А тут еще и Мэй с Шеньхуа на пару стали не просто комментировать новый костюм, но и деятельно принимать участие в наряжании, не забывая поддакивать мадам Чоу и тихонько троллить меня с этим самым костюмом — Шеньхуа по своей обычной вредности, а Мэй… Мэй, такое впечатление — не специально, но очень-очень метко и болезненно. Ну, это Мэй — она такая.
Йона отсутствовал (и слава богу!) — судя по всему, самую главную заповедь "солдат спит — служба идет" он исполнял неукоснительно и с каким-то даже фанатизмом. А может, не спать пошел, а — "на стены" "нести службу" — боеспособный состав семьи Чоу, несмотря на крайне незначительное на общем фоне количество нападений на наши активы, был настороже и "службу", как я успел заметить, нес в усиленном режме — замаскированные пулеметные и снайперские точки в "парке" и на крышах окрестных зданий, усиленная охрана, расчищенный от автомобилей внутренний двор и отсутствие припаркованных машин на улице вдоль забора…
От Йонг ни помощи, ни поддержки не последовало. Младшая сестра скромно устроилась в уголочке пустого зала небольшого бара при гостинице "Дом Чоу", где проходила примерка, собравшая несколько членов семьи Чоу. Она отгородилась от мирской суеты любовно-матерной лирикой Бодлера и захрустела печеньками, краем глаза косясь на заботу, которой окружила меня мстительная и злопамятная "тетушка".
Так что я закономерно опоздал на встречу. Не намного, но — все равно невежливо.
Шепотом поздравив Повесьму с повышением, подошел к столику.
— Прекрасно выглядишь, Йоган!
Такое впечатление, будто она рада меня видеть! Подскочила, осторожно обняла, отстранилась, рассматривая. Глазки сияют, губки улыбаются, реснички хлопают. Ой, что-то слабо верится! Ой, что-то я нервничать начинаю…
— При всем уважении — это мои слова, госпожа Балалайка! Мой внешний вид не идет ни в какое сравнение с цветущим видом очаровательного шефа "Отеля Москва"!
Кстати, да. Выглядит Балалайка сегодня "на миллион" — деловой костюм с черно-серым контрастным мелким геометрическим рисунком с юбкой на полторы ладони выше колена, черные туфельки-лодочки на вполне себе аппетитных конечностях, затянутых в черные чулки с похожим рисунком… Тут все понятно — в текущей напряженной обстановке "конфликта хозяйствующих субъектов" опрометчиво ходить на шпильках или высоких каблуках. И яркие костюмы не поносишь. Так что одета Балалайка не только со вкусом и изыскано, но и крайне практично — можно сказать, в сильно недешевый городской камуфляж для бизнес-леди.
— Ну-ну-ну… — Деланно засмущалась она (смущающаяся Балалайка — какое зрелище может быть удивительней? Ну, разве что серьезный и мрачный мистер Ченг!). — Тебе правда, очень идет! Чрезвычайно! Даже что-то напоминает, что-то знакомое. Только никак не могу вспомнить, кого…
И эта — туда же! Лично я себя в этом костюме ощущаю доктором Зло южно-восточной локализованной версии. Или как какой-нибудь сильно похудевший партийный функционер из Северной Кореи! Полностью поседевший в борьбе за идеи Чучхе.
Разумеется, я не стал освежать память Балалайки характерным ковырянием мизинчиком в зубах (это, а, неприлично, бэ, чревато в присутствии женщины, слегка повернутой на поведении за столом и, це, отдает каким-то ребячеством). И попытался побыстрее узнать, для чего она меня вызвала… Хотя, чего уж тут гадать — поговорить она хочет, разумеется, о моей старшей сестре, ударившейся в бега. О Рите Вайс.
— О чем вы хотите…?
— Я хочу поужинать, Йоган! — Перебивает меня Балалайка, радостно хлопнув в ладоши, будто вот только что ей в голову пришла эта замечательная идея.
Хотя, признаю, идея исключительно заманчивая: Йоган Вайс голоден, как… Даже не пытаюсь изобразить энтузиазм — он из меня и так прет:
— С удовольствием, госпожа Балалайка!
Подзываю официанта… А-а-а, ожидаемо: нас, разумеется, обслуживает сам управлющий. Ну, дык — Балалайка ж…
Ни Балалайка, ни я в меню даже не заглядываем… так, ради приличия бросили ленивый взгляд в огромные кожанные папки: "Белый дельфин" — весьма консервативное заведение и его меню меняется хорошо, если хотя бы раз в полгода.
Я даже не уточняю у Балалайки, что она будет заказывать — делаю даме приятное и заказываю ее любимое блюдо — паэлья по-каталонски. Ну, так… мистер Ченг меня просто конкретно заинструктировал, как себя вести, что говорить, о чем молчать, о чем думать, а о чем даже не заикаться!
А вот себе… со вздохом заказываю говяжий бифштекс в винном соусе и "никаких овощей!" А так хочется котлеток с толченной картошечкой! Эх! Но — увы: ради меня даже в "Белом дельфине" не станут изобретать новое "варварское" блюдо, и, во-вторых, меня и так будут минут двадцать-тридцать мариновать голодом, пытаясь доказать, что для приготовления моего "кусочка счастья" — жалкого говяжьего бифштекса — нужно вначале поймать в Австралии самого упитанного бычка, забороть его, освежевать, телепортировать освежеванную тушу сюда, в Роанапра. Ну, и быстренько кинуть на раскаленный гриль… а не достать предварительно размороженный и уже вымоченный в соусе кусок мяса из холодильника и засунуть его в сверхсовременную автоматическую духовку… которая разве сама съедать приготовленные блюда не умеет.
— Ах, Йоган! Ты совсем не заботишься о моей фигуре! — Кокетничает Балалайка. — Паэлья — там же жиры, холестерин, масло! Так и буренкой стать недолго.
Окидываю ее взглядом и — не разочаровываю:
— Я не вижу причин, по которым госпоже Балалайке следует заботиться об этих глупостях! С ее великолепной фигурой и энергичностью "Отеля Москва" ни лишний вес, ни якобы вредные ингридиенты — не грозят. Особенно, энергичность "Отеля Москва". — Делаю еще одну попытку сподвигнуть Балалайку на серьезный разговор. — Этот подвижный образ жизни, энергичность и непредсказуемость действий уже ста…
А вот — облом! Балалайка не слушает, встает, заходит сбоку, берет ладошками меня за щеки и наклоняется над моей головой. Ой! Моя "домашняя заготовка" пропадает втуне — я замолк в сильной растерянности (а кто б не растерялся, уткрувшись носом в чужую женскую грудь?!), а она несколько раз шумно втягивает воздух, уткнувшись носом в мои волосы:
— О-о-о… "Слеза любви"! У тебя прекрасный вкус, Йоган! — Довольно, будто сама этот вкус мне привила, определяет она, возвращаясь на свое место.
"Слеза любви"? Не понял! Да что там я! Даже наши телохранители — что мои, что Балалайки — рассредоточившиеся по залу и контролирующие друг друга, стараются не стучать сильно по полу упавшими челюстями.
А я лихорадочно вспоминаю, где побывала моя непутевая башка за последние восемь часов — именно столько времени прошло с того момента, когда мы с Йонг сняли с себя акваланги на борту катера "Лагуны", после того, как проводили Риту. С того момента я даже искупаться не успел. И, как оказывается, совершенно зря! Чем-то эдаким от меня пахнет…
— Вот, оказывается, куда делся тот ящичек! — С весьма многообещающей улыбкой определяет Балалайка, мечтательно смотря в окно. — Ай-яй-яй, крошка Реви… как же так, ай-яй-яй! И ведь не стыдно, наверно, да?
А я невольно начинаю краснеть, потому что вспоминаю, где моя головушка побывала. И при каких обстоятельствах… Вот, получается, почему от Реви так приятно пахло… везде. На Шеньхуа Балалайка даже не подумает — невозможно представить, чтобы от опытного убийцы пахло хоть чем-нибудь демаскирующим… кроме редких случаев слабого (слабого!) аромата дорогого коньяка, когда я терял бдительность и Шеньхуа таки дорывалась…
— Не лучшая компания для воспитанного приличного молодого человека, Йоган! — Отлипает взглядом от окна довольная Балалайка и смотрит на меня укоризненно. — Но не мне тебе указывать — ты уже взрослый мальчик! Вырастешь — поймешь! Ну, или объяснят, если сам не сообразишь…
Это я-то воспитанный и приличный?! И какая тогда компания в Роанапра может считаться хорошей для наемного убийцы? И, вообще, что за намеки?!
Такое впечатление, что Балалайка никак не может приступить к серьезному разговору — вот и "срывается" то на одно, то на другое…
И, кажется, каким-то образом я подставил Реви. Что-то там не так с этим запахом. Какими-то своими духами меня Реви пометила, что ли?
— Давай, пока ждем заказ, попробуем хорошего вина, Йоган! Раз уж ты так хорошо разбираешься в дорогих женских духах, то и хорошее вино ты посто обязан оценить должным образом!
Да понял я, понял, госпожа Балалайка! Вы просто оттягиваете неприятный разговор! Вот и ищете поводы!
Я взял единственную бутылку, находящуюся на столе и с интересом стал рассматривать этикетку. "Армениа" латиницей на черной этикетке с изображением разрезанного пополам граната. Первый раз про такое вино — "Армениа" — слышу. Правда, я и не знаток ни разу. Ни в винах, ни в духах. Тем более, женских: мой "потолок" — знание о существовании "Шанель номер пять". А про вина я только знаю, как их подавать — кто б подумал, что от работы наемным убийцей будут такие издержки… Правда, и не работа это ни разу — нам ведь за нее не платят — деньги получает семья Чоу. За еду, можно сказать, вкалывае.
— Армянское. Гранатовое. — Объяснила женщина, с интересом наблюдая, как я, отобрав у управляющего штопор, сам открываю бутылку и сам разливаю. Надеюсь, достаточно ловко это делаю, чтобы не вызвать нареканий…
"Армянское"? Армян? Армянастан? Это, получается, не название вина, а название какой-то страны?
Но вино вкусное. Как компотик. Но мне, наверно, не стоит налегать — вечером будет пиво с Ченгом (его еще, кстати, как-то "отловить" надо). К тому же — пить натощак совсем плохо… Впрочем, пить вообще плохо. А уж пить на переговорах с Балалайкой — и вовсе может быть смертельно.
— Вкусное. — Осторожно замечаю я, наблюдая, как Балалайка смакует вино.
+++
Пока не принесли заказанные блюда, мы так и сидели, перебрасываясь ничего не значащими репликами. Попыток ускорить переговоры я уже не делал. Хватило истории с духами. А ну как Балалайка опять до чего-нибудь докопается? Бокал с вином держу неправильно, волосы в прическе не так уложены. Или еще что: не так сижу, не так гляжу…