— Нет.
— Слушай! Я все понимаю — ревность и все такое… Но морить мужика голодом — это самое последнее дело! Вот так-то ты его любишь, да?!
— Нет.
— Ну, тогда я требую урок игры на гитаре! Отрабатывай деньги, Роберта!
— Бери гитару и играй.
— Роберта! Святая Мария не даст тебе хорошего мужа! Я же не умею! Отрабатывай деньги, что я тебе заплатила! Учи!
— Умеешь. Повторяй аккорды — я их тебе показывала, ты их за мной повторяла. В чем проблема?
— У меня пальчики болят.
— Тебе повезло — у меня, когда я училась, они кровоточили. Цени — я тебе предоставила самую лучшую и дорогую гитару в Сан-Кристобаль.
— Эй! Ты куда?!
— Отнесу мужчине пару бутербродов. Он же с завтрака ничего не ел.
— Кабинет…
— Дон Диего в курительной.
— А…
— А кабинет закрыт на ключ.
— Тю-ю… какой-то ключ…
— Даже не думай — до сейфа ты добраться не успеешь. И я желаю слышать аккорды с восьмого по шестнадцатый! Отрабатывай свое жалование и доброту хозяина, мелочь узкоглазая!
— Шовинистка очковая! — И, очень-очень тихо себе под нос. — Хм… замки с гитарой в руках я еще не вскрывала! Прикольно!
— Что-что?
— Я сказала, что платила тебе, чтобы меня учила ты, а не этот дурацкий учебник на португальском!
— Он с картинками. Чтобы я тебя учила, научись сначала гитару правильно в руках держать. Кстати, это испанский, а не португальский.
— Да один хрен!
— С восьмого по двадцать четвертый аккорды — непростительно оскорблять язык, на котором писали великие сеньор Хорхе Луис Борхес и сеньор Габриэль Хосе де ла Конкордия Габо Гарсия Маркес!
— Конкордия? Вау! Задача усложняется! Прикольненько!
— Уж не знаю, что тебя так веселит. Сходи и встреть дона Гарсия из школы. Стоять! Кругом! Гитару куда потащила? Оставь — не хватало еще, чтобы мою гитару таскали по городу!
+++
За километр до лагеря стало ощутимо суше — место для лагеря, следует признать, было выбрано с умом. Мы, наконец, стянули с себя чмокающие и хлюпающие сапоги и переобулись в нормальные ботинки.
В лагере были собаки — пока эта информация была исключительно агентурной и… "бумажной" — спутниковые карты и данные фото- и видеосъемки с разведывательных дронов.
Если собаки и были в лагере, то надрессировали их очень хорошо и попусту они не лаяли. ("Да просто отстреливают тех особей, которые, значит, склонны брехать… Так точно, мэм! Я тоже возмущен — жестокое обращение с животными и все такое! Я тоже люблю маленьких щеночков и котяток, мэм!") Благодаря предусмотрительности и, самое главное, огромному опыту уорент-офицера Джавилевски, у нас были средства и на этот случай. Специальные таблетки. Их прием надо было совместить с тщательной обработкой всей одежды специальным спреем.
Джавилевски утверждал, что "лучшая в мире американская фармацевтическая промышленность" и в этом случае "справилась с задачей, поставленной доблестными американскими военными" и разработала средство, полностью скрывающее человека в диапазоне запахов! "Слава Америке — самой развитой стране мира!"
— Кстати, от москитов и кровососущих мух тоже действует. — Говорил Джавилевски, все так же стоя перед столом с образцами снаряжения в стойке "вольно", расставив ноги и заложив руки за спину. — Правда, только в течение тридцати минут — потом эти твари все-таки как-то обнаруживают, куда можно присосаться. Кстати, парень, потом попробуй запить препаратом "Кей-восемь" из аптечки — тебе понравится… — Быстрый взгляд в сторону Йонг, слушающей бравого уорент-офицера все с тем же с восторженным видом. — Ну, потом, разумеется. После задания. И, разумеется, вне юрисдикции нашей самой мощной и самой эффективной в мире судебно-исполнительной системы… если найдешь на "шарике" такое место, ха-ха-ха!
Кстати, о птичках… то есть, о комарах. Выяснилось, что на Йонг кровососущие твари не реагируют и по-крайней мере таблетки от комаров ей принимать не нужно! Вообще! Они на нее просто не садятся! Ей даже пиявки не страшны — отваливаются! При этом меня эти твари — и летающие, и ползающие — грызут с большим энтузиазмом!
Но я крут — я держал себя в руках и не позволял новому поводу усилить глухое раздражение. Ведь это не Йонг виновата в том, что у меня такие непростые взаимоотношения с джунглями! Так что я удержал в себе напрашивающийся пассаж про ядовитость своей младшей сестренки, которую, де, даже такие твари, как комары не рискуют кусать.
+++
— Что случилось, Роберта? — Поднял брови дон Диего.
— Дети. Их давно нет. Я отправила Мэй за молодым господином. Час назад. Вы не могли бы…?
— Хорошо.
Дон Диего понял с полуслова, достал свой мобильный телефон, выбрал из списка номер сына и нажал на зеленый значок звонка…
— Абонент недоступен. — Задумчиво проговорил он через минуту. — Может быть…?
— Не извольте беспокоиться, сеньор! Я схожу и потороплю их!
— Как же ты их найдешь? — Удивился Диего. — Если Мэй опять подбила Гарсию погулять по окрестностям?
— Поспрашиваю у людей, сеньор! У меня в городе много знакомых! И всыплю этой безалаберной девке! Всю ночь на гитаре играть будет!
При этом тон Роберты был все таким же ровным и чуть-чуть отстраненным. Она была слишком опытным человеком для того, чтобы хоть чем-то демонстрировать беспокойство, уже полчаса грызущее ее глубоко внутри.
+++
Лагерь занимал примерно гектар и никаких построек или даже палаток в нем не было. И ничем от остального леса этот лагерь не отличался. Партизаны жили в очень хорошо замаскированных землянках. Периметр защищали не только пулеметные точки (замаскированные еще лучше, чем землянки), но и минное поле глубиной пятнадцать метров. А на случай вторжения ниндзя, были, как уже говорилось, собачки, которые поднимут лай и предупредят об опасности.
Сейчас, днем, местоположение лагеря выдавали только люди. В лагере были даже дети! Тоже в камуфляжах, но без оружия, в отличие от взрослых. Я насчитал пятерых детей! Были даже две девочки. Всем пятерым — не более пятнадцати лет.
Люди ходили по своим делам, готовили обед, а потом и ужин, стирали одежду, чистили оружие, развлекались, играя во что-то, похожее на нарды. Одежда на всех была одинаковой — камуфляж с однотипным рисунком и покроем, высокие ботинки, черные банданы или камуфлированные широкополые шляпы с мягкими полями. Хм, действительно — "в любом магазине можно купить".
Обитатели лагеря "развлекались" и другими способами…
На наших глазах два боевика — лет по тридцать — затащили одну из девочек-подростков в землянку…
Я вдруг ощутил на плечах тяжесть — это Йонг навалилась на меня сверху, крепко обхватив руками и уткнувшись носом в шею.
Спасибо, сестренка! У братика есть теперь моральное оправдание — он ничего не предпринял, потому что его остановила его любимая имоото. И ему не пришлось искать другие аргументы: светлое время суток, боевики бодры (если судить по этим двум… нет, уже четверым, ублюдкам), вокруг лагеря минное поле, а в секретах сидят пулеметчики…
Спасибо тебе, сестренка!
"Веселье" продолжалась: еще двое удерживали какого-то щуплого подростка одного с девочкой возраста с ярко-белыми бровями на загорелом лице. Подросток лягался, царапался и, кажется, кусался. И рвался в ту же землянку. И вряд ли для того, же, для чего туда нырнули еще двое боевиков. Маленький партизан вошел в раж, с легкостью стряхнул с себя гораздо более тяжелых и опытных боевиков, и выхватил нож. Один из боевиков отшатнулся, зажимая окровавленную руку. Но парня без затей стукнули сзади по затылку прикладом, и он свалился в траву.
Тот, что с окровавленной рукой, тоже выхватил нож и с явным намерением пошел к валяющемуся мальцу, но другой боевик, вышедший из землянки и застегивающий штаны, что-то резко ему приказал. Парня подхватили за ноги и за руки, и уволокли куда-то вглубь лагеря.
Происходящее было объяснимо. Именно сегодня вечером должны будут доставить похищенного Гарсия Лавлеса. И за "товаром", наверняка, отправился командир всей этой шайки, который имеет тут хоть какой-то авторитет. А вместо себя за старшего оставил… да хотя бы кого-нибудь из этих недоносков. Вот и полетела всяческая дисциплина (если она тут вообще была) в тартарары.
Остальные дети в лагере, разумеется, попрятались.
— Йонг, слезь с меня. — Тихонько попросил я. — Я уже в порядке. Спасибо, Йонг!
Меня поцеловали в шею, и я чуть не взлетел, когда огромная тяжесть сползла с меня и пристроилась рядом. Вот такая вот маленькая и воздушная Йонг — а по ощущениям — центнер!
— Операцию откладываем на четыре-тридцать. — Шепнул я. — Ждем начала стрельбы, снимаем секреты вдоль дороги, там наверняка не минировано, и — проникаем в лагерь.
— Тот мальчик? — Шепнула Йонг.
Я кивнул. Да, тот мальчик. Они сделали огромную ошибку, не убив парня сразу — взгляд у того на секунду стал звериным и в меня "повеяло" чем-то настолько знакомым, что я чуть не вскочил и не ринулся на выручку… и на верную смерть. Странно, что они этого не почувствовали — может, у них инстинкт самосохранения атрофирован? Или они забили его наркотой, на которой, по словам инструктора Джавилевски, в этих джунглях сидит каждый третий?
И, как бы цинично это не звучало, у меня появились большие планы на этого парня. И не только ввиду текущей операции. Если он выживет.
А вот девочка скорее всего не выживет.
И не потому, что "мусор под ковер" захотят "замести" — какой в том смысл? — "Агуилос Негрос", они же "Черные Орлы" — в основном аполитичны и являются чисто и откровенно криминальной структурой. Никаких идей об освобождении от эксплуататоров и торжества справедливости за ними нет. Так что даже формально следовать какой-то идеологии им — никакого резона. Чисто бандитские порядки. Непонятно даже, откуда такой парнишка — смелый и принципиальный. Так что боевикам нет смысла "прятать концы в воду".
Она не выживет потому, что… в землянке уже побывало в общей сложности пятнадцать ублюдков, а это — почти гарантированные травмы внутренних органов и заражение крови. И необходимость срочного квалифицированного хирургического вмешательства.