Тысяча причин имелась против. Самая главная была в том, что он не мог жениться вообще, потому что боялся кончить тем же, что и его родители.
В детстве Марк, что называется, кожей прочувствовал их бесконечные междоусобицы. Вместе с братьями и сестрами он забирался с головой под одеяло, когда родители в полный голос принимались «дискутировать», как они это называли. Бурно, с хлопаньем дверей и битьем посуды. Потом, в один прекрасный день, папаша исчез и больше не появлялся дома. Матери пришлось срочно искать работу, чтобы прокормить четверых детей.
Тогда-то Марк и поклялся себе, что никогда не женится. Дети страдают из-за конфликтов между родителями. Раны иногда не заживают до конца. Обрекать же своих собственных детей на подобную судьбу он не желал.
Но он любил Лину, как никогда прежде не любил ни одну женщину. Он не мог просто так отказать ей, не мог причинить ей боль. Поэтому он должен сам подвести ее к тому, чтобы она не помышляла о браке. И Марк лихорадочно принялся подыскивать убедительную причину.
— Пожениться, собственно, не такая уж плохая идея. — Он видел, как вспыхнули ее глаза, и почувствовал себя свиньей.
Лина радостно к нему прильнула.
— Ты же повар, ты же можешь работать везде. Увидишь, в Гамбурге ты моментально станешь популярным.
— Я должен перебраться в Гамбург? У меня здесь очень хорошая работа. Клиенты меня любят.
— Да, но… — начала Лина.
— Нет, нет, — тут же перебил Марк, — мы сделаем наоборот. Ты переедешь ко мне. Лондон круче. Здесь собирается весь мир. Мы поженимся. Я буду работать поваром, а ты будешь заботиться о доме и детях.
— А как же моя работа? — В глазах Лины застыло разочарование. — Ты, случайно, не рассчитываешь, что я закрою фирму?
— Само собой разумеется. Так устроен мир. Мужчина приносит деньги в дом, а женщина заботится о семейном очаге.
Лина онемела, не веря своим ушам. Марк предлагает ей бросить работу и засесть дома? Таких мужчин она сторонилась, как чумы. Как ее угораздило влюбиться в пещерного самца?
Она вскочила на ноги.
— Марк Блум, мне следовало сразу понять, кто ты на самом деле. За обаятельным фасадом прячется такой мачо, гаже которого я в жизни не встречала! Если ты еще не понял, так слушай. Я не просто работаю. Фирма — моя жизнь. Я сама создала ее! На мне лежит ответственность за десять лучших работников во всем Гамбурге. Я не могу взять и просто так их уволить. Только потому, что сдуру влюбилась именно в тебя!
Она одевалась и говорила без умолку. Во всяком случае, так лучше, чем завыть в голос. Правда оказалась слишком мучительной.
Марк поднял с пола свою одежду и искоса поглядел, как Лина, шумно дыша, принялась аккуратно укладывать свадебное платье в специальный пакет на молнии с логотипом прокатной конторы.
Все шло по плану. Потребовав, чтобы она прикрыла дело и переехала к нему в Лондон, он попал в точку. Такая женщина, как Лина, никогда не согласится бросить бизнес.
Она перебесится, успокоится, и все будет тип-топ. Конечно, воскресные свидания — не идеал. Он тоже так считает. Но время станет работать на них. Они будут регулярно видеться, заниматься любовью и никогда не надоедят друг другу.
Понятно, Лине потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Ей нужны гарантии. Тех, кого она любит, она должна привязать к себе. Контрактом, например. Или брачным договором. Так, как она попыталась сделать с ним. Только руки коротки.
А пока они любят друг друга. Поэтому Марк вовсе не переживал, когда разъяренная Лина резко подошла к двери, распахнула ее настежь и многозначительно посмотрела ему в глаза.
— А поцеловать любимого на прощанье? — небрежно спросил он, засунув руки в карманы куртки и направляясь к выходу.
— Мачо… — процедила она сквозь зубы.
Он ухмыльнулся и, переступая порог, послал ей воздушный поцелуй.
— Соскучишься, звони, — а дверь за собой закрывать не стал. Не он же ее открывал, в конце-то концов.
Глава четырнадцатая
Приветливая стюардесса трижды подошла к Лине и трижды поинтересовалась, не может ли она чем-нибудь ей помочь. Лина сопела, сморкалась, кряхтела и извела две упаковки носовых платков.
— Я простужена, — в очередной раз заверила ее Лина и поблагодарила за коробку косметических салфеток, которую стюардесса положила ей на колени.
Ну почему, когда другие плачут, у них это выходит изящно? А ее лицо покрывается красными пятнами, отвратительно припухают глаза, расплывается нос, и из него течет, как из испорченного крана? Марк Блум не стоит ее слез. С самого начала он вел себя как эгоист и хам. Как исключительно очаровательный хам, если уж быть честной… Но это вовсе ничего не меняло. Когда Лина потребовала ясности, иллюзии рассеялись и игры кончились.
Стало ли ей легче? Нет. Чувствовала она себя ужасно.
Дженни хватило одного взгляда, чтобы понять: лондонский визит окончился катастрофой. Но она не имела права утаить от своей начальницы очередное скверное известие.
— Совершенно ясно, что это дело рук хакеров. Заблокированы все счета. Банк известил нас, что мы больше не кредитоспособны.
Лина упала на стул.
— Ты что-нибудь понимаешь? Почему нас хотят уничтожить? Именно нас? Мы — маленькая фирма, только-только становимся на ноги. Кому мы можем быть опасны с нашей узкой специализацией?
— Может, все дело в твоем звании?
— Руководитель года? Это только слова, не более того. На них хлеба не купишь.
От этого звания с самого начала одни неприятности. И Марк Блум. Но о нем сейчас лучше не думать.
— Иными словами, мы вылетели в трубу?
— Да.
Слово повисло в воздухе, как страшное откровение.
— Мы все еще можем обратиться в полицию, — заговорила, наконец, Дженни.
Лина кивнула:
— Да, можем. Но это ничего не изменит в нашей платежеспособности. — Она прикусила губу. — Я должна сообщить Дирку. Это же и его деньги. Пожалуйста, не предпринимай ничего, не обсудив со мной.
— Конечно, — сказала Дженни, но когда в обед пошла в ближайший магазинчик, прихватила оттуда две пустые коробки. Наверное, скоро придется освобождать свой письменный стол…
Лина позвонила Дирку и попросила пообедать с ней, чтобы переговорить о делах. А потом набрала номер своего парикмахера. Ни в офисе, ни дома находиться она не могла.
В парикмахерской у нее было достаточно времени, чтобы поразмышлять о жизни, которая совершенно вылетела из колеи. За последние годы всю свою энергию Лина вкладывала в фирму. Магазин родителей она унаследовала, но для нее было очень важно добиться большего. И вот она «Руководитель года».
Однако с того радостного момента все покатилось под откос. И бизнес, и личная жизнь.
Что же тяжелее? Профессиональная катастрофа или разочарование в Марке? До этого момента Лина старалась гнать от себя любую мысль о нем. Но мысли, как заколдованные, возвращались к озорному повару.
Ее чувства к нему — глубокие и искренние. В Лондоне она поняла это. И чем дальше Лина от него находилась, тем сильнее становилась уверенность: она любит Марка. Всем сердцем. Однако отношения, которые нужно поддерживать на расстоянии, обречены изначально.
Ее родители — лучший пример счастливого брака длиною в жизнь. Более сорока лет они были рядом, двадцать четыре часа в сутки. Для каких-то пар такая близость означала бы неминуемый крах. Но Рудольфсов такая жизнь сплотила. Они вместе и после смерти, Лина не сомневалась.
У нее никогда не хватало времени задуматься об этом. Но сейчас, когда парикмахер приводил в порядок ее волосы, она вдруг осознала, что тоже мечтает о таком же счастье. Только иначе. Современнее.
В глубине души Лина верила, что нашла в Марке мужчину, как говорится, на всю жизнь. Однако он сам же убедил ее в обратном. Утверждал, что любит ее, но на самом деле искал вовсе не ее близости, а лишь собственного удовольствия. И недвусмысленно дал ей это понять.
А Дирк? В отличие от Марка, он никогда не боялся рисковать. Он даже торопил ее выйти за него замуж.
Парикмахер протянул зеркало, чтобы Лина могла рассмотреть прическу со всех сторон.
— Нравится? Вы довольны?
Лина вежливо закивала. Но, если быть честной, она не особенно разглядывала себя в зеркале. Зато сейчас она знала, что ей делать. Она попросит помощи у единственного мужчины, который всегда оставался ей верен, — у Дирка.
Лина держала ножку бокала обеими руками, чтобы не было заметно, как дрожат ее пальцы. Дирк улыбнулся и забрал у нее из рук рюмку.
— Дирк, я долго думала над твоим предложением.
— Значит, твоя поездка в Лондон оказалась удачной!
Лина сглотнула. У нее вдруг появилось неприятное ощущение, что он все знает о ней и о Марке. Но откуда?
— Дирк, ты все еще хочешь на мне жениться?
— Естественно. Если я спрашиваю женщину, пойдет ли она за меня замуж, то с моей стороны это серьезно, и я не отступлю.
Лина вздрогнула. Марк тоже спрашивал, выйдет ли она за него замуж. Только для него это не было даже наполовину так же серьезно, как для Дирка.
— Я не хочу врать тебе, — проговорила Лина. — Я к тебе отношусь очень хорошо. Но как к другу. Я не люблю тебя и никогда этого не скрывала.
Дирк слушал внимательно.
— Ты просил меня вернуть тебе деньги, которые ты вложил в мою фирму. Как я поняла, ты не хочешь, чтобы они влияли на наши с тобой отношения.
Лина жадно допила вино из бокала и не возражала, когда Дирк тут же его вновь наполнил.
— Дирк, моя фирма на грани банкротства. Я не знаю, как это произошло. Похоже, хакеры. Одним словом, у меня ни гроша. Банки заблокировали наши счета. Мы накануне гибели.
Выговорившись, она испытала облегчение. И прекрасно понимала, что Дирк вправе затопать ногами, закричать, что кругом виновата она одна. Но вышло иначе.
Он откинулся на спинку стула, закрыл глаза. Уголки его рта подрагивали. Впрочем, Дирк быстро овладел собой и долгим проникновенным взглядом посмотрел на Лину.