– А ты чего пришел? Еще немного, и я просто истекла бы кровью, тебе на радость!
Когда над ухом звучно скрипнули зубами, пришла запоздалая умная мысля: зря я так! Очень зря! Он ведь, кажется, только-только успокоился… Был шанс… А я… я… я…
Ужас навалился с новой силой, я сгорбилась и опять заревела.
– Понятно, – скучающе проговорил Сфинкс, а затем раздался щелчок пальцами.
По глазам больно резанул свет, и я резко зажмурилась. А когда решилась приоткрыть один глаз, с удивлением поняла, что нахожусь в душевой кабине.
Пострадавшую руку нетерпеливо дернули на себя, заставив меня вскрикнуть от боли.
– Ага, под лапы тигру подставилась, – не обратил внимания на мою реакцию этот мучитель. – Обидно, но не смертельно… Сделаем вот так…
Руку будто обожгло, и я заорала сильнее. Затем дернулась изо всех сил, но плечо сдавили стальные клещи пальцев.
– Не дергайся, дура! – рыкнул злой Сфинкс. – Все, что могла испортить, ты уже испортила!
И опять меня омыло волной страха. Я обмякла, позволив бесцеремонным пальцам заниматься больной рукой, а по щекам в который раз за сегодня побежали ручейки слез.
– Все, – наконец хрипло выдохнул страж перекрестка и отошел от меня. – А теперь мойся.
Я подняла на него заплаканные глаза. Злится… все еще на меня злится. Тонкие бледные губы плотно сжаты, глаза казались бы бесстрастными, если бы не огоньки гнева на дне вертикальных зрачков. Вся одежда заляпана моей кровью. Брюкам досталось меньше, а вот рубашка пестреет красными разводами. А Сфинкс еще и руки на груди сложил, мол, жду.
– Зачем? – хрипло выдохнула я и отползла к самой стенке.
Рука уже не болела, брошенный мельком взгляд показал, что от рваной до кости раны остался лишь бледно-розовый шрам.
– Потому что я не имею привычки ложиться в постель с грязными окровавленными женщинами, – равнодушно пожал плечами он.
В постель? Он сказал – в постель?! Неужели он собирается…
– Да, я решил закончить эту игру. – Сфинкс легко считал мои мысли и окинул меня таким страшным взглядом, что очень захотелось превратиться в мышку и забиться в самую глубокую норку. – Все это давно уже не забавно и неинтересно. Ты, Алиса, ведешь себя отвратительно, делаешь глупость на глупости, а очевидных вещей – не замечаешь. Не вижу смысла продолжать.
– Я не хочу! – крикнула я, ощущая, как кружится голова, а руки начинают мелко дрожать.
– Захочешь, – был непоколебимый ответ. – Мойся.
Страж перекрестка отошел на два шага, и на меня полилась теплая вода.
– Не буду! – опустила голову я и до крови прикусила губу.
– Мне тебя вымыть?
– Нет! – Я сжалась еще сильнее.
– Тогда сама. – В меня полетела мочалка, а затем – кусок мыла. – И без глупостей, Алиса. Мне надо все приготовить, так что я тебя на пару минут оставлю. Ты же помнишь, что меня лучше не злить? Тем более что я и так не в духе…
– Да… – едва слышно ответила я.
Тишина. Я подняла голову и поняла – ушел. А я… Что мне делать? Перевела мутный взгляд на мыло и вздрогнула – не могу. Просто не могу! У меня руки не поднимутся… Разозлится? Да, я понимаю… Но не могу… Обхватила колени и горько расплакалась. И где только слезы взялись?
Соленые дорожки сливались на моем лице с теплой водой. Я невидящим взглядом смотрела в пол и медленно отключалась от реальности…
– Нет, ты издеваешься надо мной! – Резкий окрик раздался так внезапно, что я подскочила. И, поскользнувшись на мокром полу, чуть не приложилась со всей дури об стенку затылком. Сфинкс поймал…
– Я сказал тебе вымыться! – Он тряхнул меня за плечи, отчего моя голова мотнулась, как у тряпичной куклы.
Говорят, что у каждого человека есть свой предел. Кажется, я только что перешагнула эту черту. Сил не осталось. Никаких. Ни сопротивляться, ни плакать, ни даже бояться. Мне было все равно. Убьет – так убьет. Изнасилует – так изнасилует. Даже «жаркое» свидание с Шеххесом больше не вызывало во мне никаких эмоций. Единственное, что я ощущала – громадную усталость. Пусть это поскорее закончится…
Сознание было словно обернуто ватой. Кажется, Сфинкс ругался, причем довольно грязно, пытаясь меня отмыть. Мне было все равно. Потом, шипя что-то о вздорных девчонках, которые ему все нервы вымотали, меня опустили на что-то мягкое. Все равно. Если он настроен довести свое грязное дело до конца, то ждет его большой облом! Первый раз за время нашего странного знакомства я вообще никак не реагировала на присутствие этого мужчины. И даже сподобилась на вялую злорадную мыслишку – вот тебе, гад ты эдакий! Хочется нетронутого? Сомневаюсь, что ты от этого кайф получишь!
Но Сфинкс почему-то не спешил… Вместо этого бережно замотал меня в плед и куда-то умчался. На этом я окончательно перестала воспринимать реальность.
Выход из этого состояния был странным. Меня, по-прежнему замотанную по самую шею, аккуратно прижимали к груди и медленно поили каким-то пряным отваром.
– Вот так, молодец, – нежно приговаривал охрипший голос. – Умница. Сейчас подействует, и все будет хорошо…
На последней фразе я поперхнулась и выплюнула напиток. Он мне что, возбуждающее подмешал?!
– Алиса, не дури! – рыкнул мне на ухо мой персональный палач. – У тебя нервы сдали окончательно! Если не хочешь составить мне достойную конкуренцию, лучше пей!
– Это что? – Я не повелась, что в принципе было вполне обоснованно.
– Много всего – укрепляющие травы, успокаивающие, – любезно просветили меня. – А вот того, о чем ты подумала в первую очередь, там нет!
Прислушалась к себе. Ничего похожего на внезапную страсть не ощущалось, зато было как-то спокойно и хотелось спать.
– Можно я подремлю? – сонно поинтересовалась я.
– Нужно! – Сфинкс бережно уложил меня, заботливо прикрыл голые ноги и, прижав вплотную, облегченно выдохнул: – Спи!
Дважды уговаривать меня не пришлось.
Глава 18
Просыпалась я медленно. Потянулась от души, зевнула, отметила, как ни странно, что я, похоже, уже в порядке. И только потом осмотрелась. Хм, знакомый интерьерчик. С чего бы Сфинксу возвращать перекрестку вид квартиры? Непонятно… Кажется, остыл мой мучитель. Правда, оставался вопрос: что же будет дальше? Я даже не стала строить догадки на этот счет. Все равно бесполезно.
На удивление я была спокойная и умиротворенная. Почему-то все ужасы предыдущих дней словно выветрились из моего сознания. Нет, я прекрасно помнила все, что случилось, но… Казалось, будто это было давно-давно и не со мной. И надо бы задуматься, с чего такая реакция… Но, откровенно говоря, у меня совсем ни на что не было сил.
Кстати, а где сам хозяин этого места?
Квартира оказалась пустой. Нигде даже намека на стража. И даже на полянке перед озером – я проверила. Но еще больше меня удивило то, что сама я оказалась одетой в теплую пижаму, а на шее болтался камушек. Ничего не понимаю…
На кухне обнаружился еще теплый завтрак – моя любимая молочная овсянка с орехами. Да-да, вот такая я извращенка… А еще на столе был кувшин с отваром, к которому прилагалась короткая записка. Не буду цитировать дословно, но вся суть сводилась к тому, что, если к возвращению Сфинкса лекарство не будет выпито, он меня лично выпорет.
Офонаревшая окончательно, я села прямо на пол и удивленно заморгала. Ничего не понимаю. Такая забота… Он что-то задумал, определенно. Как показывает практика, у моего зеленоглазого кошмара после такого трепетного отношения наступает период ожесточения. И огребаю я… Ни за что ни про что. Так что, Алиса, не расслабляемся и держим ухо востро. А еще лучше – заранее готовимся к худшему…
Сфинкс вернулся только к вечеру. Я как раз сидела на пороге, привалившись к косяку, и мечтательно смотрела на звезды, медленно попивая уже остывший кофе.
– Привет. – Едва слышный голос, и напротив меня появляется сидящая в позе лотоса фигура.
– Привет, – эхом откликаюсь я и опять перевожу взгляд на небо.
– Надо поговорить. – Непривычно серьезный страж перекрестка протягивает мне руку.
– Надо, – послушно соглашаюсь.
Он осторожно поднял меня на ноги и завел в комнату.
– Отвар выпила? – Он строго взглянул на меня перед тем, как усадить на кровать.
– Выпила, – медленно кивнула я, отстраненно разглядывая моего тюремщика – какой-то он сегодня не такой, как обычно.
– Алиса, перестань! – Сфинкс раздраженно дернул плечом и резко взъерошил огненную шевелюру.
Невольная улыбка скользнула по моим губам. Он сейчас такой… близкий, наверное, самое точное слово. Как жаль, что это скорее всего ненадолго.
Вопрос срывается с губ раньше, чем я успеваю его додумать:
– Почему ты так боишься стать мне ближе?
Мой зеленоглазый мучитель застыл. Лишь ошарашенные глаза выдавали его реакцию.
Я зажмурилась и глубоко вдохнула. Ладно, сказала «а», надо говорить и «б».
– Почему ты постоянно пытаешься сделать мне больно? Почему пытаешься… сломать?
Молчание. Оно затягивается. А я боюсь открыть глаза. Боюсь увидеть… Что? Злость? Равнодушие? Ехидную улыбку? Не знаю…
– Не думал, что это так видится с твоей стороны, – наконец дождалась я едва слышного ответа.
И он заставляет меня возмущенно распахнуть глаза.
– Ты!.. – У меня не хватает дыхания, чтобы продолжить, но я кое-как справляюсь с собой. – Ты же мысли читаешь!
И опять молчание. Когда я уже почти срываюсь, Сфинкс отмирает.
– Мне казалось, что ты просто сама себя накручиваешь. – Он устало опускается на пол рядом с моими ногами. – Мои действия говорили сами за себя, и я был уверен, что ты понимаешь их правильно.
Занавес. И полный шок в зрительном зале. Потому что… В голове не укладывается!
– Какие действия, ты о чем? – Я истерически рассмеялась, нервно ломая пальцы. – Вот тебе действия! Ты свистнул меня из родного дома! Напугал до полусмерти! Угрозами страшной и мерзкой смерти заставил играть в твою… пошлую и грязную игру! Любая моя попытка хоть как-то сопротивляться вызывала все новые угрозы!