– Теперь ты предложишь мне стул? – спросила я.
– Значит, ты меня узнала? Я считала, что приняла все возможные меры предосторожности.
– Нет, я пришла к логическому выводу, – ответила я. – Ты хочешь услышать объяснение?
Она изучала меня с подозрением.
– Должна признаться, что ты пробудила моё любопытство, но если это уловка, чтобы задержать меня, пока не появятся твои друзья…
– Ничего подобного. Я пришла одна. Не хочешь сесть? В твоём положении не следует долго стоять.
– И об этом догадалась? – Она рассмеялась коротко и резко, но последовала моему предложению, одёрнув чёрную ткань на животе, что подтвердило мой диагноз. – Как?
– Таурт. Она была покровительницей родов. Сначала я этого не уловила, – призналась я. – Была уверена, что богиня-гиппопотам имеет совсем другое значение. Однако я пришла к выводу, что один из туристов, вероятно, был неизвестным врагом, которого мы опасались, и когда я увидела бедную вдову в «Луксоре»... Существует определённая походка, характерная для женщины, которая находится на поздней стадии беременности. Шесть или семь месяцев, не так ли? Во имя небес, Берта, как ты можешь рисковать своей жизнью и жизнью ребёнка в этом отчаянном предприятии?
– Очень мило с твоей стороны беспокоиться, – усмехнулась она. – Но я ничем не рисковала. Я ожидала завершить дело и вернуться в Европу ещё до конца месяца, но если я задержусь… что ж, Египет – известный курорт, а у доктора Уиллоуби отличная репутация. Разве ты не собираешься спрашивать имя отца – или ты тоже вычислила его логически?
– Это не моё дело, – ответила я.
– Поскольку это не твой муж? – Ещё один взрыв резкого смеха. – Я хотела бы заставить тебя поверить в это, но не выйдет, не так ли?
– Нет.
«Сиделка» в начале разговора выскользнула из комнаты. Теперь она вернулась и кивнула Берте, которая подтвердила этот кивок своим собственным.
– Ты сказала правду: никто не следил за тобой. Что ж, рассказывайте, миссис Эмерсон. Полагаю, вам не терпится доказать, насколько вы умны.
– У меня нет привычки хвалиться, – ответила я, усаживаясь поудобнее. – Я искала тебя, потому что моё внимание привлекли несколько мелких деталей. Я знала, что другие преступники попытаются завладеть прибыльным бизнесом Сети, как только появятся новости о его смерти. Кто мог узнать об этом раньше всех, кто был с нами в прошлом году, когда Сети погиб? Ты увидела эту возможность, и с быстротой и смелостью, которыми я бы восхищалась, если бы они были посвящены более благородной цели, решила воспользоваться ею. Но ни одна женщина не могла бы взять на себя эту главенствующую роль в обществе, ориентированном на мужчин – называя вещи своими именами, в нашем собственном – без мужского авторитета, укрепляющего её. Ты представляла себя посланницей Сети, не так ли? Упоминание о «Гении», которое я услышала однажды ночью, должно было пробудить мои подозрения. Конечно, мне следовало ожидать, что вокруг этой выдающейся личности возникнут легенды, подобные тем, что складывают о других великих – например, о Карле Великом и короле Артуре[205]. Суеверные последователи Сети считали его могущественным магом; нетрудно убедить их, что он выжил и однажды вернётся. И у него, я полагаю, имелась способность добиваться преданности, даже привязанности, своих сообщников. Объявляя себя его представителем, ты можешь завоевать эту верность для себя.
Я ждала комментариев. Но Берта ничего не сказала, только смотрела на меня немигающими голубыми глазами с очень странным выражением лица, поэтому я продолжила:
– Ты нуждалась в любой помощи, которую могла получить в борьбе против такого человека, как Риччетти, но у тебя имелось одно преимущество. Ты знала, где находится могила. Вот моя реконструкция событий: гробница была найдена около десяти лет назад, и из неё изъяли некоторые предметы, такие, как статуэтка Тетишери. После того, как Сети взял на себя торговлю древностями, разграбление могилы Тетишери прекратилось. Я не совсем уверена в причинах, которые в любом случае не имеют отношения к нашей беседе. То ли обнаружение ужасной мумии, то ли таинственные исчезновения некоторых гурнехцев, то ли страх перед Сети. После его смерти гурнехцы решили, что можно без опаски приниматься за старое. Ты узнала об этом благодаря своим связям с последователями Сети, но была не единственной, желавшей заменить Гения Преступлений. Риччетти, лишившись своего положения из-за Сети, решил вернуть утраченное. Он знал о существовании гробницы, но не знал, где она находится. Он послал нам Шелмадина с историей, которая, как он надеялся, пробудит у моего мужа дух соперничества и вдохновит нас найти для него могилу. Уже тогда он вынашивал гениальную идею: позволить нам раскопать гробницу, а затем украсть сокровища. Ты следила за Риччетти. Ты не знала, насколько он осведомлён, и боялись, что Шелмадин сможет направить нас к могиле. Ты остановилась в «Шепарде». Ты послала одного из своих людей – нашу милую Матильду? – убить Шелмадина. Ты отправила суфраги по поручению, а Матильда перенесла тело в вашу комнату.
Она не отвечала ни да, ни нет; немигающие голубые глаза по-прежнему не отрывались от моего лица.
– Твои замыслы были менее изящны, чем у Риччетти, – продолжила я. – Сначала ты намеревалась ограбить могилу. Мы отбили несколько таких вторжений, а затем у тебя хватило ума, чтобы пересмотреть планы. У тебя появился шпион в лагере Риччетти – Абд эль Хамед. Его желание отомстить – и способы убеждения, которые применила женщина в соседней комнате – превратили его в деятельного союзника. Ты знала, где в Луксоре обосновался Риччетти и чем занимался, но мудро воздерживалась от прямого вызова. С поистине змеиным терпением ты выжидала, и, наконец, Риччетти совершил ошибку, о которой ты молилась – похищение Рамзеса. Именно твои люди, наблюдавшие за домом Риччетти, захватили Давида. Риччетти (будучи мужчиной) предположил, что нам плевать на судьбу мальчика. Ты знала нас лучше. И у тебя возникла мысль. Ты воспользовалась исчезновением Рамзеса, чтобы заполучить Нефрет, и, как только она оказалась в твоих руках, тебе больше не понадобился Давид. Поэтому ты освободила его, надеясь, что он сможет привести нас в штаб-квартиру Риччетти, и таким образом мы избавим тебя от самого опасного соперника. Блестящая импровизация, достойная превосходящего интеллекта женщины. Риччетти узнал о предательстве Абд эль Хамеда и…
Я запнулась. Берта всего лишь бросила мимолётный взгляд на штору-дверь позади меня и слабо улыбнулась, но что-то в этой улыбке оледенило мою кровь. Абд эль Хамед был ужасно изуродован. Конечно, ни одна женщина не сможет...
Прочистив горло, я продолжила:
– Твой самый умный поступок – использование бедной глупой мисс Мармадьюк. Надеясь заручиться шпионом в нашем лагере, ты беседовала с ней в «Шепарде»; ты знала о её вере в реинкарнацию. Скрываясь на балконе, Матильда услышала историю, рассказанную нам Шелмадином. Тогда она забрала кольцо без каких-либо скрытых мотивов, исключительно из-за ценности золота. Позже, когда она повторила тебе историю Шелмадина, ты поняла, как её можно использовать, чтобы заручиться помощью Гертруды. Ты – не единственная, кто заметил сходство Нефрет с Тетишери, и Гертруда стала твоей добровольной помощницей, когда ты превратила это сходство в нечто большее.
Берта наконец нарушила молчание.
– Это всё?
– Да, кажется. Впрочем, ещё одно. В саду отеля «Луксор» той ночью с сэром Эдвардом была ты, не так ли? Мне следовало понять, что с ним была не мисс Мармадьюк, но ты говорила так тихо и отрывисто, что я не узнала твой голос.
– Это всё? – снова спросила Берта.
Я кивнула. Она наклонилась вперёд, её глаза засверкали.
– Очень умно, миссис Эмерсон. Настолько умно, что я поражена, как ты умудрилась совершить роковую ошибку, придя сюда в одиночестве.
– Что ты выиграешь, попытавшись причинить мне вред? – спокойно поинтересовалась я. – Игра окончена, Берта. Ты не можешь держать меня в плену – не здесь, в сердце Гурнеха.
– Патовая ситуация, вот как? И ты не отправила бы меня в тюрьму? В моём состоянии? – Она выплюнула последнее слово мне в лицо, а затем расхохоталась. – Карьера для женщин! Кажется, это твоя любимая тема? Что ж, тогда тебе следует отдать должное моим усилиям, потому что я обеспечила оплачиваемой работой женщин – забитых, угнетённых женщин этой и других стран, женщин, которые работают не на мужчин, а на себя – и на меня. Преступная организация женщин! Возглавить такую организацию – гораздо более интересная и прибыльная карьера, чем та, которую ты когда-то предлагала мне. Ты считала, что я могла бы выучиться на медсестру – если бы преодолела свою брезгливость. Я преодолела её, миссис Эмерсон – и скоро ты в этом убедишься.
Прежде чем я смогла ответить, её лицо жутко исказилось, а голос упал до шёпота:
– Как ты можешь быть такой слепо самодовольной? Разве ты не знаешь, как сильно я тебя ненавижу – и почему? Ночь за ночью я не могла заснуть, воображая способы, которыми убила бы тебя. Некоторые из них были поистине гениальными, миссис Эмерсон – о, поистине гениальными! К сожалению, сейчас у меня нет времени, и придётся осуществить это быстрее и безболезненнее, чем хотелось бы. Матильда!
Я помнила о силе женщины, но просто не смогла предвидеть подобное развитие событий. Мысли спутались в полной неразберихе, когда мускулистая рука «сиделки» подняла меня со стула и пальцы сжали мне горло. Сжали быстро, грубо и умело; перед глазами всё плыло, и мои попытки освободиться были такими же слабыми, как у младенца.
– Не позволяй ей потерять сознание, – пробормотала Берта, скользя ко мне. – Я хочу, чтобы она знала, что её ждёт.
Она извлекла из-под халата кинжал, украшенный драгоценными камнями.
Я пыталась что-то сказать. Из моих губ вырвалось сдавленное шипение, и жёсткие пальцы сжались ещё сильнее. Темнота заволокла мне глаза, и сквозь звон в ушах я услышала проклятие Берты, ругавшей другую женщину за то, что она слишком сильно душила меня. Я планировала симулировать потерю сознания в надежде, что похитительница ослабит хватку, но, видимо, ждала слишком долго.