Круга высадки всем им хватило сполна.
К сожалению, я знал, что будет происходить, когда они придут в себя, когда им захочется есть, пить. Когда все те наклонности, из-за которых большинство из них и оказалось тут, проснутся в полной мере.
Первого кандидата нашла Архитектор. Для нее это было и просто, и сложно одновременно. Просто — это был ящер. Сложно, — последний инцидент заставил ее сильно сомневаться в том, что в ее собственной расе найдутся достойные претенденты. Но она все-таки решилась это проверить.
Ящер осторожно подошел к лестнице и посмотрел наверх. Здоровый такой, даже больше предыдущих двоих. Я начинал полагать, что Архитектор реально малютка в их мире. Или женские особи у них просто значительно меньше.
Ящер посмотрел наверх, где на ступени у самого второго этажа сидел я, пытаясь беззаботно покачивать ногой.
— За что здесь? — Первый, и самый важный вопрос в таких местах. Еще бы знать, что на него ответят правду.
— Убил. Троих. Но я защищал семью. — Ящер, похоже, до сих пор еще не отошел от событий, приведших его сюда.
— И кто были эти трое?
Я получил ответ, который понял лишь смутно. Ближайшим было — полицейские, но, судя по всему, в тех местах полиции, как таковой не было. Может, дружинники? Облеченные ограниченной властью, но не проходящие столько же проверок, сколько профессиональные служители? Неважно, полицейские, дружинники или спецназ, направление примерно прояснялось.
— И где теперь твоя семья? — Мне нужно было знать хоть какие-то границы, его морали, его сознания, его сил. И я не хотел получить неожиданный удар ножом в живот. Хотя у этого пока была только палка, что-то вроде толстой арматуры. Даже незаостренная.
— Их всех сожгли, — окончательно поник ящер. Теперь он выглядел даже меньше Архитектора. Вырубили меня, их сожгли, всех, двух жен, трех детей, всех. А меня — сюда, чтобы все знали, что нельзя сопротивляться дружинникам.
Пусть будут дружинники.
— Пойдешь с нами? Готов к этому? Есть ли тебе, за что воевать?
— Может быть, остатки того наряда тоже окажутся здесь. Колесо власти все время меняется. Может быть, я найду их. Разорву их голыми руками.
Я кивнул:
— Хорошо. Но своих не трогать. Не доживешь до смены власти. Понятно?
Он кивнул. Я кивнул снова, ему в ответ:
— Расчищай площадку у лестницы, ближе к столбу. Готовь место для отдыха. Ищи оружие. Будь готов сражаться, если что-то пойдет не так. Ты с нами. Лишь не делай ошибок.
Он кивнул, отходя в сторону.
К нам приближались еще двое.
II. Глава 10. Тактика выживания
У каждого периодически случается такой психологический казус — решимость что-то сделать пропадает по мере приближения непосредственно к работе. Сидишь ты в кресле перед телевизором, смотришь в сторону, а там домашняя скамейка с заманчиво лежащей на стойке штангой. И даже вес уже стартовый, на разогрев — твой.
Сидишь и думаешь, сейчас встану, подойду, сделаю разогрев и потом три подхода. Потом заминка. И ощущаешь себя сильным, спортивным, здоровым, прямо приятным самому себе. Штанга в трех метрах, казалось бы. И вот уже ночь, ты наконец-то отрываешься от телевизора, и уже заваливаясь спать, понимаешь, что до штанги так и не дошел.
Точно также везде. Ты хочешь подойти и познакомиться с девушкой, и прямо представляешь себе, как завязывается у вас интересная беседа, и в нее неожиданно вплетается обсуждение последних работ Гоши Острецова, и вы плавно переходите к истории любви Анны Декло, потом, органичным образом, к ее творчеству, в котором эротика конечно, безусловно, бесспорно, лишь глянец на поверхности очень глубокой философии. Потом постель, секс как в романах, утро в обнимку.
А потом девушка уходит, стакан пустеет, и ты понимаешь, что так и не встал. И не подошел. Лишь время ушло.
Известная психологическая ловушка, один из наименее описанных, но наиболее распространенных подвидов прокрастинации. Потому что причина тут проста и банальна — вы уже получили удовольствие от результата работы, представив себе во всех красках удовольствие, но еще не сделав саму работу. А мозгу все равно — реальный результат или выдуманный — удовольствие одинаково. Почти.
Желание выполнить собственно задуманное падает пропорционально расстоянию до места выполнения работы. До девушки двумя столиками дальше, например.
У этих двоих на моих глазах происходило нечто похожее. Только причины потери их решительности, наверняка, были другие. Сначала шли они уверенно и размашисто, прямо на нас. Сразу, как только их окликнул Хакер. Среагировали на какое-то его приветствие на чужом языке.
Потом, подойдя чуть ближе, они увидели Архитектора, чуть в стороне, на краю крыши, и сразу после нее увидели меня, сидящего на верхних ступеньках. Это заставило двоих замедлить шаг, перестать размахивать руками. Даже движения ног поменялись, шаги стали более крадущимися, они нащупывали поверхность ступнями, чтобы не отвлекать глаза, смотрящие вокруг и ищущие новые угрозы.
Затем они увидели ящера, копающегося у подножия лестницы. Он почему-то решил построить некоторое подобие баррикады, ушел под лестницу, потом вылез из-под нее с немаленьким обломком, выпрямился во весь рост и кинул каменюку к намечающейся мини-стене.
Это замедлило двоих еще больше. Наш новичок, выпрямившись, явно преодолевал планку в два метра роста, и худышкой при этом не был абсолютно. Любой не будет спешить подходить к такому. А на этой планете — тем более.
Надо отдать им должное, они все-так собрали остатки воли, высыпающейся из них последние двадцать метров как из дырявого мешка, и дошли до подножия лестницы.
Один что-то спросил. Я чуть повернул голову в сторону Хакера, хотя по интонации уже догадывался, о чем речь.
— Спрашивают, есть ли у нас еда… вроде. — неуверенно перевел Хакер.
Я слегка качнул головой и произнес на языке ящеров:
— Еда только для своих.
В принципе, я мог сказать это хоть на итальянском. Никто ничего не понял. Кроме ящеров, но так и было задумано. Я не хотел разговаривать с этими двоими, чувствовалось в них что-то не то, что нам было нужно. Если бы наша компания была побольше, может быть, я бы и рискнул. Но двое, явно попавших сюда не за расклеивание листовок на столбах, нам не подходили.
Я ответил, и ждал, что будет дальше. Не хотелось драться с каждым встречным, не хотелось рисковать ни за что.
Спрашивающий о еде кивнул, и начал отступать назад, пятясь в сторону. Вслед за ним то же самое повторил его напарник. Они отступили практически боком шагов на десять, прежде чем решились повернуться к нам спинами и отправились дальше. Туда, куда бы они направлялись до этого.
Я выдохнул. У этих двоих было чему поучиться. Отступать не стыдно, пятиться не стыдно, избегать драк не стыдно.
Они шли, и были живы. Могло сложиться иначе.
К нам приближался еще один заключенный. На этот раз — его даже никто не звал. Может, он услышал что-то в более ранних выкриках.
Он явно рассмотрел нас издали, потому что тоже постепенно замедлялся, подходя ближе к лестнице, но делал это плавно, вне зависимости от того, что происходило вокруг.
Он подошел, остановился у нижней ступени, а потом присел на корточки, глядя прямо на меня снизу вверх.
Краснокожий. Темнее индейцев, кожа прямо отливала красным, переходящим в бронзовый оттенок. Невысокий, юркий, крайне опасный. Даже то, как он сидел — вроде и сидит, не самая удобная поза для атаки или обороны, но при этом ступни расположил так, что мог, как пружина, моментально метнуться в любую сторону.
И при этом выглядело, что он просто отдыхает, раз уж пришлось остановиться.
На его планете я бы точно выделялся — просто цветом кожи. Не спрячешься, так же, как и среди ящеров. Если весь вид был такой же, — могло оказаться, что также, как и на Земле, это всего лишь одна из рас. Может быть, даже с планеты, откуда отгрузили Молчуна и Хакера?
Я не хотел начинать, поэтому снова посмотрел в сторону Хакера.
— Говоришь на нашем? — спросил он.
Индеец посмотрел на него, явно не понимая. Качнул головой, не отвечая «нет», а скорее обозначая, что не разобрал вопроса.
Хакер повторил вопрос на другом языке. Даже не факт, что вопрос был задан верно, но мне бы было достаточно просто зацепиться. Хотя бы одно узнаваемое слово, и дальше бы пошло легче.
Индеец покачал головой, повторив то же движение.
Я посмотрел на Архитектора.
Она спросила. Дословно это звучало:
— Говоришь ли ты словами истины, чужак? — но, с учетом особенностей языка ящеров, значило тоже самое. Тяжело им было в первых контактах. За такие вопросы можно получить снарядом в борт еще до начала разговора. А здесь — лезвием под ребро. Хотя в самом деле это был банальный ритуальный вопрос в стиле, полностью аналогичном предыдущим по сути.
Индеец третий раз качнул головой, и немного поменял позу, словно готовился уходить.
Теперь качнул головой я, вытянул вперед руку со слегка вывернутой ладонью, предлагая ему что-нибудь сказать самому.
Он не спешил.
Посмотрел на Хакера, посмотрел на Архитектора, взглянул даже на новичка, который говорить ничего и не пытался.
Молчуна он не заметил, что меня слегка успокаивало. Козырь в рукаве всегда придает спокойствия.
Чуть откашлялся и произнес короткую фразу, подняв руку вверх, ладонью ко мне, словно приветствуя. Я практически готов был услышать нечто вроде «хау, кола». Но нет, еще и интонация была вопросительной.
Он замер в этом положении. Да, перьев только на голове на хватало, вылитый вождь.
Вопрос. Какой? «Можно к вам присоединиться?» Звучит уместно.
Я снова вытянул руку вперед, предлагая ему продолжить, но стараясь не кивнуть ненароком, не согласиться на предложение, которого пока не понимаю.
Он произнес что-то еще. Теперь уже нейтральным тоном. В голосе Вождя не слышалось раздражения, но оно как бы подразумевал