А что! За такое — "всех троих разом" — действительно полцарства не жалко! Я даже не представляю, каким мутантом надо быть, чтобы осуществить это чисто технически хотя бы с двумя! И почему, собственно, половину? За трех принцесс, да еще и разом, полагается три половины! Итого — полтора царства!
А еще — нагибает всех врагов. И ничего ему за это в ответ не прилетает. Ну, или так… незначительные шишки и царапины для обозначения превозмогания.
Особенно приятно эти мысли роятся в голове, когда я наблюдаю с борта "Зеленой Мурены" за безбрежными просторами Южно-Китайского моря и стараюсь забыть о сопутствующих трудностях и проблемах… В отрыве от них, вид — захватывающий!
Или, вот как сейчас, валяясь на палубе этой самой "Мурены" на просторах этого самого Южно-Китайского, слежу за чайками, время от времени срывающимися белыми метеорами к воде за очередной неудачницей-рыбешкой.
Или, как минуту назад, смотрю вниз, в кристально-прозрачную воду. Там, в одиннадцати метрах (тут остается верить эхолоту — точно определить расстояние через границу воды и воздуха у меня получается с большой погрешностью), неровное коралловое розовато-белое дно, стайками снуют яркие, как конфетные обертки, рыбки, лениво дефилируют белесые шарики медуз, слабо покачиваются леса водорослей…
Красиво.
Красиво, но жарко.
Во-первых, штиль — ни дуновения ветра, ни движения воздуха.
Во-вторых, ни одного облачка на небе. Одни, сука, чайки! За которыми нужен глаз да глаз, так как прицельно запулить пометом для них, кажется, такое же развлечение, как для меня — предаться "мысленному онанизму" на носу… на баке катера.
В-третьих, мы стоим. Уже шесть часов стоим и жаримся на субэкваториальном солнце. Стоим и ждем, мать его, курьера. Который, мать его, опаздывает!
— Сеунг, мать твою! — Женский голос в гарнитуре. Из ходовой рубки, обозначая абонента, густыми клубами валит табачный дым. — Тебе заняться нечем, твою растудыть? Чем ты там занимаешься, пять фугу тебе в задницу!
Отвечаю максимально честно:
— Чаек считаю!
— И сколько насчитал?
— Их тут до хера, капитан! — Честность — наше все. — Вы меня сбили со счета, мадам Чоу!
— Чаек я и сама посчитать могу — в конце концов, это прямая обязанность капитана! Сходи, Джону помоги, раз нечем заняться! За радаром последишь.
Джон — третий член нашего экипажа. Вообще-то не Джон, а Кристофер Джонсон. Но — это ж госпожа Чоу Дунг:
"— Мне так проще запомнить! Возражения? Нет возражений!"
Негр. Раньше Кри-Джо был афроамериканцем, но после моих страшных глаз был вынужден со мной согласиться — негр! Механик-моторист, электронщик, системщик. И хороший специалист в своем деле — во всяком случае, "электрика" и механика нашей лоханки все еще позволяет ей не пойти ко дну. Стройный статный красавец африканских кровей… с голубыми глазами. И с психологией работника плантаций периода рассвета рабства в Америке. Старше меня лет на пять. Тяжелей — на двадцать пять килограммов. Не умеет драться. Не умеет стрелять. Боится оружия… Разумный трус.
Кроме талантов механика и электронщика есть у него еще один несомненный "плюс". В заведении "Сладкая Мадхур", как вчера выяснилось, вполне можно получить скидку, если удастся его туда затащить вместе с собой — девочки согласны работать с ним почти забесплатно. Видимо, "плюс" у него очень уж хорош. Или "плюсует" хорошо и как-то по-хитрому. Вот, кстати, для него, возможно, не составит проблем получить эти пресловутые полтора царства.
— Мастер Чоу! — Возмущаюсь. — С какой стати мы вдвоем будем пялиться в один монитор? Тем более, у него там все автоматизировано — если кто на горизонте появится, нам всем в ухо бибикнет!
— Мелкий! — Полыхает рубка возмущенными клубами сизого табачного дыма. — Ты в последнее время совсем берега потерял! А ну — марш внутрь!
Ну, примерно ясно, в чем дело — матушка Чоу, в отличие от меня, изволит слегка нервничать. То ли предстоящая работа ей не нравится, то ли просто плохое настроение… или интуиция. Моя, кстати, молчит. Вот я и не дергаюсь… И не хочу дергаться впредь:
— Ну, ма-а-астер Чоу!
— Ох, скажу я кое-кому, что кое-кто кое с кем ходил вчера вечером в заведение мамаши Мадхур!
"Кое-кто" — это я. "Кое с кем" — это Кри-Джо (и он же, видимо, стуканул после того, как на него слегка надавили), а "кое-кому", как легко догадаться, Чоу Йонг. И угроза наябедничать Йонг была бы действенной, если бы…
— Сестричка сама сказала, что настоящий мужчина, "как трудолюбивый шмель, должен испить нектар из множества цветков"! А своего любимого братика она считает настоящим мужиком, в натуре!
… если б я заранее не принял меры, прикрываясь с этой стороны.
— Так ты еще и "Ветку персика" ей подсунул! — Ахнула рубка особенно большим клубом дыма.
Ага. Надо ж как-то ваши поползновения нейтрализовать, мадам Чоу! А уж после вашей "манги для девочек про чистую любовь к старшему братику" мои "подарки" и вовсе смотрятся безобидней некуда! Да и что толку — маленькая Йонг взяла твердый курс на охмурение "брата". Но делает это настолько осторожно и планомерно, что становится ясным — план расписан на годы вперед и при моем раздолбайстве (и при упорстве Йонг) мне лучше не рыпаться, а успеть "испить нектар" из как можно большего количества "цветков".
Правда, этот поход по проституткам был скорее сделан для самоутверждения. Чуть ли не назло. А самое обидное — это не доставило никакого удовольствия! Ну, как же так?! И деньги уплачены и выбрана самая красивая индуска из загашников "маман Мадхур"… а удовольствия — ни-ка-кого! Обидно! Передо мной индуска в одних браслетах на ногах и руках исполняет танец живота, а у меня перед глазами — веселая Ритка, разбитная Шеньхуа… а золотисто-бронзовую "статуэтку"-Реви (и уж тем более, Йонг) я даже представлять не стал, чтобы не ставить Мадхур в неудобное положение возвратом моих денег.
— Моя сестра должна иметь разностороннее образование!
Вообще-то это у нас с мадам Чоу такое развлечение — перебрасываться перед ничего не понимающим Джоном своими семейными "заморочками". Тем более, что Джо-Кри проверен и проверяется регулярно вдоль и поперек. Ну, и зачем-то мадам Чоу желает видеть меня внутри катера… Может, ей так спокойнее?
— Маленький паршивец! — Задыхается от возмущения рубка… даже дым как-то прерывисто идет. — Вот она узнает, что ты сигаретами балуешься!
Ой! А вот это уже серьезно! Все-таки придется идти в рубку.
Мелочь-то Йонг мелочь, но отметелить ей меня — как нечего делать — ее с трех лет натаскивают, и никакое мое суперменство против этой малявки не действует… не выходить же нам на огнестрельную дуэль, в которой у меня еще могут быть какие-то шансы! Да и не будет она меня метелить — устроит сеанс "правильного массажа", после которого хоть и чувствуешь себя невесомым перышком, но вот в процессе… Или состроит обиженное личико, что еще хуже. А уж если слезу пустит…
Я щелчком выбросил недокуренную сигарету.
— Ежа тебе в глотку! — Завопили из рубки. — Ты чего бычки за борт кидаешь! Море разозлишь!
М-да, косяк на косяке. Никак не могу избавиться от этой привычки — запулить бычок в чистую-чистую гладь просторного Южно-Китайского моря. А ведь считается плохой приметой. Но в приметы я не верю — слишком много хороших примет мы с родителями видели, когда вылетали из "Домодедово" в эту гребанную мудотрахнутую Мьянму. Или не вылетали…
+++
— Подозрительно… — Согласился Датч, когда Рок поделился с ним результатами разговора с детьми.
Эту непонятную парочку они приняли после передачи груза на контейнеровоз, название которого дон Абрего советовал забыть сразу после передачи груза. Груз — десять ящиков с "Калашами". Рутина, можно сказать. Было б из-за чего столько туману напускать.
Датч больше опасался реакции Рока на то, что им придется перевезти детишек с контейнеровоза в Роанапра. Опасался, как оказалось, зря — молодой японец морщился и мрачнел, но патетические речи о недопустимости вмешивать в свои "грязные делишки" детей не произносил. Хоть и не замедлил поговорить с пленниками.
— Не поняла, в чем проблема-то? — Удивилась Реви.
Датч в последнее время не мог нарадоваться на своего боевика — Реви почти перестала лезть на рожон и задирать всех вокруг. При этом в розовых фантазиях не витала — такое ощущение, что чувство самосохранения внутри девушки смогло отвоевать себе пару-тройку пунктов у отмороженности.
Оставалась, правда, некоторая опасность, что единственный боевик "Лагуны" будет выведен из строя другим способом — сугубо мирным. А если Реви будет выведена таким приятным образом из строя, то боевиком придется становиться ему, Датчу. А вот этого совершенно не хотелось. Но тут надо было сказать спасибо маленькой сестре "главного жеребца Роанапра" — цветастую коробочку, снижающую такого рода "опасность", Реви украдкой сунула в один из кармашков, предназначенных для запасных обойм…
Правда — очередное свидетельство взросления Реви — одновременно перешла с 15-патронных магазинов на максимально увеличенные для "Беретт" ее типа — 17-патронные. И вместо вечерних походов по барам занималась тренировками, чтобы привыкнуть к чуть изменившемуся весу и габаритам. И начала листать оружейные журналы (забросив женские — видимо, посчитала, что это уже пройденный этап), присматриваясь к более современным пистолетам под тот же патрон. А ведь ее нынешние "Беретты" ей дарил сам мистер Ченг! Да-а-а…
"Жаль, что Йогана Вайса не удастся перетянуть к нам. — Огорчился Датч, но, по своему обыкновению, оставался оптимистом. — Хотя, если они сойдутся с Реви поплотнее, то доходы "Лагуны" явно возрастут — можно будет получать хорошие заказы теперь и от "китайцев"! Ну, чиста по-родственному… И пару раз наехать, чтобы сопровождал нас в опасных рейсах. Он все-таки немного наивен и доверчив… молодой папаша"
— Проблема в том, что действия Картеля непонятны. — Объяснил Датч. — Если уж утащили детей, то логичнее было бы держать их в Колумбии. Чтобы вернуть, если условие продажи земли будет выполнено. Или там же и грохнуть (Рок при этих словах поморщился), если возвращать изначально не собирались… или попортили в процессе плена. А не перевозить живыми и не тронутыми на другую сторону земного шара.