се, что плохо лежит в доме умершего. Жандармы поставили в известность прокурора Республики. Так как точное время кражи установить было невозможно, прокурор направил запрос на наружный осмотр тела Мари-Люси. Чисто формальная проверка, не требующая вскрытия тела, цель которой была в том, чтобы исключить любые сомнения. Похороны были отложены на одни сутки – время, необходимое для рутинной проверки.
Вот так на нержавеющей стали стола в прозекторской оказались облаченные в парадные одежды останки Мари-Люси. Черное платье, белая блузка с широким воротником, черные туфли – скромный, но элегантный наряд почтенной дамы. Для подготовки тела к похоронам родственники обратились к услугам танатопрактика, и тот поработал на славу: у Мари-Люси спокойное выражение лица – кажется, что она спит. Но помимо внешнего вида на специалиста столь необычной профессии возложена и другая задача – сохранение тела. Необходимо обеспечить телу как можно более медленное разложение.
Когда танатопрактик пришел к Мари-Люси в подсобные помещения траурного зала, он начал с раздевания и полного туалета тела покойной. Потом он разрезал скальпелем кожу на уровне шеи с правой стороны, обнажив крупные сосуды – сонную артерию и яремную вену. Затем он ввел канюлю – полую трубку с боковым отверстием – в каждый из двух сосудов: в сонную артерию для инъекции вещества, обеспечивающего консервацию тела; в яремную вену для эвакуации крови. Инъекционный шприц отправил розоватую консервирующую жидкость в кровеносные сосуды, вернув телу его нормальный цвет. Затем танатопрактик удалил всю жидкость из полостей и органов с помощью троакара, установленного в области пупка и соединенного с гидроаспиратором. Это устройство работает с использованием системы подачи воды для создания вакуума, который обеспечивает эвакуацию содержимого полых органов. Единственное требование – оно служит гарантией эффективности – необходима множественная перфорация органов в ходе процедуры. Наконец, во все полости введена консервирующая жидкость.
Зашив разрезы, танатопрактик приступил к вторичному туалету, включающему мытье головы шампунем. Затем он одел покойную в одежду, которую принесли родственники. Наконец, аккуратно причесал ее и нанес макияж в соответствии с недавними прижизненными фотографиями. Так он смог вернуть усопшей ее обычный вид, к которому привыкли родственники.
Эту столь «живую» внешность и предстоит исследовать Мари – дипломированному специалисту с четырехлетним опытом работы в отделении судебной медицины. Она начинает с простого демакияжа. Немного лосьона на ватном тампоне, несколько деликатных движений – и вдруг на лбу, носу и скулах появляются многочисленные кровоподтеки. Расположение повреждений сразу же кажется ей подозрительным.
Падение вперед лицом на плитку не может привести к гематомам на внешней стороне левой щеки и одновременно с правой стороны лба.
Но есть еще более очевидный признак насильственной смерти. В складке шеи, чуть выше шва, оставшегося после разреза танатопрактика, отчетлива видна великолепная странгуляционная борозда.
Мари ставит меня в известность: нет никаких сомнений – речь идет о преступлении. Информация передается прокурору города Ньор, и тот сразу отдает распоряжение о проведении вскрытия в соответствии с правилами. Перед вскрытием делается компьютерная томография всего тела, в результате чего обнаруживаются переломы ребер справа и слева, что свидетельствует о сдавливании грудной клетки. Так бывает в том случае, если на жертву нападают сзади и упираются коленями в спину. Рентгенологическое исследование также выявляет перелом хрящей гортани, что подкрепляет версию удушения.
На следующий день, в соответствии с графиком, вскрытие проводит Алексия. Полное раздевание тела не дало результата – дополнительных признаков преступления не выявлено. Алексия приступает к первым разрезам. Подозревая жестокое нападение, она собирается искать следы там, где их обычно оставляют агрессоры, хотя на поверхности кожи ничего не видно. Например, последствия сдавливания на руках жертвы, когда ее пытались обездвижить.
Вот поэтому она начинает вскрытие с длинных разрезов верхних конечностей на всем их протяжении Она, как и предполагала, обнаруживает гематомы на внутренних поверхностях обеих конечностей. Вскрытие брюшной полости не дает никаких результатов. Зато вскрытие грудной клетки открывает доступ к сердцу, на котором видны следы давнего инфаркта, о чем упоминалось в деле, но главное открытие заключается в том, что оба легких аномально тяжелые из-за сильного отека, являющегося одним из признаков наступления смерти по асфиксическому типу.
Разрез и отсепаровка кожи с головы выявляют многочисленные гематомы. Наконец, исследование области шеи позволяет обнаружить перелом щитовидного хряща в сочетании с гематомой, что доказывает, что травма была нанесена еще при жизни. Теперь ясно, что на Мари-Люси напали: ее долго и жестоко били по лицу и голове, пытались обездвижить, сильно схватив обеими руками, после чего агрессор уперся коленями в спину жертве, прежде чем задушить ее с помощью довольно тонкой петли – это могла быть, например, зарядка от телефона.
В соответствии с регламентом Алексия сделала смывы с кожи покойной для возможного поиска чужого ДНК. Но работа танатопрактика, который дважды полностью обмыл тело, не оставляют никакой надежды, что обнаружишь хоть какой-то след. Поскольку речь идет уже о насильственной смерти, то дело берет под контроль жандармерия.
Эксперты-криминалисты обследуют дом. Им предстоит сложная работа: с одной стороны, со времени убийства прошло немало времени, с другой – родственники уже провели в доме уборку.
Тем не менее жандармам удалось найти десятки отпечатков и образцов ДНК. После изучения собранного материала их заинтересовал только один образец – на ручке двери была найдена ДНК неизвестного мужчины, не принадлежащая ни одному из родственников. Этот образец внесли в базу данных ДНК Государственного автоматизированного реестра геномной дактилоскопии (FNAEG), однако никакого соответствия среди 3,5 млн зарегистрированных генетических профилей установить не удалось. В ожидании идентификации данный образец хранится среди сотен тысяч других неидентифицированных ДНК.
После всех этих перипетий тело Мари-Люси может наконец обрести последнее пристанище на маленьком кладбище в Серсе. Что касается дела, то оно не сдвигается с мертвой точки, но его так и не закрывают в ожидании новых улик. Спустя почти полтора года ситуация вдруг резко меняется. В базу данных FNAEG вносят ДНК мужчины, совершившего какое-то мелкое правонарушение. Компьютеры подают сигнал тревоги. ДНК соответствует генетическому образцу, обнаруженному в доме Мари-Люси, и это большая неожиданность!
Предполагаемого убийцу не пришлось искать далеко. Им оказался 46-летний Доминик М. – ремонтник дорог в деревне, отец семейства и образцовый работник. Он очень хорошо знал жертву, и регулярно выполнял у нее небольшие работы по ремонту. Во время обыска у него в доме следователи находят отформатированный ноутбук, цифровой фотоаппарат с удаленными фотографиями и автомобильный GPS-навигатор, которые были похищены из дома убитой. Взятый жандармами под стражу подозреваемый в конце концов признается в преступлении, но дает отличающиеся друг от друга версии. В своих последних показаниях он говорит о ссоре, которая зашла слишком далеко. Он признает, что толкнул пожилую женщину и удерживал ее на полу, прежде чем задушил первой попавшейся под руку веревкой.
Если бы не редкое стечение обстоятельств, то эта насильственная смерть так и осталась бы нераскрытой.
Если бы в один прекрасный день у Доминика М. не сдали бы нервы и он не толкнул бы дочь своей сожительницы в спину, то, возможно, убийцу никогда не нашли бы. Но получилось так, что 12-летняя девочка при падении немного поранила руки и колени – небольшие ссадины, ничего страшного. Но мать посчитала такое поведение недопустимым и написала заявление в полицию. Обидчик отделался простым уведомлением о нарушении правопорядка, прокурор подписал его. Однако при любых насильственных действиях по отношению к несовершеннолетним (дочь сожительницы не достигла еще 15 лет) правонарушителю необходимо пройти геномную дактилоскопию. Закон есть закон. Обычная процедура, но она приведет Доминика М. прямо на скамью подсудимых.
Три года спустя участникам этой истории с умершей Мари-Люси пришлось пережить не самые приятные моменты в жизни: они предстали перед судом присяжных заседателей. Спасатели, жандармы, врач и танатопрактик – все те, кто находился рядом с жертвой, были вынуждены объяснять, почему они ничего не увидели, за что на них обрушился справедливый гнев прокурора и председателя суда. Что касается обвиняемого, то он отказался от своих показаний и замкнулся в молчании, несмотря на то, что у него дома обнаружили украденные у жертвы вещи, а его прежние показания идеально соответствовали судебно-медицинскому заключению членов моей команды.
Доминик М. был приговорен к 16 годам лишения свободы. Он не стал обжаловать приговор.
Отцеубийство как саморазрушение
18:45: наконец-то осмотр трупа на месте его обнаружения производится почти в рабочее время. Вот и хорошо – завтра воскресенье.
Присутствующий на месте преступления офицер полиции кратко описывает мне ситуацию: наверху отец, Паскаль. Ему 45 лет, и он мертв. Внизу сын, Максим. Ему совсем недавно исполнилось 16 лет, и он убийца. Трагедия произошла в доме приемной семьи юноши. Эту семью ему девять лет назад подобрали социальные работники из органов опеки. С тех пор отец и сын больше не виделись. «Он сознался в убийстве, но потом замкнулся в молчании, – тихо говорит мне следователь. – Он не стал ничего объяснять, и неизвестны мотивы преступления. Он больше не говорит. Мы ничего не добьемся от него сегодня вечером. Осмотр места преступления произведен. Эксперты-криминалисты только что уехали. Вы можете посмотреть все сами».