ризм. Речь идет о свободном обществе частных
лиц, которым островное положение их страны
дало возможность отказаться от государства
в собственном смысле, при помощи флота с на-
емным экипажем и бесконечного ряда войн, ко-
торые Англия за плату вела посредством других
государств и народов, ей удалось до 1916 года со-
хранить эту формальную предпосылку своего
87
политического существования. Этот безгосудар-
ственный парламентаризм заранее предполагает
прочную систему двух партий, взаимоотноше-
ния которых, организация, практика, интересы,
настроения, права и дух именно таковы и ни
в коем случае не могут быть иными. То, что мы
называем английскими партиями, - в каждой
стране это слово означает нечто иное - первона-
чально были группы старинного английского
дворянства, которые отделились друг от друга во
время революции 1642 года и в особенности 1688
года на почве различия исповеданий, англикан-
ского и пуританского, следовательно, по сущест-
ву вследствие определенного разногласия их эти-
ческих императивов. Из характерных черт той
старинной северной расы мореплавателей, о ко-
торых повествуют исландские саги, среди тори
господствует гордость благородной кровью, зна-
чительная приверженность ко всему унаследо-
ванному и законному, к землевладению, к воин-
ственным подвигам и кровавым решениям спо-
ров; среди вигов - упоение разбоем и грабежом,
радость легкого успеха, богатой добычи. Хит-
рость и смелость ценились больше физической
силы. Типы английских империалистов и сто-
ронников свободной торговли, благодаря все бо-
лее резкому выявлению этих двух мироощуще-
ний, благодаря все большему культивированию
путем воспитания фактически господствующего
класса, достигли своего нынешнего вида. То, что
демократизация Англии в XIX веке была только
кажущейся и что народ фактически, как
и в Пруссии, управлялся избранным меньшин-
ством, отличающимся цельностью и несокруши-
88
мостью своих практических качеств, доказыва-
ется не только высокими стремлениями,
но и способностью добиваться их в течение по-
следней войны до самого ее конца.
Ибо глубочайшая сущность этой политики
в том, что это чисто деловая политика пиратов,
независимо от того, находятся ли у власти тори
или виги. То, что и те и другие прежде всего
джентльмены, члены того же избранного обще-
ства, с его достойным удивления единством жиз-
ненного уклада, прежде всего делает возмож-
ным, что несмотря на возникающее временами
ожесточенное соперничество, крупные дела ре-
шаются в частных разговорах и частной перепи-
ске; таким образом, здесь происходит многое,
в чем лишь тогда признаются, когда достигну-
тый успех оправдывает средства, и что в каждой
другой стране света было бы испорчено шумом,
поднимаемым непонятными, но твердыми в сво-
их принципах народными представителями. Ан-
глийский партийный вождь ведет дела своей
страны тоже как частное лицо. Если его полити-
ческие предприятия оказываются удачными, то
значит это была <Англия>, которая вела такую
политику. Если же они хотя и приводят к успе-
ху, но имеют в практическом или моральном от-
ношении неприятные последствия, то вождь вы-
ходит в отставку, а страна с пуританской строго-
стью осуждает его частные дела, от последствий
которых она таким образом отрекается, но вмес-
те с тем благодарит Бога за милость, проявлен-
ную к Англии, в виде успеха этих дел. Все это
возможно только в том случае, если существенные
интересы обеих партий не расходятся. Правда, тори
89
свергли и заключили на остров св. Елены Напо-
леона после того, как он распространил идеи ви-
гов на континенте, но Фокс^ отнюдь не был бе-
зусловным противником войны с ним. И когда
Роберт Пиль^ в 1851 году утвердил окончатель-
ную победу системы свободной торговли Кобде-
на^° и таким образом предпочел хозяйственное
порабощение мира его превращению в военный
протекторат, тори безусловно нашли и признали
в системе вигов часть своих основных положе-
ний. Политика тори при Эдуарде VII^ привела
к мировой войне, однако виги, противники вой-
ны, допустив в свою среду либеральных импери-
алистов, молчаливо приготовились к этой воз-
можности. Именно это - <парламентаризм>,
а не то внешнее, не имеющее ценности и влия-
ния, что ныне в Германии считается им: то есть
распределение министерских портфелей между
партийными вождями или широкая гласность
парламентской техники. Окончательные реше-
ния партийных вождей остаются тайной даже
для большинства членов парламента. Внешние
события являются fable convenue* и образцовый
такт обеих партий заботится о том, чтобы види-
мость народного самоуправления охранялась
тем более тщательно, чем меньше реального зна-
чения имеет это понятие. Представление о том,
что партии, и прежде всего английские партии,
являют собой часть народа, есть дилетантская
бессмыслица. В действительности, если не счи-
тать государств, состоящих из нескольких дере-
вень, осуществить что-либо вроде народовластия,
*Условным сюжетом (фр-).
90
управления через народ совершенно невозмож-
но. Только безнадежно либеральные немцы ве-
рят в это. Правительственная власть во всех
странах, куда проникли английские формы
правления, находится в руках нескольких лиц,
которые внутри партии, благодаря своему опы-
ту, превосходству воли и своей тактической лов-
кости, занимают господствующее положение,
и притом с диктаторской полнотой власти. Та-
ким образом возникает вопрос, каково соотноше-
ние между народом и партией или какое собст-
венно значение имеют выборы в государствен-
ной жизни Запада. Кто избирает и что он избира-
ет? Смысл английской системы состоит в том,
что народ избирает партию, а не выразителя
своей воли, более или менее подчиненной пар-
тийному руководству. Партии представляют со-
бой крепко сплоченные, очень старые союзы, ко-
торые занимаются ведением политических дел
общества, именуемого английским народом.
Каждый англичанин в отдельности, хорошо по-
нимая целесообразность такого устройства, под-
держивает от выборов до выборов тех, чьи планы
на ближайшие годы больше всего соответствуют
его собственным мнениям и интересам. Он точно
знает, как безразлична при этом личность депу-
тата, назначаемого всецело по воле партии. Вы-
ражение <голосующая скотина> безусловно бо-
лее подходит для среднего уровня депутатов, чем
для их избирателей. Характерно, что рабочие
очень часто голосовали не за рабочих кандидатов,
а за предпринимателей, которых выставляла
кандидатами какая-нибудь старая партия. По их
трезвому суждению это было в данный момент
91
выгоднее. В Америке, где за этой системой уже
не скрывается истинный англичанин, вырабо-
тался обычай, по которому партии представляют
избирателям одну программу, а трестам, кото-
рые их содержат, - другую; одна из этих про-
грамм предназначается для опубликования,
а другая - для выполнения. Этим, наконец, за-
тронут решающий вопрос, в каких формах
в странах парламентского управления оплачива-
ется политическая работа. Наивные мечтатели
о демократических порядках не замечают, что
ныне, когда все народы сознательно или бессоз-
нательно, по собственной воле или же нет, ведут
политику интересов, от этой оплаты зависит не
идея конституции, а, что гораздо важнее, дух их
фактического применения. Эти мечтатели в сво-
ей беззаботности думают о величине депутатско-
го оклада. Но вопрос стоит иначе. Монархи эпо-
хи Барокко распоряжались по своему усмотре-
нию государственными доходами. Современная
партия только управляет ими. И это вопрос
лишь целесообразности: обеспечивают ли себя
представители крупных хозяйственных интере-
сов избирателей, депутатов или партийные ко-
митеты. Первое соответствует формам англий-
ского парламентаризма в XVIII веке и применя-
лось в крупных масштабах в виде покупки голо-
сов. Ныне, когда тори и виги из высших классов
с резко очерченным мировоззрением преврати-
лись в чисто деловые представительства, кото-
рые в сущности в редких случаях отличаются
друг от друга только суждением о наиболее вы-
годной форме или моральной основе предприя-
тия, это средство стало лишним: интересы их
92
слились с интересами демократических партий.
В анархической Франции, где под именем пар-
тии выступают клубы и личные группы, число
и сила которых быстро меняется, оплата депута-
тов в более утонченной или более непосредствен-
ной форме стала правилом. Социалистические
депутаты точно так же к услугам плутократии,
и карьера французского парламентария избира-
ется часто в уверенности через несколько лет
приобрести себе замок. В Германии, где партии
стараются показать народу свои идеологические
программы, биржа подчинила себе либерализм,
а крупная индустрия - национал-либералов.
Они оплачивают агитацию и отчасти, в виде
обеспечения ее объявлениями, прессу. Если Вей-
марской конституции суждено сохранить силу
хотя бы в течение немногих лет, то депутатские
кресла в интересах определенных партий можно