— Вот что ты будешь делать в Лире, если вдруг не сразу найдешь Рика? — не отставала Ярита.
— Займу денег и опять открою кондитерскую лавку! — Ринна показала на свою гильдейскую пряжку.
— Ну-ну, займи, летом приеду к тебе лакомиться! — Ярита захохотала, — Наверное, заёмщики в очередь выстроятся, чтобы тебе одалживать? Или всё-таки к родне обратишься? А вообще, и малохольные же вы с Риком! Я так и не поняла, зачем было открывать ту лавку в Лаверри! Зря выбросили деньги!
— Он подарил мне моё давнее желание.
— Я и говорю — малохольные. Если там, в Лире, увидишь короля, то не вздумай стесняться, — вдруг добавила она. — Его величество тоже бывший циркач. Ты разве не слышала?
— Немного. Я слышала про то, что он был похищен и его прятали в цирке. Не выступал же он на круге, в самом деле?..
Ярита рассмеялась ещё громче.
— Не выступал на круге?! Он вырос в цирке, считался сиротой, как же он мог не выступать? В цирке сирот бесплатно не кормят, они работают…
Ринна недоверчиво улыбнулась, не слишком поверив.
— Не думаю, что я увижу короля, — сказала она. — Никого из королевского семейства не хочу видеть и хорошего не жду. Лучше бы обойтись.
Она действительно так считала. Вот только королева Кандина… К ней Ринна испытывала какое-то безотчётное доверие. Её опасалась меньше всех.
Но — как пойдёт…
Ярвик позаботился о том, чтобы Ринне досталось лучшее место в переполненной карете, у окна, лицом в сторону лошадей. Напротив сидела молоденькая, просто одетая девушка и уже задремала, наполовину прикрыв лицо вытертой меховой шапочкой. Тут была ещё целое семейство: худой мужчина в меховом плаще, его жена — толстая матрона и две нарядные девушки-дочки. На Ринну и провожающих её циркачей отец семейства посмотрел так, словно один их вид его оскорблял. Он даже сказал что-то сквозь зубы кучеру, получил ответ и теперь демонстративно смотрел в другую сторону — кажется, лучшее место в карете Ярвик оплатил сполна.
— Напиши письмо, — попросил он, — отправь черед Гильдию. Это надёжнее почты.
— Напишу, — она пожала ему руку, Яриту поцеловала в щёку.
Взгляд Ярвика тут же сообщил ей, что лучше было бы наоборот.
Когда отъехали, Ринна стала смотреть в окно, не обращая внимания на попутчиков. Впервые в жизни она путешествовала таким образом. Ничего страшного, несколько часов — это не несколько дней…
Когда мимо потянулись предместья Лира, она и вовсе прилипла взглядом к окну. Вспомнилось, как они въезжали в город с отцом: их карета, ещё одна или даже несколько — для слуг и гувернанток, отдельная карета везла вещи, развевались флаги, чаще всего по бокам и позади скакали всадники сопровождения, грумы вели оседланных лошадей, и если надоедало сидеть в карете, можно было проехаться верхом. А такие кареты, как эта, съезжали на обочину, завидев поезд с графскими гербами…
Ринна узнавала дома, улицы, узнала и тот каретный двор, куда они заехали — хотя раньше она видела его только со стороны. Она поторопилась выйти из экипажа первой, поблагодарила кучера и передала ему загодя отложенную монету. Услышав шум, оглянулась.
Девушка, ехавшая напротив, тоже вышла и, видно, поскользнувшись, упала и неловко пыталась встать. Теперь Ринна видела её лицо — это была Нора, повариха из её кондитерской, сестра Эльзы.
Ринна даже моргнула, не поверив своим глазам. Что этой девушке было здесь делать? Но, моргай-не моргай, а это была Нора, втора внучка старика Дука.
— Нора, это ты?! — Ринна подбежала, схватила девушку за руки, помогая встать. — Ты что здесь делаешь?
Подумать только. Она проехали весь путь до Лира на расстоянии вытянутой руки друг от дружки.
— Эсса Кан? — Нора была удивлена не меньше. — Эсса Кан, не может быть…
Теперь Ринна заметила, какие горячие у девушки руки, и неестественный румянец на щеках тоже говорил сам за себя. Из вещей у неё был только узел, который теперь валялся в ногах. У самой Ринны, кстати, и того не было, только всё та же небольшая сумка.
— Нора, да ты больна, у тебя горячка! — Ринна крепче сжала руки девушки. — Кто тебя встречает? Зачем ты вообще здесь?
— Нет-нет, всё хорошо, эсса, — растерянно бормотала Нона, — я к сестре приехала, она меня ждёт, она вот-вот…
— Пойдем-ка, — Ринна отвела её в сторону, не забыв подхватить узел, — хочешь сказать, что тебя одну отпустили в столицу? Ты заболела в дороге? Что произошло, Нора?
— Эсса Кан, пожалуйста, позвольте мне уйти, — девушка вдруг заплакала, — мне пора.
— Уйти — пешком? — уточнила Ринна. — Нет, не позволю. Ты просто свалишься через десять шагов, дорогая. У тебя горячка, а ты за всю дорогу не выпила и глотка. Твоя сестра приедет сюда за тобой? Когда же?
Нора потупилась в ответ, и это лучше слов объяснило Ринне положение дел.
— Понятно, сестра тебя не ждёт. Она хоть есть, эта сестра?
— Да, эсса. Верена Глени, хозяйка булочной на Сахарной улице, у самого Королевского моста.
— Знаю, где это, — кивнула Ринна. — И ты собралась идти туда пешком? У тебя есть деньги на карету? — тоже пустой вопрос, уже понятно, что эта умница собралась идти пешком через полгорода.
— За углом есть таверна, зайдём туда и выпьем горячего, чтобы утолить жажду, — сказала Ринна не слушая возражений, — потом возьмём карету, и я отвезу тебя, сдам сестре на руки. Тебе надо в постель и пить лекарства.
Ринной двигало и кое-что другое, кроме естественного желания помочь. Она бы ни за что не отпустила Нору просто так, раз уж случай так их свёл. Хотелось поговорить и расспросить о своём. Ведь Ринна сама не знала, как она покинула Лаверри, и про Рика с Иваром, и про свою кондитерскую. А Нора была там, уж во всяком случае, слышала, что случилось и что об этом говорили. Но расспрашивать сейчас, конечно, было невозможно, девушке явно плохо.
Обняв нору за плечи, Рина отвела Нору в таверну, спросила яблочного чаю, заставила выпить две чашки. Пока пили, дала монетку мальчику на побегушках, чтобы сбегал за наемной каретой. На языке вертелось много вопросов, она задала один:
— Из-за чего хоть сбежала из Лаверри? Только не говори, что эсс Дук отпустил и благословил.
Нора опять заплакала.
— Дед решил нас обеих на Новогодье замуж выдать. Эльзе её жених нравится, а мне мой — нет.
— Но… эсс Ивар уехал? — мысль, что на Эльзе может жениться Ивар, казалась невероятной.
— Уехал, — подтвердила Нора, — Эльза так плакала.
— Чудный у неё характер для счастья, — не удержалась Ринна. — Поплакала, и тут же новый жених понравился. Пойдём, карета, кажется, уже у входа…
В карете Нора совсем сникла. Ринна уложила девушку на жесткое сиденье, обитое потертой кожей, узел с вещами пристроила ей под голову. Сама опять смотрела в окно, вспоминая. Немного беспокоилась, как их примет эта сестра, хорошо бы радушно и без лишних вопросов, хотя бы для начала. Место, которое назвала Нора — прямо напротив королевского замка, место дорогое и респектабельное. Сладкая улица — она начинается у реки и почти целиком состоит из булочных, мясных, бакалейных лавок, которые перемежаются большими и маленькими постоялыми дворами и гостиницами, а другим концом выходит на торговую площадь. Дальше от реки — заведения попроще и подешевле, хотя всё условно. Самые вкусные яблочные пироги они покупали в крошечной лавке у самого рынка. У лучших лавок там высокие окна-витрины с прозрачными стёклами, в них выставляют товар. Они с Исминельдой гуляли по этой улице и заглядывали в лавки, за ними служанка несла большую корзину для покупок, чуть позади ехала карета…
Ну конечно, поискать для себя скромное временное пристанище надо именно там или поблизости. И всё же, любопытно, что за заведение с видом на мост и королевский дворец у родни старого Дука? Булочная булочной рознь.
Они остановились, кучер соскочил с козел и, распахнув перед Ринной дверку, гаркнул:
— Мы на месте, эсса, пожалуйте!
Ринна выбралась на мостовую, огляделась. Дом прямо перед ней, зажатый между двумя соседними и глядящий окнами на реку, казался безжизненным, а большая вывеска над дверью была грубо перечёркнута красной краской. Он был двухэтажный с мансардой, высокий и узкий, с теми самыми большими, протёртыми до блеска окнами, теперь окна были небрежно завешены изнутри.
— Вам ведь сюда, эсса? — кучеру явно не хотелось торчать тут и напрасно терять время.
Ринна отсчитала деньги, отдала.
— Подождите немного, прошу вас, — попросила она. — Девушке совсем нехорошо. Я сейчас позову хозяев. А что это с вывеской?
— Дык, это… Плохо дело у хозяев, вот что это. В правах они порушены. И закрыто, видите. Я, может, помогу эссине до дома дойти?
— Подождите, — повторила Ринна, и подбежала к дверям, отгоняя дурные предчувствия
Молоток на цепи висел. Если дом нежилой, молоток снимают. Ринна схватила его и постучала, потом ещё раз. Ей показалось, что эхо отозвалось где-то в глубине дома — и больше никто. Оказаться на улице с больной на руках — этого как раз и не хватало! Что делать? Конечно, снимать комнатку поблизости, искать лекаря. Хорошо, что не отпустила карету.
Ринне показалось, что занавесь на окне еле заметно дрогнула. Она опять постучала, крикнула:
— Откройте! Здесь ваша сестра, ей нужна помощь.
И с облегчением услышала шаги за дверью и шорох засова. Открыла молодая женщина в чёрном вдовьем платье.
— Кто вы, эсса?
— Вы Верена Глени? Тут ваша сестра, Нора, из Лаверри. Она больна. Она сбежала от родных и приехала к вам…
— Нора? — изумилась женщина, — о Пламя Великое! Сбежала?!
Они вдвоем помогли Норе выбраться из кареты и зайти в дом. Больную тут же раздели и уложили в постель, Верена развела в воде уксус и обтерла горячее тело сестры, это немного сбило жар.
— Я бесконечно благодарна вам, эсса. — сказала Верена. — Но как вы встретились, где? Кто вы ей, случайная знакомая?
— Бывшая хозяйка. Нора работала у меня в кондитерской в Лаверри, — усмехнулась Ринна, — я очень была ею довольна. Правда, той кондитерской у меня больше нет. А с вашей сестрой мы случайно встретились в дороге. Меня зовут Ринна Кан…