— Я играла с куклами в кондитерскую лавку. Когда была совсем малышкой, конечно. Но я уже поняла, что на это невозможно. Хотя и забавно, я бы попробовала.
— Кондитерскую лавку. Неожиданно.
— Мне можно, я сумасшедшая — спроси у кого угодно.
Колдун негромко рассмеялся.
— Значит, ты можешь не только вышивать или рисовать дворцы?
— Именно. Я могу печь их из медового теста. И не только. Леди из Ленгара могут испечь что угодно.
— Я не подарю тебе кондитерскую лавку, — он усмехнулся. — Пойдём, принцесса.
Они молча шли по белым дорожкам. Колдун был сосредоточен и смотрел перед собой. Сад почти закончился, остались только низкие кусты, а дальше — пустыня. Сухая трава и камни.
— Это тебе. Вот, смотри, — он взмахнул рукой, и на его ладонь откуда ни возьмись стало наматываться тяжёлое кружево цвета топлёных сливок. Он расправил, встряхнул — это оказалась большая шаль.
— Завернись, и будешь защищена. Без обучения, раз — и готово. Никто на тебя не повлияет.
Она нерешительно взяла в руки кружевное полотно.
— А чего ещё не случится… никогда? Какой подвох, колдун?
— Подвох? Молодец, осторожная девочка. Ты почувствуешь, что часть дара ушла, исчезла. Не сможешь превращаться в зверя. Немного останется, скорее то, что есть у любого тая. Но ведь дар тебе не особо и нужен. Так что?..
— Благодарю, но нет. Я обойдусь без такого подарка, — она поспешила вернуть шаль.
— Не доверяешь, — он грустно улыбнулся, — хорошо. Я оставлю это здесь, видишь? — он бросил шаль на камень. — Захочешь — придёшь и возьмёшь.
— Ты хочешь сказать, что она будет…
— Да, её не унесёт ветром и не испортит дождём и солнцем. Это ведь твой сон. Теперь лишь твой, нам пора прощаться.
— Последний вопрос, колдун! — встрепенулась Ринна. — Скажи, ты больше не станешь преследовать Лей… Клею, ту девушку?
— Нет.
— Скажи, ей ты тоже показывал дворец и всё в нём? Она… на что-то согласилась?
— Да. Но мне она больше не нужна, я передумал. Прощай, принцесса.
— Прощай, колдун! — она помахала рукой, глядя, как медленно растворялась, сливалась с прозрачно-голубым небом высокая мужская фигура.
А вокруг — жара, сушь, камни, вот пробежала маленькая серая ящерка с оранжевой спинкой и юркнула под камень. Превращаться в рысь — и куда бежать, в какую хотя бы сторону? Только пустыня куда ни глянь, где лес?!
Стало так одиноко и страшно. Это сон — как же проснуться?!
— Рик Кан! — позвала она, сначала тихо, — Рик! Забери меня отсюда! Помоги, Рик!
Тут ведь пустыня. Никто не услышит, так смысл кричать? И это сон, сон, сон!! Но она тут же почувствовала, как её подняли, стиснули, прижали, затормошили, и услышала:
— Ну наконец-то! Просыпайся же! Просыпайся, дорогая! Ну же, открой глазки!
По щеке провели жесткой щеткой — больно! Кто-то поцеловал её в сомкнутые веки, потом в губы, и она даже ответила, и было так приятно…
Хотя, почему кто-то?! Она знала эти руки, этот еле слышный тёплый запах. И она распахнула глаза, сначала желая раствориться в его взгляде, и тут же — возмутиться, ударить, вцепиться когтями. Она была в руках у Рика, буквально на нём лежала, а он одетый сидел на её кровати, привалившись к высокому изголовью, и держал её, прижимал к себе.
— Что вы делаете?!
— Целую вас. Не знаете, что это лучший способ прервать колдовской сон? Я всего лишь бужу вас, любовь моя.
— Да-да. Спасибо. Но… вы не должны так делать!
Он не позволил ей вывернуться и отодвинуться, вместо этого ещё пожаловался:
— Демоны зеленые, я с вами скоро с ума сойду. Всего несколько дней прошло, а уже мог бы!
— Вы давно здесь? — она всё-таки вырвалась и теперь оглядывалась, пытаясь вспомнить начало этой ночи.
Рика тогда тут не было, конечно. Она оставила с собой Клею и долго её утешала. Потом девочка уснула под самой стенкой.
— Где Клея?
— Убежала от вас и позвала меня. Испугалась. Правильно сделала.
— Давно?
— Два часа, три… уже не знаю. Она будить побоялась, поняла, с кем вы там… прогуливаетесь. Я тоже боялся, колдовской сон опасно прерывать в неподходящем месте. Всё хорошо? — казалось, что он был чем-то страшно недоволен, но успешно это скрывал.
— Да, спасибо. Вы… — она смутилась, — Лея поняла, с кем я? И вы?.. Я что, разговаривала?
— Иногда, бессвязно, — он отвел взгляд, — я запомнил что-то про кондитерскую лавку.
— Колдун сказал, что отказывается от Лей. Ей нечего бояться.
— Хоть какая-то хорошая новость.
Он встал и поцеловал Ринне кончики пальцев.
— Поспите ещё, время есть. Не боитесь? — сказал Рик.
— Нет, я не боюсь.
К ней пришла спокойная уверенность, что тот сон закончен и больше не вернётся, как и колдун в любой ипостаси. Они всё решили.
— Вот и хорошо, — он задержал взгляд на её топазовой подвеске, — голубые топазы ведь считаются семейным камнем вашей матери?
— Да, это её, — она накрыла подвеску ладонью.
Мама никогда не носила эту вещь.
— Доброго вам остатка ночи, — пожелал Рик перед уходом.
Себя не предложил в качестве компании! Это обижало. Или как вернее — удивляло? Пусть бы предложил, а она бы возмущённо отказалась. Вот как это назвать?..
Она потерла лицо ладонями и вздохнула. Он боится сойти с ума? Да с ней это быстрее случится! Он, по крайней мере, уже решил, чего хочет!
Ей больше не спалось. И Мика беспокоилась и вертелась на одеяле, чувствуя настроение хозяйки.
— Ну хорошо, пойдём гулять, — решила Ринна.
Прогулка во сне разбудила желание повторить это наяву, конечно без львов, дворцов и прочих трудностей. Ринна нечасто это делала. Значит, очередной раз будет сегодня. Пришлось отпереть окно, чтобы рысь выбралась наружу. Сама Ринна вернулась в постель и улеглась, прикрыв глаза — со стороны казалось, что задремала.
Она бежала, перепрыгивая с крыши на крышу. Коты разбегались прочь, несколько раз поднимали лай цепные псы. Забавно было первый и единственный раз увидеть Раби, приграничный город Ленгаров, вот так, ночью, бегая по крышам. Редкая способность, оказывается. Она знала, что Исминельда так не может, насчёт Рика — не знала. Он свысока объяснял ей про промахи и плохое обучение, а получается — и он не может. Всего и толку от дара, что невинная забава, но ведь приятно! Она получила это от мамы, с кровью! И никто не отнимет.
Нагулявшись, она вернулась на постоялый двор, прошлась, так же перепрыгивая, по составленным в круг цирковым повозкам. Принюхивалась. Ну да, правильно, хотелось понять, где Рик! Где он спит? У него был беспокойный день и почти бессонная ночь. Ей хотелось всего лишь взглянуть на него. И теперь у Ринны-рыси было преимущество перед Ринной-девушкой — она могла найти его по запаху. И она быстро удостоверилась, что Рика и Ивара вообще нет в лагере. Значит, они сняли для себя комнату.
Небо уже по-рассветному посветлело, но люди ещё спали, и добротное двухэтажное здание трактира смотрело на пустой двор темными окнами. Одно окно на втором этаже было освещено, Ринна осторожно подобралась туда. Это было просто — нижний каменный этаж образовывал карниз шириной в локоть перед верхним, деревянным. Окно был приоткрыто, и сразу на рысь дохнуло запахом этих двоих, Рика и Ивара. И даже не подходя вплотную, она услышала их голоса.
— …тут мне нечего сказать, сам решай, — продолжал о чём-то Ивар. — Зато точно знаю, что мне твоя матушка голову оторвёт.
— Не наговаривай на неё, — лениво отозвался Рик, — она добрейшая женщина.
— Только не тогда, когда просит за тобой присматривать, — язвительно пояснил Ивар. — Тоже, нашли воспитателя.
— Угу, кто ещё кого воспитывает, — поддержал Рик.
— Бабушку твою я тоже боюсь. Она только посмотрит — и мне хочется завилять хвостиком… хотелось бы, если бы он у меня был.
— Не огорчайся, бабушка на всех так влияет. Но ведь и она — добрейшая женщина.
— Твой отец нас тоже не похвалит.
— Ну что ты заладил, как колесо несмазанное? Бабушка, кстати, будет рада. Это она настаивала, чтобы моя жена была таем. Чтобы дар не ушёл из семьи. А отцу вообще всё равно. Я третий сын, никому не интересен.
— Ты дурак, если так думаешь.
— У Ринны сильный, необычный дар. Дурак я был бы, если бы не женился.
— А ты женился? Тогда почему со мной ночуешь, а не с ней? Лично я бы держался подальше от женщины, которая пытается торговаться даже со Светлым Пламенем.
— Вот и держись подальше, — посоветовал Рик, — и за языком следи.
— Ты хотел только взглянуть на неё, верно? Только взглянуть. Вот, как взглянул, и надо было мне по башке тебя треснуть, в тюк упаковать и увезти. И мы бы с тобой сейчас прекрасно проводили время. А потом матушка нашла бы тебе невесту, и всё радовались бы.
— Я тебя сам сейчас тресну. Надоел. И кстати, тогда ты огорчил бы бабушку. Никто не обрадует её сильнее Ринны, поверь мне.
Чувствовалось, что Ивар и Рик спорили привычно и совершенно беззлобно.
— Да я ручаюсь, что она мечтает от тебя избавиться. Сомневаешься? Наверняка графа предупредили, а он — её. Ну вспомни того типа, который чуть не оказался на твоём месте. Ладно, мы ему по ушам надавали и в сарае заперли. А он ведь золото сулил! Клялся, что леди Ринна его ждет и слёзы по нему льет. Одет, как бродяга, а такой беленький и чистенький — ты сам заметил.
— Неудивительно. Кто-то не слишком знатный рассчитывал породниться с графом. Думаешь, все сразу поверили, что дочь Венеша вот так взяли и выбросили из Ленгара навсегда?
— Кто хотел убить тебя, братец? Уже забыл?
— Он уже перехотел.
— А вчера на весь город объявили, что она тебе не жена.
— На весь город?! — Рик ухмыльнулся. — Да в цирке чего не бывает.
— И это твоя леди ещё не знает, что ты и не помышляешь везти её в монастырь к тётушке. Попробуй, скажи ей.
— Придёт время — скажу…
Тут уже Ринна не удержалась — рысь зарычала, выпустив когти. В комнате скрипнула кровать, кто-то шагнул к окну. Рысь рыжей молнией прыгнула вниз и умчалась, а пёс, привязанный у кухни, залился лаем.