— Вы смеетесь? — он вздохнул. — Забудьте о займах. Ни в одном банке, хоть даже в Гринзале, хоть у демона на макушке, вас и слушать не станут. После приказа короля вы потеряли права на любое имущество Венешей.
— Вы обещали отвезти меня к тёте.
— Это большой крюк. А нам лучше ехать с цирком. Кавертен не станет сворачивать ради нас.
А если бы свернул, и явись она с цирком — монахини были бы в шоке…
— Но я прошу вас, Рик! Не Кавертена — вас.
— Ринна, вы понимаете, что такое женский монастырь? — Рик взглянул на неё раздражённо. — Это омут, едва вы туда прыгнете, как окажетесь в полной власти вашей доброй тётушки. Мужчин туда и на порог не пускают. Как считаете, она благословит нас на долгую любовь?
— Вы просто не знаете мою тётю.
— Надеюсь, вы нас познакомите, — он взял её за руку и поцеловал ладонь, — в другой раз.
— Вы не держите обещаний, эсс Рик Кан! — она вырвала руку и побежала обратно к таверне, оставив Рика посреди дороги.
На лестнице Ринна столкнулась с чьей-то горничной — девушка в голубом полотняном платье несла поднос и толкнула её боком, вынуждая посторониться. Ещё и воскликнула:
— Какая же вы неловкая!
В первый момент Ринна дар речи потеряла от изумления — чтобы горничные делали ей замечания?! Она оглянулась. Горничная была одета в красивое платье и белый фартук с кружевной каймой, носила шёлковые ленты в гладкой причёске, и взгляд у неё был уверенный и чуть высокомерный. Ринна в своем простом платье казалась рядом с ней поломойкой. Такой сорт людей, точнее, слуг, можно издалека различить — они точно не служили в затрапезных трактирах, а были высшим сословием среди прислуги. Личные горничные и камердинеры важных особ. С кем она тут, при ком, точнее?!
В комнате Клея с Марой занимались шитьём. Клея нехотя тыкала иглой в развернутую на коленях ткань, мать что-то ей объясняла. Ринну она тут же цепко оглядела:
— Ты чего такая?..
Та молча рисела на край кровати рядом с Клеей — единственный в комнате табурет заняла Мара.
— Поссорились? С Риком? — циркачка довольно потёрла руки, — отлично!
И как её вообще понять?..
— Ну конечно! — пояснила Мара. — Чинно-благородно вы друг вокруг дружки ещё два года кружить будете, как рыбы замерзшие. А короткая ссора встряхивает чувства, подогревает. Глядишь, и быстрее договоритесь! Главное не перегнуть палку! — и она строго посмотрела сначала на Ринну, потом на дочь, а потом рассмеялась, — понятно, птенчики? Так что молодец, девочка. Ссорьтесь.
— И мне с Корвином можно так?.. — невинно помахала ресницами Клея.
— А что я непонятно сказала? — хмыкнула Мара.
Ринну это только рассмешило. Ссоры ради сближения, для разогрева чувств? Не надо ничего разогревать, в том-то и дело! Им с Риком обоим не составит труда вспыхнуть в любой момент. Ей впервые в жизни понравился мужчина, и он тоже… Она должна верить его словам про внезапную влюблённость? Или у мужчин всё иначе? Им нравятся все хоть немного привлекательные женщины просто потому, что они — женщины? Вот это Ринне было непонятно. Рыси — понятно. Но, что бы там ни утверждала Мара, Ринна Венеш — не рысь. Не зверь.
Рик с самого начала знал, что делает. Ему нужна жена с даром, чтобы в семье дар преумножился.
Она взяла у Клеи шитьё, разгладила на коленях, спросила:
— А куда цирк поедет после Раби?
— Ещё два дня выступлений в Марче, есть квитки. Потом — в Одигле. Там тоже должны быть сборы, ярмарка ещё в разгаре. А дальше — через границу, в Кандрию. Несколько городов.
— И до Лира? — встрепенулась Ринна.
В кандрийской столице тоже была контора того самого банка. Туда она и собиралась направиться после монастыря. Если переубедить Рика не удастся, и она приедет в Лир с цирком… что ж, хотя бы так! Надо было просить для верности два месяца «помолвки»!
— Нет, дорогуша, — покачала головой Мара. — В Кандрии после Фаленты мы разъедемся кто куда. Кавертен распускает цирк до Новогодья.
Фалента, Фалента… нет, Ринна не могла припомнить, что это за город.
— У вас и так бывает? — удивилась она.
Ей казалось, что циркачи кочуют в своих повозках весь год напролёт.
— Бывает, отчего же. Раньше, конечно, и не думали, чтобы сойти с Дороги хоть ненадолго. Теперь так делают. У кого-то есть дома, где живут жёны и дети. Не всё дети циркачей стали вступать в гильдию. Самые богатые цирки держат дворы, где можно жить. Зима — бедное время, основное мы зарабатываем летом и осенью, зимой и весной перебиваемся чем придётся. Но в этом году Кавертен ухватил самый лучший зимний квиток — в Лир, на Новогодье. В День Костров поставим шатёр у главного рынка! Шесть лет назад мы как раз выступали на Новогодье в Лире — потом до лета жили как герцоги! В Лире есть придворный цирк, называется Дом Чудес, вот они и ездят нечасто, и живут безбедно. Мы всегда ходим на их представления, они к нам… — она улыбнулась.
В Лир после Новогодья? Огромная благодарность. Но ей ведь нужно раньше!
— А куда вы денетесь, когда цирк разъедется? Куда-то с Кавертеном?.. — спросила она Мару.
— Можно бы, но у меня сын тай, и хороший, — горделиво заявила циркачка, — он находит работу в замках. И постоянную бы нашёл, но как нам жить на одном месте? Это тяжко. А с даром не пропадёшь, — она пристально посмотрела на Ринну, — и ты голодной не останешься, если припечёт. Хотя конечно, с таким мужем чего бояться?
— С каким?! — не удержалась Ринна.
— Да с таким вот! Не пропадёшь! Сама не чувствуешь, что ли? — рассмеялась Мара.
Вот так, одни намёки. Все его хвалят, словно её уговаривают. Все на его стороне. Что тут удивительного? Он тут свой, а она — чужая…
Она подошла к окну и, распахнув его сильнее, выглянула — видно было, что у дверей околачивается циркач-охранник. Ей опять не выйти отсюда. Разве что сбежать, ночью, из окна по простыне? А что, она смогла бы! Но — смысл? Куда идти ночью? Если бы ждала карета, или осёдланная лошадь, и сопровождение… О, Пламя. Если карета или лошадь как-то возможны — их можно нанять и за небольшую цену, были бы деньги, то слуги и сопровождение — удовольствие сейчас точно не для неё. Бежать от Рика? Одной, к тёте? Не верилось, что её не догонят, не найдут.
По двору торопились двое лакеев в одинаковых коричневых кафтанах, несли огромные нагруженные корзины. Ринна проводила их задумчивым взглядом — и кого сюда всё-таки принесло? Такая горничная, эти лакеи, чьи кафтаны были смутно знакомы. Нет, конечно, она не могла вспомнить, кто так одевал слуг. Мало кто запоминает такие вещи.
— Я встретила служанку на лестнице, — сказала она. — Тут остановилась знатная леди? Не знаете, кто?
— Да, я спросила, леди из Асварда, отъехала в поместье и ей стало дурно в дороге, — ответила Мара. — Ненадолго сняла комнату, отдохнуть. Та фифа в голубом как-то её называла, но я забыла.
Глава 7. Бегство
Очень хотелось провести несколько дней в Обители у тёти, поговорить с ней, помолчать, постоять у монастырского Пламени, услышать опять, как скрипят половицы в молельном зале! Всего лишь. Мара, например, хорошая, но с ней не получится быть откровенной. Мара всё же не поймёт так, как нужно. А тётя поможет, даст денег. Наверное, посодействует и в других вещах. У Ринны появятся возможности, независимость. Это совсем не то, что она имеет сейчас.
«В твоей жизни случились перемены, а такие вещи всегда имеют причину». Казалось, той тишины и скрипа половиц не хватает, чтобы понять важное. Эту причину, может быть?
— О-хо-хо! — зарокотал в коридоре сочный смех Кавертена, точно так же он смеялся на представлении. — Ты обещал, я услышал. Зимой работаешь номер у меня на круге! Ты ведь не бросаешь слова на ветер, Кан?
Ответ она не разобрала, только то, что голос у Рика был весёлый. Он постучался и вошёл, с большим букетом ярких осенних цветов в руках.
— Дорогая?.. Не сердитесь, — попросил он, кладя букет ей на колени.
— Вы обещали выступать зимой в цирке Кавертена? На Новогодье, в Лире?
— Гм, да. Вам уже похвалились про квиток на Новогодье? И как, выступите со мной?
— Вы смеётесь?..
— Ничуть, — действительно, он был серьезен. — А выходите сегодня на круг? Будете подавать ножи. Махать зрителям.
Неужели он считает, что дочь графа Ленгара когда-нибудь сможет выступать в цирке?
— Я ни за что не выйду. Меня другое удивляет. Ваши обещания Кавертену тверды, а обещания мне ничего не стоят.
Он лишь взглянул на неё и ушёл. А эти цветы…
Красивые.
Она аккуратно положила их на кровать, скомкала своё шитье и швырнула его об стену. И тут же в дверь постучали — тихо, деликатно. Ринна отозвалась, и… та горничная в голубом тихо скользнула в комнату.
— Добрый день, леди Ринна…
Услышав обращение, Ринна замерла. Горничная поклонилась, изобразив на лице раскаяние, и с любопытством огляделась.
— Я должна извиниться, миледи. За неподобающее поведение, — она дождалась от Ринны кивка и продолжала, — леди Рауз просит её навестить. Ей пришлось остановиться здесь. Позвольте вас проводить?
Вот и ответ — здесь леди Рауз, бывшая грандама[1] двора. Пожалуй, она всегда неплохо относилась к Ринне Венеш. Последние годы их объединяло то, что они обе не нравились молодой королеве Савадине. Хотя причина для каждой была своя. Освоившись в королевском замке, младшая дочь короля Герейна и королевы Астинны перетряхнула дамский двор и отправила некоторых заслуженных особ в почётную отставку — с подарками и пожизненной пенсией, но сам факт! Грандаму она заменила первой. Обиды, обмороки и слезы не помогли никому — король Фарут отнёсся к этому как-то так, что все быстро перестали обижаться или хотя бы это показывать. А Ринна Венеш — та отказалась выйти замуж за кандрийского принца. Ну и да, отказала она ему более обидно, чем остальным. Нечаянно.
— Так и есть! Леди Ринна! — старая грандама возлежала среди множества подушек. — Один из моих грумов узнал вас и доложил, умный мальчик. Как я рада! Идите сюда, моя дорогая! — и она с чувством пожала Ринне руку.