Справа раздалось глухое рычание, блеснули маленькие коричневые глаза на крупной голове. Ринна увидела короткую цепь, пристёгнутую к ошейнику зверя, столб, мохнатое тело и надетый на него бархатный жилет. Мощные когтистые лапы.
Она знала, что медведей надо бояться. Однако ей не было страшно. Простейшая формула подчинения сама всплыла в памяти.
«Ты мой, я твоя. Услышь меня. Слушайся! Помоги мне! Я твоя. Ты мой».
Медведь услышал. Отозвался, заворчал. С круга доносились звуки дудок и барабана. Вдруг музыка стихла, раздались голоса, топот, недовольные крики — как всегда бывало, когда кто-то мешал представлению. Шаги приближались, что-то падало и трещало, поэтому Ринна не стала медлить — подбежала к медведю и спряталась за него, вытянулась, почти прижавшись к широкой спине зверя. Тут было сумрачно, лежали подстилки, с одной стороны стояла железная решетка, ограждая стену шатра от медвежьих когтей.
— Эй, дайте света! — Ринна узнала голос одного из своих недавних охранников.
— Какого вам света? — негодующе взвился рядом женский голос, — если рассердите зверя, всем будет мало места!
— Эй, циркачка! Неси свет, а то сейчас вернусь со стражей! Фу, лохматая тварь…
— Если медведь кого-то тут покалечит, я к тебе приду со стражей!
Ринна вцепилась обеими руками в бархатную жилетку медведя.
«Ты мой, я твоя. Слушайся! Прогони! Я твоя. Ты мой. Рычи и прогоняй! Рычи!»
Это было неосторожно для незнакомого зверя, такие команды надо проверять, подбирать. Но Ринна была теперь чересчур, до странного, спокойной, ни в чём не сомневалась. Не было сомнений, не было страха — и всё получилось. Медведь двинул лапой по столбу, отчего тот пошатнулся, и издал такой рык, что стены шатра задрожали. Он ещё не умолк, как преследователи благополучно унесли ноги. Судя по шуму, который доносился с круга, к этому были близки и некоторые зрители.
— Выходи, рыска. Жива? — услышала Ринна.
Она разжала руки — всё ещё стояла, вцепившись в медвежью жилетку, — и выбралась из-за своего ворчащего укрытия, отряхнулась.
— Спасибо, Ярвик.
— Придурок. Как можно было заталкивать её к медведю? — это сказала рыжая Ярита.
Она была в зелёном платье с очень пышной юбкой и в алом платке, сдвинутом на затылок так, что он почти не закрывал волос.
— Я не заталкивал, — отозвался её брат, — она же тай, и с медведями может, конечно.
— Да, я, оказывается, могу и с медведями, — согласилась Ринна. — Спасибо. Вы меня спасли. И тебе спасибо, ты такой хороший, — она подошла к медведю и обняла его.
Про осторожность опять не думала, и слышала, что зверь спокоен, только удивился.
— Эй, ты что, сумасшедшая? — пробормотала Ярита. — Так нельзя с медведями. Даже таи так не делают. Отойди.
— Я сумасшедшая, — согласилась Ринна.
— Пошли, — Ярита схватила её за руку и утащила за занавеси, в одну из каморок.
Там она раскрыла сундук и принялась выкидывать из него одежду — платья, жилетки, шали.
— Снимай своё, переодевайся. А ну как правда стражу приведут. Что ты натворила? Вот, будет впору, — она подала ей оранжевое платье и шаль.
Платье было впору, но в таком по улице не пройдешься! Хотя, циркачкам можно, наверное. Под руку попалась полумаска, Ринна её надела. Ей и не хотелось на улицу. Хотелось… кричать. Весь мир вдруг стал ярче обычного.
— Я выйду на круг. Можно? Ярвик! — она выглянула, парень был там, ждал.
— Ты точно не в своём уме? — рявкнула Ярита. — Спрячься и сиди тихо! Ты ещё не сказала, что натворила!
— Не могу, мне надо на круг! Я убежала. От убийцы. Меня похитили. Из-за наследства отца. Не знаю, что с ним, на него напали кошки. Пойдём со мной, Ярвик?
Если кто-то понял, что к чему — его счастье. Брат с сестрой только переглядывались.
— Ты точно не в себе. Я боюсь тебя! — сказала Ярита. — И где только Рик тебя такую добыл?!
— Там больше не осталось! — Ринна побежала в медвежий угол и сняла со столба цепь, — мы станцуем, а ты, Ярвик, присоединяйся… — и повела медведя на шум, доносящийся с круга.
Она сама пока не знала, что получится.
Распорядитель с флагом при виде них попятился, медведь зарычал и встал на задние лапы, зрители оживились. А Ринна рассмеялась. Казалось, сейчас она сможет наконец выплеснуть всё накопившееся, и станет легко, и можно будет жить дальше.
— Играйте менуэт, можете? — попросила она музыкантов с дудками.
«Ты мой, я твоя. Слушайся! Иди за мной, иди за мной! Дай лапу! Иди за мной!»
Музыканты заиграли мелодию, по ритму вполне подходящую. У Ринны получалось! Некоторые слова формулы она невольно произносила вслух, сама при этом изображала фигуры менуэта. Шаг, другой, поклон, лапу, поворот. Её глаза блестели в прорезях маски, широкая юбка соблазнительно крутилась вокруг ног, бёдра покачивались гораздо откровеннее, чем требовалось, ладони то и дело бесстрашно касались огромных медвежьих лап, которые не обмотали, чтобы спрятать когти — она каким-то образом ухитрилась превратить вполне целомудренный бальный танец в весьма острое и соблазнительное зрелище. Скоро ей под ноги полетел первый серебряный кругляш, потом ещё и ещё — зрители начали швырять деньги. На круге появился Ярвик и принялся изображать ухажёра, норовящего отбить девицу у медведя, он крутился вокруг, заходил со всех сторон так и этак, наконец утащил упирающуюся Ринну и затанцевал с ней сам — заиграли валлис, новомодный и не всюду принятый танец. При Руатском дворе на официальных балах его не танцевали, потому что там следовало обнимать и кружить даму и — о, ужас, — её подбрасывать. Медведь обиженно уселся, мотая башкой, и порыкивал в сторону «обидчика».
«Я твоя. Слушайся! Сиди!»
Ярвик отлично вел в танце, ни разу не сбился, обнимал без стеснений и подбрасывал ловко — и где научился? Зрители смеялись, улюлюкали, желали удачи парню, давали советы медведю, деньги продолжали лететь. Неожиданно Ярвик закружил Ринну, обнял и поцеловал в щёку, она приняла это как часть выступления, не только не увернулась, но и обняла его в ответ. Возмутился медведь — встал на четыре лапы, грозно зарычал и боднул парня так, что тот отлетел с сторону. Тут же к медведю кинулся рослый циркач, схватил за цепь, а другой, сбоку, наставил рогатину.
«Ты мой, я твоя. Слушайся! Иди за мной. Спокойно, мой хороший, спокойно! Дай лапу!»
Ринна забрала у циркача цепь, перекинула через плечо, положила руку на лапу медведя, и они удалились за занавеси — как леди с учтивым спутником. Там медведя сразу забрали, привязали к столбу — Ринна успела благодарно погладить его по морде.
«Ты мой, я твоя. Ты молодец. Хороший медведь».
Сама она присела на скамеечку, вдруг разом почувствовав себя опустошённой и уставшей. Но она добилась, чего хотела — стало спокойно, легко. То, что она вытворяла только что — ей должно быть стыдно, да? Не было стыдно. Ничего не было.
Пришёл Ярвик, потирая бок, широко ей улыбнулся.
— А здорово, да? Ты как? — спросил он заботливо.
— Хорошо. Прости, пожалуйста.
Увидев его удивление, пояснила:
— Я позволила тебя ударить. Увлеклась, упустила.
— Да ерунда, — отозвался он, — отличный ведь номер получился. Ты его раньше с кем работала? С Риком?
— Ни кем. В первый раз. Я вообще на круге была первый раз.
— Шутишь? — Ярвик недоверчиво прищурился. — Скажи ещё, что не танцевала!
— Танцевала. На балах. И с учителем танцев. Ты отлично танцуешь, Ярвик.
— Значит, поработаешь, пока с нами? — спросила подошедшая Ярита. — В цирке от работы не отказываются.
— Поработаю, — согласилась Ринна. — Мне и деньги нужны.
— Вот и хорошо, — с улыбкой согласилась рыжая, — только брата моего не обижай. Не прощу.
— Что ты. Как можно.
— На вот, — она подала Ринне стакан, — пей, отпустит, и отдохнёшь. Это сидр, вкусный, почти не пьянит, так, чуть-чуть. Его здесь много готовят из осенних яблок.
Такой напиток Ринна до сих пор не знала, он показался ей необычайно вкусным. Ярита присела рядом, с улыбкой глянула на Ринну.
— Уже отпустило, да? После круга. Была бы тут Мара, она бы тебе объяснила. Она любит сказки рассказывать. Про древние времена. Про то, что раньше цирки были местом служения древней богини. Про то, что любой мог прийти и просить помощи, и выйти на круг, заслужить душевное облегчение. Что наше умение выполнять трюки — это дары богини своим слугам. Я же говорю — сказки.
Занавесь качнулась, заглянул здоровяк, что управлялся с медведем, поглядел на Ринну, но поманил пальцем Яриту. Она вышла, коротко переговорила, вернулась.
— Там тебя хотят, двое. Хорошо платят. Пойдешь выбирать?
— Нет.
— Вот и я сказала, что обойдутся. У тебя есть высокий покровитель. Поняла? Я так сказала.
— Всё правильно. Спасибо.
Хотелось не уснуть, но посидеть тихо и молча. Ярита, видно, поняла, тоже помалкивала. Ярвик накрыл плечи Ринны тёплым плащом. А с круга продолжали доноситься звуки представления.
До разговоров дошло вечером, на постоялом дворе, когда они втроем — Ринна, Ярита и Ярвик, — собрались в комнатке на втором этаже. Они и чайник с горячим чаем.
— А он умер, — сообщила Ярита, — говорят, что от потрясения, то ли сердце не выдержало, то ли ещё что. Ты этого хотела?
И даже не надо было уточнять, о ком речь.
— Я хотела убежать, — ответила Рина. — Остальное случайно получилось. А точно знаешь, что умер?..
— Точно. У меня тут давний поклонник есть, из стражи. Вот, с ним и переговорила.
Ринна надеялась, что Сейри сядет на корабль и уплывёт. Кошки поцарапали — подумаешь! Боялась, что он останется и примется её разыскивать. О его возможной смерти она даже не думала, но, в сущности, для неё это всего лучше. И сожалеть об этой смерти она не могла бы при всем желании.
— Такое впервые случилось, чтобы кошки… — покачала головой Ярита. — Начальник порта велел их перестрелять, но, кажется, ни одной не нашли, как провалились. Но подрали беднягу как следует. Один глаз вытек сразу, вместо лица — месиво. Тебя искали, но потом городской колдун выяснил, что колдовство не использовалось. Получается, никто не виноват. Так что тебя больше не ищут. Но как, скажи?..