Ну прямо сцена из «Вишневого сада»! Петя Трофимов вешает восторженной Ане лапшу на уши, а Раневская ими любуется!
Встретили их с Федором тоже в лучших традициях русского помещичьего гостеприимства: пироги и чай из самовара с грушевым вареньем были тут как тут. Пока Волынцев, немного очумевший от подобных излишеств, пил, отдуваясь, пятую чашку, Марфа улучила время, чтобы выспросить у Юли все, что та знала. По словам девушки выходило, что страшнее матери и мужа в Приозерске зверей нет. Все-то у них схвачено, всем-то они дали на лапу. Марфа пыталась вычленить крупицу правды из огромного кома информации, продиктованной страхом, и не могла. Через каждые две минуты Юля спрашивала у нее, правда ли, что ее здесь не найдут, и начинала все сначала: они ужасные, они страшные, они все могут! В конце концов Марфа и сама поверила во все, что говорила беглянка. Боясь, что Юля заметит на ее лице тревогу, она со всей страстью и уверенностью в голосе стала убеждать девушку, что все в порядке, гладить, успокаивать, смешить. Рассказала, как пошла ночью выбрасывать мусор, не разглядела в темноте контейнер и чуть не свалилась в него вместе с мусорным мешком. Юля покачала головой на нашлепку под глазом, но в конце концов улыбнулась.
Вернувшись на лужайку, они увидели, что Агния Львовна сидит в одиночестве, обмахиваясь салфеткой, а мужчины курят на скамеечке под липой. Федор что-то говорил серьезному Герке. Вводит в курс дела, догадалась Марфа.
Вырваться из гостеприимных рук хозяйки удалось только к полуночи.
Федор гнал «Феррари» по опустевшему шоссе, внимательно слушая Марфу и время от времени искоса поглядывая на нее.
– Ну и что ты думаешь? – наконец поинтересовалась она.
– Думаю, что я был прав. Эти люди – обычные абьюзеры, не больше. Если бы все было так, как считает Юля, они бы уже весь Приозерск к рукам прибрали, а муженек стал бы уже главой местных бандитов или, на худой конец, главой администрации. У Юли просто панический ужас перед родственничками, а на самом деле они только с ней такие смелые. От уверенности в безнаказанности. А так… Кстати, твой друг Герка пришел к тем же выводам.
– Ты ему рассказал?
– Да. И предупредил, чтобы с Юли не спускали глаз.
– Ну хорошо. А как же тогда объяснить то, что случилось со мной у помойки?
– Не знаю. Но мне кажется, что там с тобой… беседовали совсем другие люди.
– Беседовали? Это теперь так называется? – взъярилась Марфа.
– Не обижайся, это я образно.
– Образно? – переспросила Марфа и приготовилась продолжать в том же духе до полной победы.
– Стоп, – сказал Федор и вдруг взял ее за руку, – угомонись. Сейчас главное – понять, кто и зачем на тебя напал.
– Ты уверен, что это не связано с Юлей? Тогда с чем? – чуть спокойнее спросила Марфа и покосилась на руку.
– Это только ты можешь знать.
Он убрал руку и положил на руль.
– Но я ничего не знаю!
– Вспомни точно, что они от тебя требовали.
– Чтобы я сказала им, куда ее дела! Нет, спрятала. Точно, спрятала. Ну и о ком, по-твоему, может идти речь?
– О ком?
– О Юле, и больше ни о ком! – крикнула Марфа и отвернулась, почему-то чувствуя горькую обиду.
Оставшийся до дома путь они ехали в полном молчании, дошли до флигеля, Марфа открыла дверь и уже собиралась так же молча удалиться в свою квартиру, как Федор неожиданно сказал:
– Не бойся. Мы справимся.
Хотел добавить что-то еще, но не решился. Марфа кивнула и исчезла за дверью.
Федор постоял немного, напряженно вслушиваясь в звуки, доносившиеся из квартиры соседки, а потом вышел на улицу. Курить и думать.
Что за дела могут быть у Марфы, из-за которых ее чуть не убили? Она, конечно, взбалмошная и импульсивная, но совсем не дура, поэтому, совершив какой-нибудь опрометчивый поступок, вряд ли не сообразит, к чему это может привести. На ее счету всего лишь история с Юлей. На первый взгляд другой причины нет. И этот Горский-Егоркин тоже не мог вспомнить за своей подругой никаких криминальных историй.
«Куда ты ее спрятала?» Получается, речь идет о беглянке! И все же он чувствует, что дело совсем в другом.
Вот только в чем?
Он выбросил окурок, дошел до Марфиной двери и снова прислушался. Тихо. Спит уже, наверное.
Стараясь не топать, он вернулся к себе и поставил вариться кофе. Спать нельзя. Нужно думать.
Не успел он поставить на огонь турку, как в дверь постучали. Он открыл и увидел Марфу в пижаме и со стоящими дыбом волосами.
– Я поняла. Они меня с кем-то перепутали.
Денис Бубенцов
Утром Марфа проснулась оттого, что сосед за дверью громко сказал:
– Доброе утро. Через пятнадцать минут жду на улице.
Марфа скосила глаза на изящные настольные часики, которые очень любила Анна Андреевна, и подскочила. Через полчаса начнется рабочий день, а она даже в душе не была. А все из-за соседа. Заманил ее на кофе, причем варить его пришлось дважды, потому что первый раз он выкипел, пока они стояли в коридоре. А после крепкого кофе и тревожных разговоров какой сон?
Рысцой она припустила в ванную, кое-как причесалась и выбежала, не успев сунуть в рот даже кусочек сухаря.
Федор курил у двери и, оглядев ее, невозмутимо заявил:
– Ты блузку наизнанку надела.
Марфа посмотрела. Вот овца!
Пока она бегала переодеваться, прошло еще минут пять, и стало совершенно очевидно, что прийти на работу вовремя нет совсем никакой возможности.
– Раз опоздание неизбежно, предлагаю перестать дергаться и спокойно позавтракать, – глядя на нее смеющимися глазами, предложил Федор.
– Давай! – махнула рукой Марфа.
Ей вдруг стало весело и хорошо. Даже пластырь под глазом настроение не портил.
Завтракали они не торопясь и со вкусом. Окна кофейни выходили на Фонтанку, по которой уже начали сновать шустрые речные трамвайчики. По Горсткину мосту легко скользили автомобили. Нева по-утреннему весело поблескивала. Они заказали кофе и венский штрудель. Кофе был горячим, десерт – свежим, и Марфе вообще расхотелось куда-то торопиться. Украдкой поглядывая на соседа, она рассмотрела длинные заломы на щеках, складку между бровями, морщины у рта. Понятно, что тюрьма не делает людей ни моложе, ни добрее. Его прошлое навсегда осталось на лице, как каинова печать. И, наверное, улыбаться он разучился навсегда.
Волынцев все же почувствовал взгляд на своем лице и посмотрел вопрошающе. Она отвела глаза. Ну и какое ей дело до его улыбок?
В конце Марфа хотела расплатиться, но передумала. Побоялась, что Федор обидится. Наконец ближе к одиннадцати подкатили к редакции, Марфа выскочила из машины и вдруг резко остановилась.
На крыльце перед входом стоял Денис Бубенцов. Муж Юли.
Марфа оглянулась на Федора, и он, быстро выйдя из машины, встал с нею рядом.
– Это он?
– Ага.
– Стой тут, я с ним поговорю.
– Нет! Пойдем вместе!
Увидев их, Денис выбросил окурок и, нагнув голову, посмотрел исподлобья.
Знает или просто подозревает?
Марфа шагнула к нему:
– Привет, Денис, ты что тут делаешь?
– Тебя жду.
– Меня? А что случилось?
– Жена пропала.
– Юля?
– Кажись, другой у меня нет. Это, случайно, не ты ее сманила?
– Я? – искренне удивилась Марфа и сочувственно спросила: – Вы что, поругались?
Денис посмотрел на нее тяжелым взглядом. От прежнего улыбчивого паренька не осталось и следа.
– Никто не ругался. Она просто исчезла, и все. Именно в тот день, когда ты уезжала.
– Но я ее не видела! Меня проводила Нина Михайловна, я съездила в администрацию, потом сразу на автовокзал, – как бы припоминая события дня, медленно сказала Марфа, – а потом села в автобус и уехала. Все. Это было в час дня. А Юля когда пропала?
– Вечером, – буркнул Денис.
– Ну не знаю тогда… Может, к родным поехала?
– Нет у нее никаких родных, кроме матери и меня.
– Боже! – схватилась за щеки Марфа. – А если с ней что-нибудь случилось? Вы в полицию заявляли?
– Нет пока. Думали, что…
– Да как же так! Сколько дней прошло! Полиция бы сразу ее нашла!
– Как же! Нашла бы эта полиция!
– Может, вы все-таки повздорили? – продолжала Марфа.
Чувствуя, что разговор идет не в ту сторону, Денис сплюнул и посмотрел Марфе прямо в глаза:
– Если узнаю, что это ты ее увезла…
– Полегче, – спокойно проговорил Федор. – Зачем моей невесте кого-то куда-то увозить? Я встречал ее в Питере. Никого с ней не было. Да и что вообще за глупости! Сам жену потерял, сам и разбирайся. А если будешь мою невесту доставать, то учти – мало тебе не покажется.
Денис метнул взгляд на «Феррари» и поправил ремешок сумки на плече.
– Я тоже не пойму: зачем ей убегать? – снова вступила Марфа. – У вас такая семья замечательная! И Нина Михайловна – такая мастерица! Ты не представляешь, милый, как у них в отеле хорошо!
Она оперлась на руку Федора и сочувственно посоветовала Денису:
– Все же предлагаю заявить в полицию. Там разберутся, что случилось. Правда, дорогой?
– Однозначно, – солидно кивнул Волынцев. – Они все выяснят: кто, почему.
– Да пошли вы! – крикнул Денис и, отпихнув в сторону Марфу, побежал вниз по ступеням.
– Как ты думаешь, они пойдут в полицию? – спросила Марфа, провожая его взглядом.
– Не знаю. Я бы на его месте не пошел, но кто их знает, подонков. Если не захотят отпускать жертву, могут на многое пойти. Тебе надо быть осторожнее.
– Так это он или не он меня бил?
Волынцев пожал плечами:
– Если ты до сих пор не поняла, то я и подавно.
Марфа посмотрела на него потерянно. Федор молчал. Она повернулась и побежала к стеклянным дверям редакции.
Федор проводил ее глазами.
То, что отморозков прислал не Денис, очевидно. Логично было бы, если бы он сначала спросил Марфу, а уж потом начал ее пугать. Во всяком случае, будь он организатором нападения, сюда бы точно не приперся.
Значит, думать надо в другую сторону.