно. Ну, тоже неплохо. Хоть так.
Йонг хладнокровно следила за окружающей обстановкой.
После второго магазина я покачал головой:
— Харэ. Общий принцип ты уловила. К тому же, это ведет к физическому утомлению, а нам еще километров тридцать по горам топать.
Рита со вздохом кивнула — возражать не стала.
— Что хоть за полевой командир? — Спросила Рита. — Или секрет?
— Да нет. Какой там секрет. Все равно узнаешь, когда придем. Хекматияр. Гульбеддин Хекматияр.
Рита тихонько рассмеялась.
— Не обращай внимания, Йоган… — Пояснила она на мой недоумевающий взгляд. — Это я о своем, о девичьем…
— И объяснять мне ты ничего не намерена, так?
— Угадал. Забей — до этого ты вполне сносно выкручивался своими силами без моих подсказок. Как бы от них хуже не стало. Как с Шень. Там, правда, было весело. Пусть так и остается дальше — видимо, мери сью в этой Вселенной — совсем не я. Увы.
Я пожал плечами и забросил рюкзак за спину. Взял в руки АК-74, на котором настоял Горбунов…
— Потопали?
— Ага…
Йонг, разумеется, промолчала, пристроившись в хвост нашей длинной — классические восемь метров дистанции между участниками — колонны.
— … И вообще, жить надо своим умом, братец! — Громко, так, чтобы я услышал, проговорила сзади Рита. — Впрочем, у тебя пока получается. Вполне. Не без читтерства, правда.
— Хоть кто-то в нашей семье пользуется головой, онээ-сан! — Столь же громко крикнула сзади Йонг, вызвав веселое фырканье старшей сестры.
— На правду ведь не принято обижаться, да? — Уже гораздо тише отреагировала та.
— Если пользоваться головой, то нет — не принято. — Я пнул с края ущелья мелкий камешек в речушку, бегущую в одиннадцати метрах внизу.
+++
В здании аэропорта Кветта было тихо. Несмотря на то, что это международный аэропорт. Так что приходилось говорить вполголоса, чтобы не привлекать лишнего внимания.
— Да, крошка. Конечно. Постоянно о тебе думаю! Обязательно. Я тебя — тоже. Крепко-крепко! Не скучай, котик!
Я выключил мобильный, вытащил из него сим-карту, отправив ее в карман, а сам мобильный выкинул в ближайшую урну. И встретился с востороженными глазами старшей сестры.
— Ну, нихрена ж себе! — Ответила она на мой вопросительный взгляд. — Вот это вы с ней воркуете!
— Конспирация… — Я, к своему удивлению, смутился.
— Ага-ага… — Довольно покивала она и пихнула локтем Йонг. — Не ревнуешь? Уйдет же!
Та обреченным возведением глазок к небу показала свое отношение к фамильярности:
— Он взрослый. И умный. Аппетит нагуляет — кушать все равно домой прибежит.
Рита хотела рассмеяться, но неожиданно запнулась и о чем-то задумалась. Последние дни она часто так "выпадала" — все еще переживает гибель своей группы. Но "острая стадия", слава богу, пройдена — истерик не закатывает, но и не замыкается… лишь вот так "зависает" время от времени. Наверно, это лучше, чем одно из крайних состояний — нарочитая радость или глубокая депрессия?
— Дальнейшие твои действия. — Я решил вернуть разговор в конструктивное русло. — Давай, я все-таки расскажу. Или у тебя уже все распланировано?
Та молча помотала головой. Не стоило удивляться этой покладистости — произошедшее неслабо выбило из нее легкомыслие и безалаберность. Если б легкомыслие можно было измерять в килограммах, то тонны полторы из нее в Афганистане высыпалось.
— У тебя есть предположения, куда я направлюсь и где на дно залягу? — спросила она.
Я удивился вопросу и Рита пояснила:
— Во-первых, ты единственный, кто ответит мне честно. Во-вторых, я буду себе представлять, как мои дальнейшие действия видит профессионал… ну, какой-никакой, а профессионал, да.
— Не советую: Балалайка… — Кажется, лицо Риты под хиджабом от упоминания этого имени дернулось, будто от пощечины. — Балалайка знает тебя куда лучше, чем я. Но — как хочешь. В порядке приоритета — Россия, Германия, скандинавские страны… Израиль.
Рита даже, кажется, рот приоткрыла от удивления. Удивилась искренне:
— Ну, родина-матушка — понятно — она тупо большая. Германия и "скандинавы" — тоже — там все беленкие. А Израиль-то то с какого боку?!
— Как самый бредовый вариант: всем известно, что ни иврита, ни идиша Маргарита Вайс не знает, среди местных семитов ей, белокожей красивой немке-блондинке, затеряться тяжело и вряд ли комфортно… по исторически-идейным соображениям. Страна небольшая и слишком упорядоченная для того, чтобы там прятататься. А еще там национальный вид спорта — постоянная ловля терорристов, а это тоже нелегальному положению не способствует. Если б надо было задавать примерное направление для твоих поисков, я бы смотрел в сторону этой страны, считая, что ты выберешь ее именно из-за абурдности предположения там прятататься… Ну, и я — молодым глупым был — тоже в ту сторону посматривал на предмет уйти из бизнеса по-английски…
— Да-а-а. — Рита звучно клацнула зубками, захлопнув рот, и покачала головой. — Экая каша у вас, профессионалов, в голове, адони! Ладно, Йоган, тода раба — буду думать… Надо ж… на Землю Обетованную… да-а-а… Особенно, после обучения у уважаемого Мухаммеда в лагере смертников "Аль Вешахи"… Охренеть! Умеешь ты настроение поднимать, однако!
(идиш: адони — господин, тода раба — благодарю)
Здесь, в международном аэропорту Кветта, нужда в слишком скрупулезной конспирации отпала, но девушки по-прежнему были в хиджабах. Йонг — понятно, а вот Ритка, у которой в ходе подготовки к этой операции чуть ли не истерика была из-за необходимости одеваться "как Гульчатай-открой-личико какая-нибудь" — теперь носила хиджаб абсолютно спокойно. И не свой любимый цветастый, а невзрачный коричневый балахон безо всяких украшений… Ну, я ж говорю — поменялась сильно.
А насчет Израиля… неужели думает, что я пошутил?
+++
— Рок! Рок! Подъем-на! — Реви бесцеременно сорвала со спящих тоненькую простынку и несильно, но чувствиельно ткнула носком в чью-то розовую ягодицу.
Разумеется, предварительно она осторожно отпинала пистолеты обоих в угол комнаты, чтобы исключить всяческие неприятные эксцессы.
— Ты чё творишь, грешница… — Невнятно возмутилась голая Эда, пытаясь укрыться единственным, что находилось в пределах досягаемости кроме подушек — таким же голым Роком. — Не гневи Бога, гнусная еретичка…
Рок по старой привычке спал на полу. Сегодняшней ночью это оказалось как нельзя кстати — было достаточным бросить рядом еще один матрац и — пожалуйста! — двуспальное уютное гнездышко готово! Просторное, нескрипучее, удобное… особенно, для реализации некоторых нездоровых фантазий монашек с очень богатой и нездоровой фантазией.