Доверие, – подумала она. – Доверься пограничнику – и даже не знаешь, когда тебе придет конец». Остановившись у двери, она тихо проговорила в пустоту, зная, что кастрированный искин корабля ее услышит:
– Мать, это Керк Блум. Впусти меня.
Дверь ушла вверх. Керк почти вбежала внутрь, окидывая взглядом черно-белую, эстетично обставленную каюту с компьютерным столом, койкой, баром, заблокированными компьютерами и невообразимой ванной.
– Кис-кис, – заговорила она, склонившись над кошачьим домиком. – Кис-кис… Напасть, чтоб тебя… кис-кис… иди сюда, котик… Го-о-олод… кис-кис…
Послышалось мяуканье, и Блум увидела в домике голову заспанного кота. Она взяла его на руки, бросив взгляд на открытый выход, ведший из каюты прямо в СН. Гама, похоже, там то ли не было, то ли она его не видела.
– Идем к тете Керк, милый, – прошептала она, направляясь в коридор. – Посидим сегодня у меня в каюте, хорошо? Понимаешь, что я говорю?
Что-то пискнуло. Блум замерла на полушаге, узнав сигнал выравнивания давления. Гам за это время успел соединить корабли трапом и, мало того, еще и открыл проход! Напасть! Когда он это сделал? В коридоре она сразу же свернула к своей каюте, но тут, как назло, Голод спрыгнул с ее рук на пол.
– Ну, не дурачься, – прошептала она, снова беря его на руки. – Идем, ладно? А то я с ума сойду…
Внезапно, уже выпрямляясь, она поняла, что не одна. Она слышала не сигнал выравнивания давления, а звук закрывающегося шлюза на нижней палубе. Кто бы ни собирался сюда войти, он уже был здесь. И теперь он поднимался по лестнице на главную палубу – в коридор, где сейчас находилась она.
Она быстро двинулась вперед, но уже понимала, что не успеет.
Элохим, вероятно, женского пола – если речь вообще могла идти о каком-либо поле – появился с лестницы прямо перед каютой Керк, в сопровождении Гама. Выглядела она так же, как и большинство из них, – комично: лысая, в черном обтягивающем костюме, вызывавшем ассоциации со странной разновидностью некоего средневекового, сотканного из тени платья. Вид у нее был просто безобразный.
Кожа на ее генотрансформированном лице натянулась так, что казалось, вот-вот лопнет. Внимательный наблюдатель мог заметить, что кожа заканчивается там, где должны быть уши, но вместо них зияли темные отверстия и блестели стягивавшие кожу металлические зажимы – будто это было не лицо, а наложенная биотическая маска. Чистой воды халтура – может, даже умышленная. Дешевый ужастик. Кожа ее была тонкой, почти прозрачной, а глаза казались слепыми. Блум еле слышно вздохнула, увидев, что эти слепые глаза смотрят прямо на нее, а черные губы изгибаются в пародии на улыбку.
– Вид простоты повергает в печаль, – сказала элохим.
– Вот ведь гребаная хрень, – проговорила Керк, крепче прижимая к себе кота.
– Ну и задал же ты мне хлопот, Динге.
Вальтер не ответил. Похоже, все было не так уж плохо, раз уж ему позволили сесть, каковым позволением он поспешно воспользовался. Он устал – настолько, что уже не обращал особого внимания на грязь. И речь шла не только о физической усталости.
Он уже много часов провел на ногах, но ему лишь только что удалось воспользоваться кают-компанией и туалетом. Нокс, однако, была настолько любезна, что позволила ему налить себе кофе из ее личной кофемашины. Кофе был превосходный, но его не хватало, чтобы смыть изо рта и организма горечь поражения.
Столько лет расчетов, исследований появляющихся один за другим «призраков». Обнаружение наиболее надежного из них, почти на сто процентов времен Машинной войны. Точная экстраполяция его появления в Выжженной Галактике. Сведение в единое целое исторических сведений, отчетов из разных систем и преданий. Надежная информация о том, где и когда появится «призрак». Расчеты с поверхности планеты, организация транспорта, вылет… И поражение.
– Ну и задал же ты мне хлопот, – повторила Маделла Нокс, сидя в своем большом, почти королевском стазис-кресле «Детки». – Но я считаю, что ты прав.
– Спасибо, – прохрипел он, в очередной раз прихлебывая кофе.
Мама Кость пожала плечами.
– До тебя тут был Джейнис, – сказала она. – Он провел детальный допрос, который назвал «предварительным», и полностью разочарован. Тот торговец ничего не знает. Он встретился с этим самым Грюнвальдом, поскольку нелегально торгует стабилизатором, – фыркнула она. – Относительно несерьезное преступление. Он клянется, что стабилизатор предназначался для Грюнвальда – якобы капитан «Ленточки» страдает послеглубинной болезнью в далеко зашедшей стадии. Это несколько осложняет ситуацию. Не хочешь спросить почему?
– Почему? – послушно спросил Вальтер. Смотрительница сектора Контроля вздохнула.
– Если он действительно болен, то наверняка погубит команду. Но это еще не самая большая проблема, – она быстро взмахнула костлявой рукой, словно отгоняя назойливую муху. – Чем меньше свидетелей, тем лучше для нас. Хуже, если Грюнвальд решит взорваться вместе с грузом – ибо в том, что они забрали с «призрака», нет никаких сомнений. На записях они грузят на корабль нечто похожее на капсулу. Что это – собственно, не имеет значения. Важно, что мы имеем дело с машинной технологией. И потому мы должны ее перехватить, – она помедлила, но, видя, что Вальтер молчит, продолжила: – Я разговаривала с капитаном Вермусом. Хорошая новость состоит в том, что к нам уже летят зарядные установки для реактора. Одна из них, правда, заполнена не до конца, но зато лететь ей недалеко – с Пурпура, орбитальной станции Гатларка. Ее конфисковал Альянс. Вторая – не знаю откуда; впрочем, меня это особо не интересует, она доберется сюда на ближайшем транспортнике «ТрансЛинии». Первую мы получим через десять – пятнадцать лазурных часов, вторую дня через два. Если зарядим реактор установкой с Пурпура, прыгнем один раз, примерно на пять световых лет. Все равно придется это сделать, поскольку неизвестно, есть ли у нас время ждать вторую зарядку. Что ж, – она пожала плечами, – по крайней мере, прыгнем. Это хорошая новость.
– А плохая? – спросил Вальтер.
– Плохая новость в том, что мы до сих пор понятия не имеем, куда прыгать, – Нокс постучала худыми пальцами по крышке компьютерного стола. – Убедительно выглядят все предложения, а Вермус привел мне целых пять. Одно из них – сектор с Флотом Зеро стрипсов, скорее всего выжженный, так что он отпадает, разве что Грюнвальд чересчур полон решимости. Однако именно этот сектор находится достаточно близко, на расстоянии чуть больше парсека. Остальные намного дальше. Есть еще варианты с прыжком в систему Исемин, возможным возвращением на Гатларк, прыжком к границам системы Енох и к зарядной станции со стационарными установками, например Енох-4. Последней мы уже посылали сигнал, как и всем нашим патрулям в окрестностях. Их будут там ждать, если вообще найдут, – Маделла поморщилась. – Меня больше всего беспокоит именно последний вариант – слишком близко к глубинной дыре, ведущей в глубь Рукава Персея. Если они туда долетят, им даже не понадобится прыжковый резерв. Влетят в дыру – и только их и видели. Наше главное преимущество – сканирующие системы «Няни», – добавила Нокс, заметив, как посерело лицо Вальтера. – Теоретически любой корабль после прыжка может разогнаться и исчезнуть с наших радаров. В конце концов, любой сектор – огромное пространство. Но системы «Няни» заметят скольжение или послеглубинное эхо лучше, чем многие специальные корабли Альянса.
– То есть мы их найдем?..
– У нас есть шанс. Но, по словам Джейниса, они прыгнули во время полета. Капитан утверждает, что это приведет к локационным погрешностям, – смотрительница сектора Контроля вздохнула. – Я уже проинформировала обо всем Совет Альянса. Ответа от них я еще не получила – доклад отправлен через Поток, так что потребуется время. Может, оно и к лучшему – я не нуждаюсь в указаниях здесь и сейчас, что и как нам следует делать, по мнению Лазури. Прежде чем они сообразят, что к чему, может, все уже закончится.
«Все закончится, – подумал Вальтер. – Чудесный итог большей части моей жизни».
– Надеюсь, они не полетели в сектор, – он сглотнул, стараясь не думать о таком варианте, – сектор стрипсов…
– Хватит хмуриться, Динге, – кисло усмехнулась Мама Кость. – Пей кофе и говори, куда в таком случае, по твоему мнению, нам следует отправиться. Изложи свои доводы. И скажи, что вся эта машинная технология, которую у нас наверняка отобрали, не окажется нам не под силу. Хотя у меня есть странное чувство, что так оно и случится.
Она замолчала, пристально глядя на контролера, уныло смотревшего в чашку с кофе, от которой все еще шел пар, а потом снова вздохнула.
– Я это уже говорила – ну и задал же ты мне хлопот, Динге.
5. Надежда
Вся эта секта – откровенное попрание законов Альянса и его идеалов! Речь о людях, которые считают себя не столько людьми, сколько Машинами! Убежденных, что не существует реального мира, но есть лишь его симуляция! Считающих себя представителями постчеловечества! Мы в состоянии понять элохимов и их нездоровое помешательство на мифических Иных. Мы в состоянии понять даже Собрание с его стремлением создать «человека психического». Но никто не понимает и не может понять секту, члены которой открыто культивируют воспоминания о Машинах и объявляют себя их наследниками!
– Мне очень жаль, – сказал врач Лазури. – Это исключительный случай. В принципе такое практически не встречается. Ничтожно малый процент младенцев…
– Не рассказывайте нам о процентах, – прервал его Патрик Грюнвальд, сжимая руку сидевшей рядом своей контрактной жены Мелиссы. – Просто скажите то, что собираетесь сказать.
– Мы не можем вживить ему основу персоналя. Его организм отвергает любое вмешательство, как будто его тело не желает мириться ни с чем механическим, – врач коснулся клавиатуры простого компьютера с проектором, и на экране за его спиной появилась двухмерная картинка, изображавшая в разрезе организм ребенка с обозначенными полями биомеханического доступа. – Мы пробовали простое контактное вживление и еще более простые наноинъекции. И каждый раз одно и то же. Можно лишь поставить порты доступа… но они ни к чему не будут вести.