— Это тебе своего начальства бояться надо, блудница бесстыжая! — Во все лицо улыбалась Реви. — Рок! Встал! Искупался! Почистил зубы! Сделал разминку! Пистолет в зу… в руки — и на тренировку! Через три часа отчаливаем! А нам еще порубать надо!
— Так ведь техобслуживание у нас сегодня. — Удивился еще не совсем проснувшийся Рок, руки которого (к его собственному удивлению) совершенно естественно обнаружились на груди и между ног Эды.
— Ро-о-ок… — Простонала та, изгибаясь. — Ты такой… такой… м-м-м… смелый… м-м-м… с утра… чуть-чуть выше… о-о-о…
— У нас работенка нарисовалась. — Скалилась Македонская, наблюдая за происходящим. — Срочная.
— О-о-о… да-а-а… — Не слушая ее, металась Эда. — Не останавливайся, касатик! Не останавливайся, и царствие божие откроется…!
— Реви, слушай… может, зубы и душ — как-нибудь в другой раз? Заметь, про разминку и тренировку я даже не заикаюсь!
Реви несколько секунд рассматривала перекошенное лицо невнятно мычащей Эды, пустившей даже слюнку изо рта, и кивнула:
— Идет! Меняем план! Быстренько заканчивай с этой Барби, и чтоб через двадцать минут был на нашем стрельбище! И мои пистолеты чистишь неделю!
Рок наконец смог продрать глаза и осмотрел Македонскую — свежая, умытая, веселая. Возмутительно энергичная:
— Вайс звонил? — Легко угадал он. Реви довольно кивнула. — Ясно. Вот чего ты такая… Скоро буду.
— И резинку надеть не забудь! А то надолго выведешь Церковь Насилия из строя, ха-ха-ха! Матушка Иоланда, мать ее, спасибо тебе за это не скажет, ха-ха-ха! И тогда исповедываться ей будешь, муа-ха-ха!
Македонская уже выбегала из подъезда на улицу, когда с верхних этажей донеслись громкие женские стоны, однозначно свидетельствующие о несколько своеобразных взглядах одной религиозной конфессии на вопросы проведения таких таинств, как исповедь и последующее причастие.
— А потому что не надо связываться с "Лагуной"! — Громко сообщила Реви тучному незагорелому европейцу-блондину в огромных белых шортах, цветастой гавайке и широкополой белой шляпе, с которым столкнулась на улице под окнами доходного дома.
Тот ошарашено тряхнул толстыми щеками и нервно поправил огромные солнцезащитные очки, косясь на окна дома. И неуверенно покосился на двух своих…
"Ну, да — телохранители. — Мгновенно определила Реви, "взвесив" и "обмерив" "бодигардов" со всей возможной точностью. — Такому тюфяку в Роанапра без телохранителей — никак. А вообще… слабоваты ребята, слабоваты…"
+++
Сестра Эда, вальяжно развалилась в кресле в холле. Вещи кучкой лежали в комнате Рока, двадцать минут назад пулей вылетевшего из дома и крикнувшего консьержу, что "дама задержится, но уйдет в течение часа". Консьерж, хмурый старик со "Смит-и-Вессон" на бедре, буркнул:
— Бордель, мать-перемать, тут устроили… на "Сладкую Мадхур" денег не хватает, а?! — Но при этом умудрился кивнуть, приняв к сведению.
Она полулежала в огромном кожаном кресле в холле. С наслаждением пускала дым в потолок. И, судя по всему, потешалась над реакцией охранников, сопровождавших мистера Блэка — их глаза, как намагниченные, "облизывали" гладкую светлую кожу бедра блондинки, прикрытой не очень-то большим количеством одежды: розовыми маленькими трусиками с мордочками каких-то зверушек, белой мужской рубахой с коротким рукавом, розовыми носочками… и сверхкомпактным "Глок-27" в набедренной кобуре. Розово-белым.
Больше на сестре Эде не было ни ниточки… даже ее фирменные очки валялись где-то в кучке одежды в спальне Рока. На журнальный столик она закинула длинные ноги и довольно шевелила пальчиками.
— … и по этому я прибыл лично… Ведьма.
В отличие от сопровождающих, огромный толстяк, с которым Реви столкнулась внизу, осталася к демонстрируемым прелестям равнодушен, хладнокровно рассматривая женские ногти, выглядывающие из дырявых носок.
А вот сестра Эда после озвучивания своей оперативной клички хладнокровие сохранила с огромным трудом. Выпустила клуб дыма прямо в лицо собеседника и бросила, с трудом удержав руку на спинке кресла:
— Мальчики, сходите, погуляйте — мороженное себе купите…
Охранники от этого нежного и ласкового тона вздрогнули, но нашли в себе силы сделать вид, что не услышали.
— … считю до двух. Раз…
Сильно потертый черно-коричневый компакт "Глок-23С" с нестандартным удлиненным магазином, выхваченный из-под белой рубашки, уже безошибочно выцелил охранника оказавшегося чуть шустрее коллеги и успевшего наполовину вытянуть свою "Берету" из подмышечной кобуры.
Охранники застыли загипнотизированными кроликами — пытаясь разорваться от попыток решить, чему уделить большее внимание — полной белой груди в красных засосах, засветившейся в распахнувшейся рубашке, или немаленькому зеву ствола сорокового калибра…
— Джентльмены, подождите меня внизу. — Торопливо вмешался толстяк.
Когда за хмурыми охранниками закрылась дверь, Эда спрятала пистолет, сбросила ноги со столика, наклонилась к прибору, который принес с собой толстяк. Осмотрела небольшую приборную панель, убедилась, что все работает и помаргивает исключительно зелеными огоньками, и только после этого зло процедила:
— Вы там, в Богом Хранимой, совсем страх потеряли… Книгочей?! Вы охренели-на, озвучивать такое в присутствии вот этих двух, мать их, зеленых остолопов?!
— Вы ошибаетесь, мэм. — Пожал плечами толстяк. — Они неплохие специалисты в своем деле.
— Безмозглые кретины! Зеленые новички… — Злилась Эда, понявшая, что спорить бесполезно. — Надеюсь, вы, мать вашу, не задержитесь в этом замечательном городке. Иначе, при их навыках и наличии у них пушек, их прикопают в ближайшей подворотне… и вас заодно. И хорошо, если ни одного вопроса перед этим не зададут!
— Задерживаться мы не планируем, госпожа О`Рейли…
— Блэк, вы это специально? — Вздохнула Эда. — Почему разговор со своим куратором я должна начинать с попыток привить этому кретину хоть элементарные понятия о правилах и этикете, действующих в нашей среде? И до недавнего времени принятых в нашей, мать ее, организации? До того момента, как ей показалось, что она, мать ее организация, всесильна?!
— Времена меняются. Мир уже совсем другой… а вы все живете во временах холодной войны. Какой вам смысл скрываться и прятаться… сестра Эда?
— В этом замечательном городке времена не изменились ни на йоту, Блэк. Какой бы новостью это для вас ни было. Если определенные лица узнают о том, кто я на самом деле — я не проживу и часа! И умирать буду очень весело.
— Кстати, об этом городке. Не введете меня в курс дела? Я что-то не совсем понял, почему некоторые молодые люди вылетают из вашей спальни…
Эда несколько секунд рассматривала довольное круглое лицо. Кажется, она поняла: Блэк, по своему обыкновению, пытался вывести своего собеседника из себя — такая у него была манера вести переговоры. Уж правила поведения во время явочных встреч он знал как бы не лучше ее. Ну, что делать — она давно не общалась с этим упырем.
— Во-первых, вы мне не мамочка — с кем хочу, с тем и сплю. Во-вторых, молодые люди, мать вашу, вылетают из СВОЕЙ спальни. Вы, кстати, слышали, что он крикнул консьержу?
— Что-то про один час.
— Вот-вот… так что дуйте на улицу, господин Книгочей, берите за шкварник своих нукеров и ждите меня. Надеюсь, за это время у вас хватит дури во что-нибудь влезьть и больше не беспокоить меня своим обществом. Как вы слышали, у меня всего полчаса, чтобы привести себя в порядок… Так что валите на улицу, Блэк!
— Странно, мне показалось, что молодой человек настроен к вам лояльно… Я даже подумал, что вы его завербовали.
— О, поверьте, он настроен ко мне более чем лояльно! Разрешить хозяйничать в своей квартире в течение часа… для этого города — это, считайте, предложение руки и сердца…
— Поздравляю! Надеюсь, этот молодой человек — очень многообещающий экземпляр в плане оперативной разработки!
— … но если в течение часа… уже половины… я не пройду мимо столика консьержа, эту комнату будут штурмовать с помощью гранатометов и пулеметов! Вы поняли намек?
— Любопытный городок. Не могу сказать, что он мне нравится, но — любопытный. Хорошо-хорошо… уже иду. Жду вас с нетерпением на улице!
— Чисто на всякий случай предупреждаю — не приближайтесь ко мне ближе, чем на полсотни метров. Иначе я, клянусь, нашпигую вас замечательным свинцовым горошком! Кстати, ради любопытства… наметье тему беседы. С чего вдруг вы сорвались с теплого местечка в Ленгли и прилетели в наш замечательный городишко?
Удивительно, но вот теперь непрошибаемый мистер Блэк слегка смутился!
— Кхм… ну, можете смеяться, но я в последнее время сильно интересуюсь детишками…
— О! — Эда, совершенно не стесняясь, сбросила с себя рубашку и сейчас снимала трусы (готовилась идти в душ) — застыла на одной ноге. — Вы приехали по адресу: Таиланд — просто Мекка для таких вот престарелых извращенцев… А вас кто больше интересует, мистер Блэк? Девочки или мальчики? Или это не важно? И почему я должна смеяться? Для вашего почтенного возраста это нормально — половозрелые-то особи вам уже, наверно, не дадут даже за деньги…
— Нет-нет, не в том смысле! — Теперь Блэк был красным и сильно вспотел. — Меня интересуют дети-убийцы!
Эда была уже полностью голой — на ней сейчас были одни пистолеты — неожиданно вспомнила о приличиях и скромно выглядывала из-за двери в душ:
— О, времена! О, нравы! Надо ж быть НАСТОЛЬКО извращенным! Да тут каждый второй несовершеннолетний — готовый убийца, способный удавить ближнего своего за пару сотен баксов…
+++
Вокруг шумели птицы… Ненавижу джунгли. В очередной раз. Люто. Кстати, вдруг выяснилось, что Рита их тоже ненавидит. Ну, это у нас, видимо, семейное. Не иначе. Правда, вот сейчас они ее совершенно не расстаривают — с веселым видом, что-то напевая себе под нос, потрошит контейнер, извлеченный из-под земли.
— Чего веселишься, бедовая?
— Ты меня теперь так и будешь называть?