Он сейчас смотрел на мое скрюченное тело такими глазами, что казалось, перед ним как минимум привидение. Хотелось встать и в лицо плюнуть этому предателю.
Если местные узнают, а я приложу для этого все усилия, он труп. Парень больше никогда не ступит на территорию южного округа. Пусть забудет об этом.
Но все это грозит ему лишь в том случае, если я выберусь из этой заварушки. В нормальном состоянии. И пока я лихорадочно соображала, Артём неожиданно ответил:
– И не за этим, – сказал он, указав на притихшую меня.
Я вздернула голову и уставилась на него. Серьезно? Ты теперь защищать меня вздумал? Вообще, какого хрена ты сдал меня ему…
В голове кусочки пазла складывались в единую историю. Адалина, какая же ты дура. Ещё раз с ненавистью окинула взглядом молодого мужчину.
Костюм, бледная кожа, лишь выгоревшие на солнце волосы все ещё выдавали в нем южанина. Светлые глазёнки бегали, не желая останавливаться на моем разукрашенном теле. А ещё…
А ещё рука Артема была прикована к Лизе. Значит, он наслышан про игры. Значит, он узнал девушку и теперь отвезет для казни на русскую рулетку. Второй круг, вроде как это так называется.
Конечно, мне слабо верилось в то, что Артём стал частью игр. Слухи, домыслы, но никто не взялся бы проверять. Да и зачем? Уехал на север да уехал. Из-за меня.
Но теперь выходило, что говорившие оказались правы. Он правда вляпался в это дерьмо. Иначе как объяснить то, что он выглядел как те самые охранники в особняке.
Кому он служит?
Эти мысли промелькнули в голове за одно мгновение, хотя сложилось ощущение, что прошла вечность. Злость на Артема достигла своего пика, и я отчаянно выплюнула ему в лицо:
– Мудак, мало тебе было сдать меня, так ты еще и для него подсуетился? – бросила взгляд на краснеющего прокурора. Затем продолжила:
– Смотреть станешь, как он трахает меня, или на двоих сообразите? Один держит, второй имеет?
Ох, как же хотелось встать и со всей дури врезать этому имбецилу. Неужели он правда не понял, что наделал. Каким местом он думал, заключая сделки с прокурором?
Но тут я взглядом наткнулась на побледневшую Лизу. Сердце разрывалось от чувства вины. Я подставила ее. Они пришли за мной, а на девушку напоролись случайно.
Глядя прямо на неё, сказала:
– Прости. Как видишь, не рой другому яму. Мне правда очень жаль. Самое смешное, что, если бы я не побежала обратно после нашего разговора, не наткнулась бы на эту скотину.
Указала на прокурора, а тот побагровел. В своём светлом льняном костюмчике он выглядел очень элегантно. Только выражение лица все портило. А ещё слова, что вылетали из его рта:
– Заткнись, Ада, пока я не передумал тебя забирать! Поимею здесь и оставлю червей кормить, если не закроешь свой поганый рот!
Ну, тут уж я не удержалась. Внутри все взбунтовалось против сказанного. Вопреки страху наружу вырвался высокий холодный смех. А на закуску я приподнялась и плюнула этому уродцу под ноги.
Как и ожидала, его прорвало. Прокурор подскочил, и я снова сжалась в комок, готовая терпеть. Терпеть, пока не станет совсем тяжело или пока не вырублюсь.
Говорят, если потерять сознание, происходящее становится безразлично. Но ожидание боли затягивалось. Настолько, что я даже приоткрыла глаза, увидев перед собой Артема. Тот строго сказал:
– Уговор согласно контракту. Вы выкупили информацию о ней на один раз, а дальше она моя.
Чего-о-о? Серьезно? Это он так решил меня в оборот взять? Если девушка не даёт, то самое лучшее решение – поработить ее? Что там на севере в головах у этих ненормальных…
Я снова рассмеялась, и от этого звука даже прокурор поёжился. Настолько звук вышел угрожающе зловещим. Посмотрела на Артема с жалостью, добавив:
– Уговор? Контракт? Артем, ты полнейший идиот, если считаешь, что он может следовать договоренностям. Твой шеф такой же, или просто они дурят тебя. Никто и никогда не отдаст меня тебе, неужели не видишь? Пойду в личный гарем его превосходительства. Будем играть в верю-не верю, угадала?
Угадала, судя по всему. Я тоже кое-что смыслю в играх. Не просто же так просидела столько лет в подполье. Верю-не верю – самая непопулярная, но от этого и самая таинственная игра для взрослых.
О ней мало кто знает. Но лучше бы не участвовать. На такое я бы подписалась в последнюю очередь. Даже после рулетки.
Жалость во взгляде сменилась отвращением. Если бы я сейчас могла – точно прибила бы Артема. Он как-то в одном из телефонных разговоров, что я не успела скинуть, сообщил, что любит меня.
Мол, плевать он хотел на то, что чувствую я. Типа стерпится – слюбится. Главное – это стать его, а остальное само собой приложится со временем. Угу, я бы его приложила головой о прибрежные скалы!
Сейчас, судя по всему, в голове у этого предателя происходила переоценка ценностей. На лице Артема застыла каменная маска, в то время как прокурор, должно быть, в сотый раз за наше недолгое знакомство покрывался красными пятнами.
Надежда на то, что этого уродца хватит удар, крепчала, но я прекрасно понимала, что настолько мне повезти попросту не может. Собрать комбо неприятностей – это пожалуйста, а как удачу притянуть, так никакого шанса.
Иначе бы мы все здесь не стояли. Кстати, нас все ещё было четверо, и куда делась маленькая армия прокурора – не ясно. Бросила короткий взгляд на Лизу. Та была сосредоточена и решительна. Задумала что-то?
Я сжала руки в кулаки и собиралась в очередной раз попробовать вывести урода из себя, как он крикнул:
– Заткнись, дура! Через пару минут придут мои ребята, и мы поедем в старый добрый особняк. Соскучилась по моей дочурке?
Он засмеялся, а лицо Артема помрачнело еще больше. Мне сейчас больше всего на свете хотелось, чтобы южный предатель сдался под наплывом чувств и выкинул что-нибудь.
Судя по его лицу, он уже понял, что прокурор никаким договоренностям следовать не собирается. Что этот вершитель судеб обманул его. Только вот хватит ли у Артема смелости противостоять ему? Пока ещё есть возможность.
Молчание затягивалось, а я впервые за недолгое время поняла, что мне нечего сказать. Продолжать выводить прокурора? Для него в арсенале всегда найдётся парочка укусов, но как помочь этим Лизе?
Тем более что этот голубоглазый уродец смотрел на неё и Артема чересчур пристально. Он впивался в девушку взглядом, изучая и разглядывая.
Он шарил взглядом по ее запястьям и телу, словно раздумывал, а почему бы не устроить себе ещё одно внезапное пиршество. Но было заметно, что наручники на руках у Лизы наводили мужчину на нерадостные мысли.
Сама девушка вела себя странно. Она пыталась переместиться к старому трюмо и опереться на него. На лице Лизы отражались страдание и страх, она хваталась за ногу и прикусывала губу.
Я напряглась, не в силах разгадать, что она задумала. Это было странно, непонятно, и, самое главное, я никак не могла решить, чем же ей помочь. Наконец она и вовсе едва не свалилась на трюмо, незаметно ныряя рукой в ящик с…
Мои глаза широко распахнулись. В голове промелькнула догадка. Но девушке такой финт ничего не даст. Она же прикована к Артёму! Запоздало я вспомнила о старинных вещах бабули, которые она отказывалась выкидывать годами.
Конкретно в этом ящике хранились скальпели, оставшиеся у нее с тех времён, когда она в войну была медсестрой. Бабуля не раз била меня по рукам, когда я пыталась их переложить.
Она всегда словно знала, что я покушаюсь на ее сокровище. Выныривала в самый последний момент и отчитывала. Старушка говорила: что их время ещё настанет, и сейчас ее слова приобрели для меня особый смысл.
Глаза Лизы загорелись, руки немного затряслись. Взгляд темноволосой девушки бегал от двери ко мне и обратно, при этом украдкой она поглядывала на прокурора. Я знаю, чего она боялась больше всего.
Боялась, что Матвей может заявиться, и тогда они его в живых точно не оставят. Зачем им этот свидетель? Дети всегда попадаются некстати. А я понимала, что, если выберусь, сделаю для неё все, что в моих силах.
Прокурор же явно насмотрелся. Он что, правда ожидал, что Лиза растворится? Судя по всему, мужчина думал, что Артём сейчас ее как минимум расчленит и для удобства транспортировки по сумкам распихает.
А ещё у меня начинала гудеть голова. Несмотря на бешеный адреналин в крови, тело сдавалось. Я все же не железная, и досталось мне прилично. Вдруг раздался недовольный голос прокурора:
– Я тебя спрашиваю, что это за девка? На кой она нам сдалась?
Этот кусок навоза приблизился к Лизе и схватил ее лицо, больно сжав тонкими пальцами. Он всматривался в правильные черты и голубые глаза, силясь вспомнить, где видел ее раньше.
Я же затаила дыхание. Сердце едва из груди не выпрыгивало в ожидании развития событий. Потому что я чувствовала, что должно произойти что-то странное.
– Шлюха какая-то, вези ее сам, как заблагорассудится. На личном самолете я всякую шваль не потащу.
Прокурор решил не спорить с Артемом, но… Не успел он отойти, как в руке Лизы мелькнуло что-то железное. Как ослепительная вспышка, воздух разрезал скальпель – и надменное лицо прокурора окрасилось в багряный цвет.
– Беги! – завопила девушка что было мочи, в то время как этот подонок взвыл, зажимая лицо руками.
Не тратя ни секунды, я резво подскочила на ноги. Взгляд зацепился за мертвенно бледное лицо Артема, тот одними лишь губами прошептал:
– Адалина…
Я посмотрела на него ненавидящими глазами и выплюнула:
– Гори в аду, ублюдок! – А потом добавила уже Лизе: – Наш уговор в силе, что бы ни случилось. Выбирайся отсюда! Как найти нас, ты знаешь.
И я бросилась в окно, в то время как в дверь забежали мужчины и кинулись к истекающему кровью прокурору.
Глава 22. Ада
Я бежала так быстро, что не чувствовала под собой земли. Словно летела, петляя между старенькими домами и крохотными улицами. Мне во что бы то ни стало надо было найти брата Лизы.