Любопытство заставило позабыть о неважном самочувствии, саднящем горле и холодных ногах. Приняв решение, девушка на цыпочках скользнула за лордом ти Онешем и натолкнулась на дракона.
— Ждать — это не высовываться. — Тот щелкнул ее по носу и, не удержавшись, прошелся взглядом по фигуре. В глазах мелькнул интерес, и совсем не дружеский. — А если высовываетесь, не мешайте и громко кричите.
Малица фыркнула. С ней обращались как с девочкой, а смотрели как на женщину. Будто она не поняла, что дракон специально коснулся бедром! Ну да, Малица для него не адептка, можно ухаживать. Когда там у драконов брачный период, уж не весной ли? Или им круглый год неймется? Помнится, осенью, по словам лорда шан Теона, тер Лис тоже слюной капал. Если тогда саламандра сомневалась, теперь верила. Глаза замаслились, пальцы легли ниже поясницы, будто одергивая рубашку, а на самом деле норовя под нее залезть, благо ректор не видит. Только вот за такие шутки демон крылья оторвет. Но Малица звать на помощь не стала, разобралась собственными силами, шлепнув нахала по рукам. Тот обиженно засопел, словно саламандра лишила заслуженной награды.
— Вы мне не нравитесь, милорд, — расставила точки Малица и плотнее запахнула рубашку. — И с одеждой как-нибудь справлюсь сама. Греть, растирать не надо, лучше лорду ти Онешу помогите.
— Возомнили тоже, Ирадос! — Глаза дракона тут же потухли, и тер Лис сделал вид, будто изучает пол, а не любуется стройными ножками.
— Что происходит? — Ректор спрашивал спокойно, но присутствующие явственно ощущали повисшую в воздухе угрозу. Лорд ти Онеш замер у самой двери. Он закончил ее осматривать и собирался войти, когда услышал занятный разговор. — Нэйл? — Взгляд практически малахитовых глаз уперся в бывшего заместителя.
— Ничего, — не стушевался тот. — Чужую верность проверил.
Лорд ти Онеш приподнял бровь, и дракон пояснил:
— Посмотрел не так. — И предложил: — Может, владельцем замка займемся? На девочку не претендую, да и она красноречиво высказалась насчет своих расовых предпочтений.
Ректор покачал головой, но промолчал. Он потом поговорит с тер Лисом, сейчас же дело. Ссора на руку шан Теону, поможет расправиться с обоими и навеки заточить Малицу в замке. Глава Академии не сомневался — саламандру отсюда не выпустят даже мертвой.
Тер Лис отступил к лестнице, готовый отразить возможное нападение с тыла. Ректор направил на дверь в покои лорда шан Теона жезл. Вокруг наконечника начало сгущаться облачко, которое змейкой тумана сползло на пол. Увы, довести задуманное до конца глава Академии не успел и с проклятием отскочил в сторону. Дверь разлетелась в щепки, пара вонзилась в ректора. Но это мелочи перед тем, что вспороло воздух в считаных дюймах от горла лорда ти Онеша. Не успел бы он отскочить, корчился бы в предсмертных судорогах на каменных плитах. Вампиры-аристократы, как, впрочем, большинство высших кровососов, не пользовались столь примитивным оружием в бою, но бывали и исключения. Тогда горе тому, кто оказывался на пути острых как бритва ногтей. Они легко вспарывали плоть; вот и Эльмир шан Теон, чуть видоизменив облик, собирался наградить противника «кровавым шейным платком».
— Силен! — присвистнул тер Лис и поспешил к Малице, чтобы заслонить от вампира. Взмах ресниц, и дракон принял промежуточную форму между двумя обличьями, даже небольшие крылья отрастил. — Вы его разъярили, раз физическую силу решил применить. Не завидую Ариану! Пусть и демон, но высший вампир не подарок, убить может.
Саламандра слушала вполуха: внимание приковал владелец замка. Лорд Эльмир шан Теон напоминал дикого зверя, только вместо вздыбившейся шерсти — клыки. Пальцы поджаты, тая заклинание. Глаза отливают закатом, зрачок превратился в ниточку.
Оправившись, ректор первым нанес удар, но вырвавшийся из жезла сноп света пронзил пустоту. Лорд шан Теон подпрыгнул и приземлился за спиной противника. Малица дернулась, когда с пальцев вампира сорвалось проклятие, — удержал тер Лис. Вцепился в плечи и не пустил.
— Да отстаньте же! — вскипела девушка. — Он убьет его!
— И вас за компанию. — Дракон только крепче сжал руку.
Вместо слов саламандра пустила по коже волну живого огня и, наспех прицелившись, метнула разрывной шарик родной стихии в черное облако. То зашипело и распалось на составляющие, заставив девушку победно вскинуть руки. Пусть тер Лис никуда не делся — ему огонь не страшен, дракон ведь, — зато она расстроила планы вампира. Просчитался лорд шан Теон, огонь саламандр выжигает некоторые смертельные чары, главное, вовремя среагировать, до того, как проклятие окончательно сформируется.
Разумеется, внимание вампира тут же переключилось на Малицу. Та непроизвольно сглотнула, когда владелец замка посмотрел на нее: настолько страшен и безумен оказался взгляд. Губы лорда тронула злая усмешка, исказившая породистое лицо. Он без труда увернулся от ловчей сети и, взмыв под потолок, замер, контролируя действия всех троих.
— Поздравляю, — голос князя звенел, казалось, он способен вспороть воздух, будто клинок, — вы хорошая ученица. Лорд ти Онеш подобрал достойную спутницу, только вырастить не успеет. Если умирать, — вампир сделал паузу и обвел взглядом противников, — то с сознанием отмщенной чести.
— Мстите женщине? — Несмотря на браваду, Малица попятилась.
Она радовалась близости дракона, прекрасно понимая: следующий удар нанесут по ней и не факт, что девушка окажется столь удачлива, как и прежде. Скорость движений лорда шан Теона запредельная, даже ректор не справляется, куда уж обычной адептке!
— Магу, — поправил вампир и коснулся кончиком языка сломанного клыка. — И кровнику рода шан Теон.
Только что он висел под потолком, а вот уже смазанной тенью спикировал на пол. Ректор не успел помешать, лишь испуганно крикнул тер Лису: «Малица!» Но дракон уже ничего не мог, даже оттолкнуть девушку. Вампир смел его с пути сильнейшим ударом, отшвырнул, будто котенка. Саламандра полетела на пол, с трудом, благодаря отработанному лордом Шаллом рефлексу, избежав встречи с клыками князя. Встать владелец замка ей не позволил: пальцы сдавили горло, сворачивая шею.
Странно, вот она, смерть. Малица дважды смотрела ей в глаза, теперь снова испытала холодок вдоль позвоночника.
Живой огонь объял тело, силясь помешать вампиру, но тщетно. Тот стоически терпел боль, наслаждаясь конвульсиями жертвы. Какая разница, сколько новых ожогов появится на коже, если не сегодня-завтра все равно положат в могилу? Пусть без наследника, пусть княгиней станет недостойная, зато никто не скажет, будто князь рода шан Теон прощает долги крови. Месть священна, ради нее поднимаются из гроба.
Мир перед глазами мерк, девушка уходила в небытие вместе с шепотом лорда шан Теона: «Не стоило вставать на моем пути!»
Когда, казалось, Тьма распахнула объятия перед Малицей, а боль стала неотъемлемой частью бытия, все закончилось. Вампир захрипел и дернулся. Пальцы разжались, скользнули по шее и, скрючившись, застыли, вцепившись в ночную сорочку. Сквозь дымку мутного сознания девушка услышала стук капель. Потом на Малицу обрушился горячий поток, будто ее поставили в душевую и повернули вентиль до упора. Только почему так тяжело? И откуда металлический запах?
Малица захлебывалась. Противная вода, отчего-то с привкусом соли, фонтаном била в лицо, попадала в рот, нос. Саламандра с усилием, сквозь хрипоту и горящее горло, вздохнула и тут же закашлялась. Чтобы не задохнуться, девушка заворочалась, силясь скинуть с себя нечто тяжелое и мягкое. Вроде сдвинула, во всяком случае, теперь фонтан бил в грудь. Неприятно, но терпимо.
Застилавшая глаза пелена спала, и девушка закричала. На нее смотрели остекленевшие глаза Эльмира шан Теона. На губах вампира запеклась кровь, рот навек искривила смерть. Присмотревшись, Малица заметила торчавший из груди мучителя жезл ректора. Тот пронзил вампира насквозь, прошел через сердце, разорвал изнутри заклинанием. Саламандра видела сломанные кости, ошметки ткани, всю сорочку заляпала противная жижа. Страшная рваная рана на груди лорда еще кровоточила, хотя теперь содержимое вен не било фонтаном. Мертвец лежал на девушке, скорченный предсмертной судорогой. Пальцы сжимали тонкую ткань сорочки, выглядывавшую из-под сползшей рубашки. Теперь обе только на выброс, но сначала нужно взять нож и справиться с хваткой покойника.
— Он совсем?.. — недоверчиво спросила Малица.
Вместо слов вышел хрип, но ректор все равно понял. Безо всякого почтения к князю глава Академии скинул его с девушки и порвал сорочку, когда не смог разжать пальцы мертвеца. Саламандра смущенно опустила ресницы и отвернулась. Мокрая ткань и без того делала тайное явным, теперь Малица и вовсе оказалась полуобнаженной. Вдобавок девушка перемазалась в крови с головы до пят, даже волосы пропитались. Глава Академии подхватил саламандру на руки, прижал к груди и крепко, в паническом страхе потерять снова, расцеловал.
— Его нужно сжечь, — покосился ректор на вампира. — А сначала отрубить голову.
— Сделаем, — кивнул тер Лис и, ухватив труп за ноги, поволок прочь.
Драконий огонь — гарантия вечного небытия, из него не возродишься, он испепелит даже камни.
— Все кончено, Малица, все кончено, — как ребенку, повторял лорд ти Онеш, баюкая любимую на руках. — Теперь он не воскреснет.
Девушка хотела спросить о слугах: не прибегут ли на шум, но потом вспомнила о пологе тишины и успокоилась. На груди у ректора оказалось так спокойно, даже горло меньше саднило. Проклятый вампир, теперь синяки останутся! Ох, не о том она думает! Лорд шан Теон ведь чуть не сломал позвонки, наверное, они и болят.
Когда дракон уволок тело, ректор отнес Малицу в покои князя и опустил в ванную.
— Что ты делаешь? — испуганно спросила девушка, сложив руки на груди.
— Хочу тебя вымыть. — Ректор закатал рукава и потянулся к одному из флаконов на широком бортике. Фиалковое мыло? Вот и славно, подойдет. — Закрой глаза, я быстро.
Саламандра покусывала губы, не зная, как поступить. С одной стороны, происходящее неприлично, с другой, — это же Ариан ти Онеш. И Малица послушно зажмурилась. В нос тут же ударил цветочный запах. Глава Академии повернул вентиль, бросил в ванную нагревающий камень и намылил ладони. Сначала он наскоро привел в порядок лицо и волосы девушки, потом занялся телом. Пальцы подрагивали от напряжения, касаясь груди, скользя по животу. Ректор ощущал, как учащается дыхание и настойчиво напоминает о себе мужское естество, но приходилось сдерживаться, запрещать даже думать о близости со столь желанным существом. Пытка стала нестерпимой, когда лорд ти Онеш стянул с любимой остатки одежды и кинул на пол. Тело Малицы оказалось идеальным, пусть даже саламандра тщательно прикрывала все, что положено скрывать от посторонних глаз.