Вместо этого Даур отправился на осмотр расположения полка. Призраки заняли конюшни и амбары пары ферм в южной части города, а сопровождавшие их гражданские морем палаток разбили лагерь на примыкающих загонах. Позади загонов располагался старый кожевенный завод, отданный роте крассианцев, и кучка заброшенных мастерских да хозяйственных построек на стыке двух южных дорог, которая была домом для бригады Двенадцатого Остлундского, из местных, под названием «Защитники».
Даур забрёл на грязный двор одной из конюшен. Буроне, Брэй и Юлер реквизировали для своих взводов длинный сарай по левую руку. Люди в основном разбрелись кто куда, удручённые моросящим дождём, как военнопленные в загоне блокгауза. Даур заметил угольки тлеющих палочек лхо в темноте чердачных окон. Под наклоном односкатной крыши Полио из седьмого взвода пытался обучать карточным фокусам толпу зевак. Полио служил телохранителем в знатном доме на Вергхасте, поэтому имел в арсенале кое-какую непомерно дорогостоящую невральную аугметику, благодаря чему его пальцы тасовали карты быстрее, чем мог бы заметить глаз. Для стороннего наблюдателя это выглядело как маленькое волшебство, и люди вокруг него были очарованы. Даур наблюдал некоторое время, пока Полио не исчерпал свой репертуар трюков и не вынул взамен карт три чашки и стреляную гильзу. Публика разочаровано застонала.
Ну, кто попытает удачу? — спросил Полио, а его руки тем временем превратились в размытое пятно, передвигая перевернутые чашки. Он поймал взгляд Даура и подмигнул. — Может быть, Вы, сэр?
Даур улыбнулся. — Видишь мои значки, рядовой Полио? Я получил их потому, что умён. Нет, спасибо.
Полио ухмыльнулся. — Упускаете шанс.
— Я так не думаю, — сказал Даур и пошёл дальше. В дальнем конце двора люди Халлера пинали мяч с несколькими крассианцами. Это была подвижная, грязная игра. Ноа Вадим нарезал круги между крассианцами, а сослуживцы всячески подбадривали его. Даур был уверен, что в действительности все они орали и галдели для того, чтобы не слышать далёкий рокот битвы.
Даур обратил внимание на приглушённый звук выстрелов в одном из стойл конюшни и пошёл разведать. Там он обнаружил рядового Меррта, который упражнялся в стрельбе по старым бутылкам, выставив их на поперечинах торцевой стены.
Меррт поднял глаза, когда появился Даур. — Простите, сэр, — сказал он. — просто гм… гм… тренируюсь. Я установил на гм… гм… низкую мощность. — Он выглядел слегка пристыженным, хотя было трудно сказать наверняка. Челюсть и одна сторона лица Меррта представляли собой грубые металлические имплантаты, плохо скрытые под маской телесного цвета. Даур знал, зачем он тренировался. Меррт тренировался при каждом удобном случае. Родом с Танит, он был одним из первых снайперов полка, с показателем попаданий ниже, чем у Ларкина или Рильке, но всё же впечатляющими. Затем, на Монтаксе, он получил ужасное ранение в голову, и его меткость полетела ко всем чертям. Гаунт какое-то время сохранял за ним должность снайпера – неоправданно долго, по мнению Харка, – но в конце концов низкие показатели Меррта на Фантине, вынудили Гаунта перевести его в обычные рядовые.
Даур знал, что Меррт переживал потерю статуса гораздо сильнее, чем потерю половины лица. Меррт тренировался и тренировался, стремясь восстановить мастерство и вернуть свою снайперскую ленту.
Как успехи? — спросил Даур.
Меррт пожал плечами. — Я бы хотел обратно свой гм… гм… лонг-лаз, но они забрали его у меня и гм… гм… отдали его какой-то девчонке, — мрачно проговорил он, демонстрируя лазерную винтовку стандартного образца, которую держал в руке. Его речь искажалась протезами. Казалось, Меррт прожёвывал слова. Он часто заикался, спасибо этой уродливой искусственной челюсти.
— Некоторые из этих девчонок – хорошие стрелки, — спокойно заметил Даур. Он хорошо знал, что многие танитцы недовольны пополнением с Вергхаста, особенно женщинами, и в частности такими как Банда, Мюрил и Несса, которые преуспели в стрельбе.
Даур не собирался слушать, как о них отзываются плохо. Они были единственной претензией вергхаститов, на превосходство в полку.
Меррт стал заикаться особенно сильно, осознав, что наговорил лишнего старшему офицеру-вергхаститу. — Я не имел в виду ничего, гм… гм… такого, сэр.
— Я знаю, — сказал Даур. Меррт не отличался ненавистью к женщинам и по-настоящему никогда не был настроен против вергхастцев. Он просто был калекой, который не желал мириться с собственным увечьем.
— Гм… гм… извините.
Даур кивнул. — Продолжай, — сказал он.
Даур чувствовал себя скверно, покидая Меррта. На стене было очень много подпалин, а разбитых бутылок довольно мало.
Даур дошёл до конца загона, задержавшись там с несколькими солдатами. Затем он зашагал по ухабистой тропинке в сторону берега. Путь пролегал через то, что когда-то было фруктовым садом, пока люди, вставшие лагерем в загонах, не вырубили большую его часть на дрова. Аркуда и Рэглон, укутавшись в плащи, скрывались от дождя за невысокой стеной.
Даур знал, что они волновались. Они оба, как и Криид, получили повышение до командира взвода накануне отбытия к Айэксу. И сейчас оба предвкушали первый опыт полевого командования.
Даур отметил для себя, что у обоих были причины для гордости. Аркуда, вергхастит с вытянутым, худым и печальным лицом, проявил себя в строю и заработал лычки. Рэглон проложил себе путь к командованию отделением благодаря выдающейся службе связистом. Странно было видеть Рэглона без привычной вокс-станции. Даур был приятно удивлён найти их вместе; вергхастит и танитец в одинаковой ситуации, стремятся поддержать друг на друга.
Они поприветствовали командира, и тот присел рядом.
— Бои на фронте, — начал Даур.
— Мы заметили, — сказал Раглон.
Скорее всего, нам предстоит выдвинуться раньше, — добавил Даур.
Аркуда кивнул. — Я хочу попасть туда, сэр, — сказал он. — Я просто хочу взяться за дело. Как бы… покончить с этим. Вы чувствовали то же самое, когда получили первое назначение?
Даур улыбнулся. — Моим первым назначением было дежурство в Хасс-Вест, в улье Вервун. Очень скучное, — ответил он. — Мне было девятнадцать. Четыре года подряд я не видел боевых действий. Пока не началась… Война.
Рядом кто-то усмехнулся. Даур поднял глаза и увидел сержанта Мерина, склонившегося над стеной.
— Я произнёс что-то смешное, Мерин?
Мерин замотал головой. — Нет, капитан. Мне просто всегда нравилось, как вы, Вергхастцы, называете Вервун «Войной», с большой буквы и всё такое. Конечно, это было большим делом, и для всех участников оно далось нелегко. Но это была не «Война». Война – это то, что мы ведём до сих пор. Мы начали её задолго до Вергхаста, и будем продолжать сражаться на ней ещё многие годы.
Даур встал и повернулся к Мерину. Мужчина был молод, один из самых молодых офицеров-танитцев, на несколько лет младше Даура. Он следил за собой, был подтянутым и привлекательным, а недавно ещё и отрастил усы, которые, по мнению Даура, придавали ему зловещий вид. Мерин обладал обаянием и отличным послужным списком. Теперь его повышение до сержанта в рамках операции «Ларизель» на Фантине стало постоянным. Его лычки были такими же новыми, как у Аркуды и Рэглона.
— Я знаю, что война и есть война, сержант, — сказал Даур. — Вы должны простить вергхастцу его воспоминания. — Даур намеренно использовал то же слово, что и Мерин. «Вергхастец», а не «вергхастит». Все Танитцы так делали. Для них это было сокращение. Для вергхаститов это был оскорбительный жаргон. — Мы знаем, что ведём Войну и сейчас. Я лишь призываю относиться снисходительно к тому, что мы придаём особое значение битве, в ходе которой наш родной дом был разорён.
Мерин пожал плечами. — Танит погибла. У всех свои воспоминания. У всех свои войны.
Даур нахмурился и отвернулся, мелкий дождь полетел в лицо. Мерин ему не слишком нравился.
Он был очевидным кандидатом на роль командира взвода. Некоторые говорили, что это был запоздалый выбор. Получив повышение, он стал неприятно резким и заносчивым. Иногда он напоминал Дауру Каффрана. Оба танитца были примерно одного возраста и даже сходного телосложения. Но если Каффран был молод, энергичен и добродушен, то Мерин был молодым, безжалостным и высокомерным.
У Кольма Корбека на этот счёт была своя теория. Теория называлась «майор Роун». По словам Корбека, Мерин какое-то время был «прекрасным, честным парнем», пока не стал капралом и, благодаря капризам полковой структуры, не попал под крыло Роуна. Роун теперь был наставником Мерина, а Мерин стал хорошим учеником. Выражение открытости пропало с его лица и сменилось язвительной и враждебной гримасой. Даур считал, что это признак разлагающего влияния Роуна. Роун взращивал Мерина.
Неофициально ходили слухи, что по приказу или по собственному усмотрению Мерин предпринял кое-какие чрезмерно жестокие действия во время операции «Ларизель». Конечно, Ларкин и Мквеннер молчали о нём. Мерин тогда постарался как можно усерднее выполнить свою миссию и обеспечить себе продвижение по службе.
Возможно даже слишком усердно.
— Итак, есть новости с переднего края? — спросил Мерин. Дауру хотелось, чтобы Мерин ушёл. Тогда, без посторонних, он бы смог подобрать слова и как-то подбодрить Аркуду и Рэглона.
— Нет, — сказал Даур, — пока нет.
— Если есть потери, нас поднимут ещё до вечера, так и знай, — заключил Мерин.
— Если они есть… — признал Даур.
Мерин саркастически махнул рукой в сторону дыма, поднимающегося со стороны фронта. — Там явно должны быть жертвы, — сказал он.
— А тебе бы этого хотелось, не так ли? — огрызнулся Даур.
— Нисколько, - сказал Мерин, его лицо стало непроницаемым. — Но я реалист. Там творится что-то фесово неладное. «Война», понимаете? Всегда кто-то страдает.
Даур только хотел сказать Мерину, чтобы тот проваливал, но Рэглон и Аркуда поднялись на ноги и стряхнули воду со своих плащей.
— Мы собираемся проверить наши подразделения, сэр, — сказал Рэглон.