Камар-аз-Заман следовал за птицей в течение десяти дней. Каждую ночь она проводила на дереве, а царевич спал под ним. Камар-аз-Заман питался плодами земли и пил из ручьев. И на десятый день перед ним предстал неизвестный город. В это миг птица вдруг быстро метнулась, влетела в этот город и скрылась из глаз Камар-аз-Замана. Тот же потерял ее из виду и не знал, что ему теперь делать.
Тогда Камар-аз-Заман воскликнул: «Хвала Аллаху, который охранил меня и позволил дойти до этого города!» Потом он сел возле канала и вымыл руки, ноги и лицо и немного отдохнул. Вспомнилось ему, в каком он пребывал покое и блаженстве рядом со своей любимой. Увидев же себя в таком состоянии, утомленным и голодным, пребывающим в разлуке с женой, он пролил слезы и произнес такие стихи:
«Хоть таил я то, что пришлось снести мне, но явно все,
И сон глаз моих заменила ныне бессонница.
И воскликнул я, когда дум чреда утомила дух:
«О судьба моя, не щадишь меня и не милуешь,
И душа моя меж мучением и опасностью!
Если б царь любви относился ко мне со справедливостью,
От очей моих навсегда мой сон не прогнал бы он,
Господа мои, пожалейте же изнуренного
И помилуйте прежде славного, что унизился
На путях любви, и богатого, нынче бедного!
Я хулителей, за тебя коривших, не слушался,
И глухим я сделал слух свой и закрыл его».
И сказали мне: «Ты влюблен в красавицу».
Ну а я в ответ:
«Я избрал ее средь других людей и оставил их».
Перестаньте же! Коль судьба постигнет,
не увидит взор».
Окончив говорить стихи, Камар-аз-Заман немного отдохнул, поднялся и медленно побрел в город. Он вошел в ворота, ведущие в город из пустыни, не зная, куда направиться. Тогда он прошел весь город, пока не приблизился к морским воротам, но за все время пути ему не встретился ни один житель. Тогда Камар-аз-Заман вышел из морских ворот и двигался дальше, пока не достиг городских садов. Он отправился туда и остановился у ворот.
К нему вышел садовник и поздоровался с ним. Камар-аз-Заман ответил на приветствие, и старик воскликнул: «Добро пожаловать! Слава Аллаху, что ты пришел нетронутый жителями этого города! Войди же скорее в сад, пока тебя не увидел никто из его обитателей!»
Камар-аз-Заман, изумленный до крайности, вошел в сад и спросил старика: «Что такое случилось с жителями этого города?» И садовник отвечал: «Знай, что все здешние обитатели — маги[26]. Ради Аллаха, расскажи мне, как ты пришел в это место и почему».
Камар-аз-Заман рассказал садовнику обо всем, что с ним случилось. Старик очень удивился и сказал: «Знай, о дитя мое, что страны ислама далеко отсюда, и от них до нас четыре месяца пути по морю, а по суше так целый год. У нас есть корабль, который снимается с якоря раз в год и уезжает с товарами к берегам земель ислама, отсюда он как раз отправляется в море к Эбеновым островам, а оттуда к островам Халидан, где царствует царь Шахраман».
Тут Камар-аз-Заман немного подумал и понял, что самым подходящим для него будет пожить пока в саду у старика и поработать у него. «Возьмешь ли ты меня к себе помощником?» — спросил он садовника, и тот сказал: «Слушаю и повинуюсь!»
И стал царевич жить у старика. Тот одел его в короткий голубой кафтан до колен и научил, как отводить воду к грядкам и к деревьям. Камар-аз-Заман принялся отводить воду и обрезать траву косою. Царевич каждый день работал и обливался слезами. И не имел он покоя ни днем, ни ночью, так как был на чужбине и в разлуке с возлюбленной своей. Каждый день он читал стихи. И среди них были такие:
«Обет вы давали нам — исполните ли его?
И слово сказали вы — поступите ли вы так?
Не спали мы — так велит нам страсть, — когда спали вы,
А спящие не равны неспящим никогда.
Мы знали и раньше, что страсть свою вы таить могли.
Но сплетник вас подстрекнул, и сказали вы.
Возлюбленные души — и в гневе, и в милости,
Что с вами бы ни было, вы цель моя, только вы!
Есть люди, кому вручил я дух свой измученный,
О, если бы сжалились и милость явили мне.
Не всякое око ведь, как око мое, горит,
И любит не всякая душа, как моя душа.
Жестоки вы были и сказали: «Любовь зла!»
И правы вы были в этом, да, правы.
Спросите влюбленного — вовек не нарушит он
Обета, хотя б огонь в душе и пылал его.
И если противник мой в любви меня судит сам —
Кому я посетую, кому я пожалуюсь?
И если бы не был я любовью разбит,
То сердце мое в любви безумным бы не было».
Вот что было и случилось с Камар-аз-Заманом, сыном царя Шахрамана. Что же касается жены его Ситт Будур, дочери царя аль-Гайюра, то она, пробудившись ото сна, стала искать своего мужа и не нашла. И увидела она, что шальвары ее развязаны, и, посмотрев на узелок, обнаружила, что он развязан, а камень исчез. «О диво Аллаха, — подумала она, — где мой муж? Видимо, он взял камень и ушел, не зная, какая в том камне кроется тайна. Как же мне узнать, куда он ушел?! Наверное, случилось нечто такое, что заставило его уйти, иначе он не стал бы расставаться со мною. Да будь проклят этот камень и час его создания!»
Потом Ситт Будур подумала и сказала про себя: «Если я выйду к людям и сообщу им об исчезновении моего мужа, они позарятся на меня. Здесь непременно нужна хитрость». Она поднялась и надела одежду своего мужа, Камар-аз-Замана, его тюрбан и сапоги, и накрыла лицо покрывалом. В свои носилки она посадила невольницу и, выйдя из шатра, кликнула слуг. Те подвели ей коня, а она села верхом и повелела погрузить тяжести. Когда они были погружены, царевна приказала трогаться, и караван двинулся дальше. Так Будур скрыла исчезновение своего мужа, и слуги даже не усомнились в том, что перед ними Камар-аз-Заман, ибо царевна походила на него и лицом, и станом.
Будур со своими людьми ехала без остановок в течение многих дней и ночей, пока караван не приблизился к городу, выходившему к соленому морю. Тогда царевна остановилась в окрестностях города и велела разбить в этом месте палатки для отдыха. Затем она расспросила людей об этом городе, и ей сказали: «Это Эбеновый город, владеет им царь Арманус, и у него есть дочь по имени Хаят-ан-Нуфус».
В это время правитель Арманус послал от себя гонца, дабы выяснить, что за царь остановился за стенами его города. И, прибыв к путникам, посланец спросил, кому принадлежит караван, а ему отвечали: царскому сыну, который направлялся к островам Халидан, принадлежащим царю Шахраману, но сбился с дороги.
Гонец вернулся к царю Арманусу и рассказал ему все, что узнал. Выслушав посланца, правитель вышел с избранными своего царства навстречу прибывшему гостю. Когда он подъехал к шатрам, Ситт Будур спешилась, и царь Арманус тоже спешился, и они приветствовали друг друга. Правитель ввел царевну в свой город, поднялся с нею во дворец, приказал разложить скатерти и расставить столы с кушаньями и яствами и велел перевести воинов Ситт Будур в дом для гостей, где они и провели три дня.
На четвертый день царь вошел к Ситт Будур (а она в этот день сходила в баню и открыла лицо, подобное луне в полнолуние, так что все, кто видел ее, впали из-за нее в соблазн) и подошел к ней (а она была одета в шелковую одежду, вышитую золотом, унизанную драгоценными камнями) и сказал: «О дитя мое, знай, что я стал совсем дряхлым старцем, а мне в жизни не досталось другого ребенка, кроме дочери, которая походит на тебя прелестью и красотой. Я уже не в силах управлять царством, и оно теперь принадлежит тебе. И если эта моя земля тебе нравится, оставайся здесь жить. Я женю тебя на моей дочери и отдам тебе мое царство, а сам отдохну».
Ситт Будур опустила голову, и лоб ее вспотел от стыда. Она подумала: «Как мне теперь поступить, ведь я женщина? Если я не соглашусь и уеду от него, это может быть небезопасно. Он пошлет за мною войско, чтобы убить меня. А если я соглашусь, то буду опозорена. К тому же я потеряла моего любимого Камар-аз-Замана, и теперь я не знаю, что с ним. Одно мне спасение — промолчать и согласиться. Я останусь у него до тех пор, пока Аллах не разрешит как-нибудь эту ситуацию».
После этого Ситт Будур подняла голову и выразила царю Арманусу покорность и повиновение. Правитель обрадовался и велел глашатаю разнести по Эбеновым островам весть о предстоящем торжестве. Царь собрал придворных, наместников, эмиров, визирей, вельмож своего царства и судей города, отказался от власти и провозгласил султаном Ситт Будур. Он одел ее в царское платье, и все эмиры вошли к ней, не сомневаясь, что она — мужчина, однако каждый, кто смотрел на нее, замочил себе шальвары из-за ее великой красоты и прелести.
Когда Ситт Будур стала султаном и села на свой престол, царь Арманус принялся обряжать свою дочь Хаят-ан-Нуфус. А через несколько дней Ситт Будур ввели к царевне, и были они обе точно две луны, взошедшие в одно время, или два встретившиеся солнца. В их покоях зажгли свечи и постлали постель, опустили занавески и заперли двери.
Тогда госпожа Будур села с госпожой Хаят-ан-Нуфус и вспомнила своего возлюбленного, Камар-аз-Замана, и усилилась печаль ее. И заплакала она, страдая от разлуки с ним, и произнесла такие стихи: