Они поехали вдоль берега не торопясь. Ингвар любовался бликами на воде и безучастной тишиной озера. Отблески и мелкая рябь не могли потревожить его тёмных глубин. Северянин знал: что бы ни творилось на поверхности, дно глубокого водоёма всегда темно и жутко, а до дна этого озера был не один десяток саженей – это читалось в исходящих от него волнах холода.
За озером быстро отыскалась тропа – она петляла и уходила вверх; за очередным поворотом направление изменилось, и юноши уже ехали вниз. Вскоре тропа превратилась в дорогу, узкую, но достаточную, чтобы три всадника ехали в ряд. Луна, покинувшая их в начале тропы, вновь вышла и осветила путь. Опустив глаза под копыта коней, Саркис заметил, что на песке видны следы копыт по меньшей мере десятка коней. Он обратил на это внимание Азата, но тот шутливо отмахнулся:
– Видишь, видения этой старушки волнуют добрых христиан куда больше, чем ты предполагал.
– Откуда тебе знать, что они добрые христиане?
– А других в этих краях и не живёт.
Сын священника в ответ пожал плечами.
– Я вдоволь повидал христианской добродетели и думаю, нашему проводнику не стоит быть столь скорым на слова, – вставил Ингвар.
Основная дорога резко свернула влево, по прямой же она вновь превращалась в узкую тропу. Юноши остались на дороге, и сразу за поворотом им открылся вход в пещеру. Он оказался небольшим, даже человеку среднего роста пришлось бы нагибаться, чтобы войти внутрь. Над входом вверх росла пологая скала со множеством щербин и уступов. Неискушенный глаз мог и не заметить следов пребывания человека, они выражались в первую очередь в сильно примятой траве на лужайке у проёма. Приблизившись, юноши увидели связку неиспользованных факелов – возможно, они лежали здесь специально для таких же полуночных гостей.
– Интересно, а она не спит? – спросил Ингвар, поднимая факелы с земли и протягивая товарищам.
– Насколько я знаю ведьм, им не положено спать ночью, – сказал Саркис.
– Исходя из нашего недавнего разговора, мы можем заключить, что ведьм ты знаешь не очень, – ответил Азат.
Затем он достал огниво и, ударив кресалом по кремню, высек на один из факелов целое созвездие искр. Обильно пропитанная маслом ткань разгорелась без труда, от неё зажгли ещё два факела.
– Надеюсь, подглядывать тут за нами некому, – сказал Азат. – Но в любом случае мы должны оставить кого-то следить за лошадьми.
Разведчик и варяг взглянули на Саркиса, тот тряхнул головой.
– Мне там делать нечего. Идите!
Отсветы огня плясали на обрамлявших вход в пещеру скалах, от них веяло сыростью, юноши поёжились. Место было жутким, и Ингвару хотелось скорее оказаться подальше отсюда. Переглянувшись, они высвободили из-под плащей рукояти мечей и по очереди полезли внутрь.
– Удачи! – крикнул им вслед Саркис. – Не задерживайтесь!
Когда Ингвар залез в пещеру и разогнул спину, то увидел лишь Азата, стоящего в замешательстве и озирающегося вокруг. Ведьмы видно не было, зато в комнате царил настоящий разгром. Грубо сработанные стулья и лавки валялись перевёрнутыми, по всему полу были раскиданы грязные тряпки, осколки битой посуды и всевозможный мусор.
Аккуратно, стараясь не споткнуться и не касаться ничего, Азат начал обходить пещеру вдоль стены. Достигнув небольшого, расколотого надвое стола, он сообщил Ингвару:
– А вот и наша ведьма.
Северянин подошёл и увидел лежащую на полу женщину с расколотым черепом. Чёрные волосы с седой прядью были залиты кровью, но лицо не пострадало. Вопреки ожиданиям, женщина вовсе не была старухой, её молодость прошла, но она казалась даже привлекательной, как бывают привлекательны женщины в конце четвёртого десятка. На пальцах её красовались серебряные кольца, нетронутым было и ожерелье из разноцветных камней с серебряной змейкой.
– Её убили топором, – озвучил очевидное Азат.
– Но грабить не стали, – это показалось Ингвару более важным.
– Мало кто рискнёт просто так грабить ведьму… Они искали что-то определённое, но ты прав: точно не её драгоценности.
Юноши ещё раз обошли пещеру, факелы уже начали догорать, поэтому зажгли ещё два. Среди многочисленного хлама трудно было понять что-то достоверно. Но тут внимание молодых людей привлекли подобия полок рядом с очагом в углу. Кто-то разбросал угли из очага, видимо, в надежде устроить пожар, однако сырая пещера не поддалась огню. Между углей лежало несколько разбитых склянок и пузырьков. Внимательно осмотрев полки, Азат заключил:
– Тут были её снадобья, за ними и приходили.
Ингвар счёл предположение разумным, а разведчик продолжил:
– Всё остальное они просто разбросали и попортили, а это взяли. Старуха… Хотя какая она старуха – это я по привычке. Женщина славилась своими ядами и снадобьями, многие приезжали к ней не за предсказаниями, а именно за отравой…
Северянин кивнул. Сделать вывод, действительно, было несложно. Накануне царской свадьбы в одном дне пути от места торжества крадут яды, да ещё так, чтобы никто не мог выдать похитителей. Это не могло быть совпадением. Ингвар присел у тела ведьмы.
– Она ещё мягкая, – сказал он, потрогав её руки. – Значит, умерла недавно совсем.
– Да, – подтвердил Азат. – Я тоже смотрел.
– Что будем с ней делать?
– Надо посоветоваться с нашим праведником.
Саркис ждал их снаружи. Он стоял спиной к скале, сжимая рукоять меча и вглядываясь в ночь. Оставленный ему факел догорел, и теперь фигура юноши сливалась с темнотой. Когда Азат с Ингваром вылезли из пещеры, Саркис смерил их пытливым взглядом и спросил:
– Что случилось?
– Кто-то наградил нашу ведьму тяжёлым ударом топора, – сообщил Азат.
Саркис перекрестился.
– Эту женщину можно только пожалеть. А вот вас Бог уберёг от опрометчивого шага.
– Мог бы выйти прекрасный повод для спора, но её смерть не единственная беда. У неё украли все яды. Чуешь, какое дело? – Азат втянул воздух и смачно сплюнул, он всегда делал так, когда волновался.
Саркис воспринял новость спокойно, расспросив друзей, он предложил ничего не трогать и скорее вернуться в Талин. Разведчик и варяг согласились с ним. Пещеру должны осмотреть более опытные следопыты, и серьёзность дела не давала им права задерживаться. К утру им нужно доложить о случившемся тер-Андранику. В спешке они двинулись обратно. По дороге Ингвар перебирал в голове различные объяснения случившегося и думал, совпадение ли это всё. Саркис сказал, что его уберег их Бог. Почему именно сейчас, почему он не берёг его от провидцев прежде? Тер-Андраник бы на такое ответил, мол, прежде в том не было смысла, ты бы не увидел тут божественного промысла… Но ему и сейчас всё представляется совпадением. Очередным совпадением. Интересно, после какого совпадения он всё-таки признает, что всё было неслучайно? Каждое совпадение требует большой доли веры, чтобы стать чудом или чьим-то промыслом. И из-за этого «чуда» на свадьбе могут отравить кого-то из христиан, возможно, даже самого царя. Это тоже промысел их Бога? «Смысл происходящих с тобой событий ищи у себя внутри». Глупо искать в действиях высших сил закономерности, объясняющие жизнь всего мира, нужно внимательнее смотреть, что всё это значит для тебя, и делать выводы. Что же, чем все эти совпадения обернутся для Ингвара, пока что судить рано… Юноша пришпорил коня, близился рассвет, и не было времени медлить.
* * *
Тер-Андраник смотрел в заспанные виноватые лица молодых людей; он внимательно выслушал их историю и не стал отчитывать. Как бы то ни было, они принесли важную весть, и теперь не время для поучительных речей. История могла обернуться скверно, если не предпринять меры.
– Азат, тебе седлать коня первому, – обратился он к разведчику. – Мы будем тащиться медленно, а эти вести не терпят отлагательств. Сегодня до полудня ты должен быть в Еразгаворсе, о случившемся расскажешь царю, с моим письмом тебя должны допустить. Кроме него можешь сказать ещё князю Геворгу – он вдумчивый человек, имеет влияние на царя и поможет с решением. Но самое главное – разыщи там Вараздата, пускай он сам съездит на место и внимательно всё осмотрит.
Азат залпом допил из кружки молоко, – они говорили за завтраком – устало кивнул головой, затем вскинулся, точно рассчитывая таким образом найти утраченную бодрость, и поднялся на ноги.
– Всё сделаю в точности, – ответил он. – Прошу передать мои извинения твоей дочери… И её матушке… Ну то есть твоей супруге и всем, кого я не буду иметь чести сопровождать, к сожалению.
Тер-Андраник кивнул, когда Азат скрылся, священник повернулся с оставшимся юношам:
– Вам повезло чуть больше, доедайте и вернитесь в постели. У вас есть немного времени, покуда женщины соберутся. В таком виде ехать негоже.
Юноши повиновались, Ингвар очень обрадовался этой возможности. Азату предстоит конная прогулка с ветерком, и вскоре он сможет отдохнуть в царской резиденции, а вот им ещё не меньше чем полдня неторопливо трястись в седле. Глаза слипались – друзья вернулись на постоялый двор с первыми рассветными лучами и спали всего ничего.
Лишний час сна добавил молодым людям бодрости, и, когда маленький караван наконец оказался готов выступать, Ингвар и Саркис уже перестали тереть глаза и крепко сидели в сёдлах. Хотя, конечно же, они слегка осунулись, что не укрылось от Ануш. Выходя и садясь в повозку, девушка внимательно посмотрела на Ингвара; тот прочитал в её взгляде тревогу.
– Вы допоздна сидели в таверне? – спросила она украдкой, и в её голосе читались одновременно надежда и подозрение.
– Немного проехались верхом и не успели отдохнуть, – как можно более небрежно сказал Ингвар.
На улицах толкалось полно народу: конные и пешие, в арбах и телегах, всех возрастов и сословий. Казалось, хмельное веселье накануне никого не заставило поспать подольше. На облупленных щитах и трепещущих под ветром знамёнах красовались фамильные гербы: львы, орлы, быки, башни, скрещённые клинки и множество других символов и сюжетов. У Ингвара рябило в глазах от такого количества суетящихся людей. Саркис рядом, указывая то на одного, то на другого, а точнее на их гербы, называл их дома по именам. «Вон садятся верхом Вазген и Арташ Мокаци, князья из Мокка, родичи царя. Граничат с Васпураканом и часто бьются с арабами, но тем до них добраться сложно – их замки высоко в горах… А вон герб дома Таронеци, славные воины, но по именам их не знаю… О, если глаза и память меня не подводят, то эти всадники принадлежат дому князей Рштуника, это васпураканский дом, что странно, – они ведь признают сюзереном Гагика Арцруни, не знал, что и они приедут. Не удивлюсь, если ночная история – их рук дело…»