— Они нас сильно потрепали, пришлось туго, — сказал офицер. — Они отступили? Вы перебили их?
— Ещё нет, — сказал Мквеннер.
В пятнадцати метрах за углом Корбек вёл "переговоры" по зачистке боковой траншеи.
Вместе с Коуном, Веддекином и Поноре он регулярно выпускал очереди вниз по окопу, но ответ был неизменным. Хуже всего было то, что по крайней мере у одного из рейдеров был дробовик, а точнее: обрез, идеальное оружие для окопных боёв. Нырнуть туда, рискуя получить пулю – одно дело, и Мёртан Фейгор, вероятно, дал бы вам в этом фору. Но дробовик бил по площади.
Силло проверил это на своей шкуре. Поноре оттащил его от перекрёстка и перевязал рану, но Корбек знал, что ранение дробью было чревато гангреной, даже если шадикцы не обработали свинец бактериальными препаратами, хотя это и было в порядке вещей для заклятых врагов.
Силло получил ранение в левое бедро, причём ему оторвало штанину, пояс порвался, а дыра в мясе была такой глубокой, что Корбек увидел желтый жир и кость. Силло заорал, потерял сознание, а когда снова очнулся, то продолжил орать. Он замолчал лишь, когда Поноре воткнул ему в ягодицу одноразовый инъектор из набора, полный морфозии.
— Должен быть обходной путь, — предположил Веддекин, прислонившись к стене у перекрестка.
— Должен. Вот только кто бы знал, где он? — проворчал Корбек. — Эх, если б у нас была фесова карта…
На самом деле у него была фесова карта. Всем старшим офицерам дали по одной, когда они отмечались в штабе 55-го сектора по пути на фронт. У той карты было целых три недостатка. Во-первых, она показывал только непосредственную дислокацию офицера, которая, в случае Корбека, ограничивалась станцией 295. Во-вторых, там не было мелких деталей, вроде траншей снабжения, линий связи, путей доставки боеприпасов или наблюдательных пунктов, поскольку командование Альянса опасалось, что на столько подробная карта, оказалась бы слишком ценной в случае захвата врагом. Поэтому, даже если бы Корбек раздобыл карту с координатами 296-ой и севернее, на ней всё равно отсутствовал бы искомый путь.
И, в-третьих, что было гораздо хуже, эта карта выглядела так, словно облитому чернилами таракану под кайфом позволили пробежать по клочку использованной туалетной бумаги.
— Мы можем попробовать по верху, — сказал Коун, размышляя вслух. — Вчера ночью, на 143-ей, нашим скаутам это удалось.
«Ну, конечно, они ж фесовы разведчики! Лучшие из лучших среди нас, на полвека моложе меня и в целом настолько крепкие ребята, что могут колоть орехи подмышками», — хотел сказать Корбек. Но сдержался. Коун просто пытался помочь.
— Держу пари, они этого и ждут, приятель, — сказал Корбек. Он взял шадикский шлем, повесил на дуло лазгана и поднял над краем окопа.
Спустя мгновение винтовочная пуля врезалась в него и со звоном отправила в полёт.
Коун кисло улыбнулся Корбеку и пожал плечами.
Поноре огляделся. — Святой гак! — начал он. — Повезло ещё, что мы не вспыхнули тут, как на костре, когда началась перестрелка!
Опять нытьё. Корбека больше не интересовало, что должен был сказать Поноре. Прямо сейчас ему хотелось подойти и шлёпнуть его по-тихой. Без сомнения, так он бы и поступил, если бы ему не нужно было занять для этого очередь.
Поноре всё не унимался. Он перебрался на другую сторону и отдёрнул брезент. Как и во многих других траншеях снабжения, по бокам были вырыты ниши для хранения припасов, которые затем занавешивались тканью. Поноре указал на сложенные стопкой пакеты с бинтами, банки с овощным супом, муслиновые мешочки со свечами и три или четыре бочки с маслом для ламп.
— Если бы сюда попал выстрел, — простонал Поноре, — шарах! И конец нам.
Корбек ни с того ни с сего ухмыльнулся. — Поноре?
— Да, сэр, шеф?
— Дай-ка я тебя расцелую.
— И он сделает это, — серьёзно предупредил Коун.
— Доставай-ка эти жестянки. Осторожно, понял.
Веддекин и Поноре дотолкали первую до перекрёстка.
Корбек снова выглянул из-за угла. Он увидел то же, что и раньше, когда в первый раз посмотрел вдоль окопа снабжения. Правда тогда он был слишком занят убийством шадикцев, чтобы обращать внимание на всякие мелочи.
Боковой окоп был вырыт с уклоном. На самом деле не слишком большим. Но достаточным. Вот почему настил тут был в хорошем состоянии: вода стекала вниз по траншее.
— Что теперь? — спросил Веддекин.
— Нам нужно что-то наподобие трубки, — прикидывал на ходу Корбек. — Коун? Там должен быть сифон, или воронка, поищи что-нибудь такое.
Коун перерыл все запасы в нише, проклиная каждый раз, когда занавеска падала, оставляя его в темноте. Поноре подошел, чтобы придержать брезент. Через мгновение Коун появился с жестяным кувшином.
— Как насчет этого?
— Пойдёт, бросай мне.
Коун швырнул кувшин через перекресток, и Корбек поймал его за ручку. При этом четыре или пять выстрелов просвистели со стороны второстепенной траншеи.
Корбек выдернул свой боевой нож из тела рейдера, которому каким-то образом удалось сорвать его с крепления.
Он пробурчал извинения перед клинком за то, что собирался сделать.
Примерно минуту он орудовал им, чтобы отогнуть дно кувшина и разделить оставшееся повдоль. В итоге он прижал его к стенке окопа и вручную оторвал искромсанную половину.
Он сделал маленький желоб. Не самый лучший в мире, но всё же это был маленький желоб, с носиком и всё такое. Его отец-станочник гордился бы этим.
Он вернул его Коуну. Опять послышались выстрелы.
— Вкопай его там в земле, — проинструктировал он. — Нет, рядом с углом, чтобы носик выступал за край. Вот так. А задняя часть пусть остаётся в укрытии. Вот так, парень. Присыпь землёй, если нужно. Зафиксируй.
Коун выскреб землю головкой своей «девятьсот семидесятой» и уложил туда желоб для устойчивости.
— Лучше не придумаешь, — одобрил Корбек. — А теперь лейте туда масло.
Поноре откупорил первый бак, а затем с помощью Веддекина опрокинул его. Прозрачное, сладко пахнущее ламповое масло полилось на самодельный желоб. Оно потекло в примыкающий окоп, булькая под досками.
— Все остальные тоже, — поторопил Корбек, когда Коун и Поноре откатили первый пустой бак, а Веддекин опрокинул второй. Корбек понял, что топчется с ноги на ногу. Ему так хотелось оказаться на другой стороне перекрёстка, чтоб заняться делом, но он мог только стоять и руководить.
Внезапно его поразила мысль. Прозрение. Так это называлось. Он слышал, как капитан Даур говорил о прозрениях. Даур был образованным парнем. Он имел представление об этих тонких, неуловимых вещах.
Момент неожиданной ясности. Так Корбек это понимал. Когда ты вдруг разом постигал смысл.
Определённо, ему не следовало становиться офицером. Никогда. Даже сержантом, не говоря уже о высшем командовании танитского полка. Конечно, как ему сказали, он был статным и харизматичным. Он был личностью, и солдаты сплотились вокруг него. Именно это Гаунт увидел в нём, когда они впервые встретились. Наверное.
И Корбек был счастлив служить.
Но вот какая штука. Гаунт сделал его полковником. Хотя Корбек не просил об этом. Он не гнался за этим. Он не был амбициозным человеком, как Даур или, Император упаси, Роун. Ни на что подобное он не претендовал.
Что там говорили о нём? Хвалили? Он просто шёл впереди. Вот и всё. Он всегда был счастлив оказаться в гуще событий или в бою, преодолевая трудности.
Он был рослым и сильным сыном станочника из графства Прайз. Он должен был стать солдатом, рычащим псом и фесово радоваться, зарываясь по уши в грязь, которой тут хватало, а не стоять по эту сторону перекрёстка, раздавая приказы.
Корбек на мгновение задумался, наблюдая, как масло стекает в соседний окоп.
— Третий бак пошёл! — прошипел Коун. — Это сработает?
— Давай узнаем, — ухмыльнулся Корбек. Он посмотрел вверх на поворот, где Мквеннер и Рерваль разговаривали с кучкой сбитых с толку крассианцев.
— Рерваль! Сюда, сынок!
Связист поспешил к Корбеку.
— Дай-ка мне ракетницу. Которая тут лучше жахнет?
— Сэр? — удивился Рерваль, передавая крупнокалиберный сигнальный пистолет, который Корбек поспешил открыть.
— Твои ракеты, Рерваль. Какая из них наделает больше шума?
Рерваль порылся в своей сумке. — Полагаю, красная, шеф. Там самый большой пороховой заряд. Но их предписано использовать лишь в случае крайне затруднительного положения. Это аварийный сигнал.
— Дай мне одну. Если это сработает, я уверен, что наши шадикские друзья вон там сочтут положение весьма затруднительным, это уж точно.
Рерваль пожал плечами и протянул Корбеку картридж, помеченный красным. Корбек вставил его в пистолет и закрыл подпружиненный механизм. — Закончили? — спросил он Коуна.
Призраки на другой стороне откатили последний бак. Коун кивнул.
— Пригнитесь и в укрытие, — крикнул им Корбек. — Ложись!
Он выставил руку с пистолетом в боковой окоп и нажал на спусковой крючок. Ничего не произошло.
— Что, фес возьми, не так с этой хренью? — прорычал он, отдёрнув руку назад.
— Там предохранитель, — сказал Рерваль, суетясь и пытаясь помочь. — Вот здесь. Нет, рычажок там, под большим пальцем. Ага.
— Ну, я знал это, — сказал Корбек и запустил ракету в траншею снабжения.
Перегретая, сияющая, словно лазерная торпеда, она рикошетом отскочила от правой стены и рванула налево, врезалась в толстый столб и, кружась, полетела к укрывшимся шадикским налётчикам, выпуская клубы ярко-красного дыма.
Корбек прижал Рерваля к боковой стенке излома траншеи.
Раздался далёкий крик. Воздух содрогнулся, воспламеняясь. Затем сорок метров бокового окопа охватил пожар. Огонь взметнулся в небо, перехлёстываясь через стенки. Густым, мощным, сладко пахнущим, как фитили маленьких ламп – таким он казался.
Но потом долетел ещё один запах. Ужасная вонь подгоревшего мяса и жира.
— Хорошая работа, — повернулся Корбек к своим парням, морщась от яркого света пламени. — Фесово хорошая работа.