– А что значит «автономно-репрограммная»? – вмешался Миртон. Хаб пожал плечами.
– То самое, что вы думаете. Это самая совершенная форма Машины – автономная, поскольку она полностью независима от навязанного программного обеспечения или управления извне, и репрограммная, поскольку ее искусственный интеллект предполагает обучение и изменение, даже установку собственного софта. Исключительно опасная чертовщина.
– Сколько она может стоить? – после некоторой паузы спросил Грюнвальд. Он не сводил взгляда с Машины, не в силах поверить, что на борту у него оказался забытый легендарный демон.
– Оценить вряд ли удастся, – сказал Тански. – Но наверняка немало. В соответствии с уголовным кодексом Альянса, это также смертный приговор для любого ее обладателя.
– Господин капитан… – еле слышно начал доктор, но Миртон его не слушал. Выдвинув микрофон, он нажал кнопку вызова.
– Хакль, слышишь меня?
– Да, капитан.
– Немедленно начинай передачу, – велел он, чувствуя, как с каждым словом его охватывает странный ледяной холод. – Во всех диапазонах. Наша локализация, сигнатура и так далее. Поймай Флот Зеро. Они должны к нам прилететь, причем вприпрыжку.
– Но…
– Скажи им, что у нас есть кое-что на продажу. Нечто невероятно ценное. Пусть возьмут с собой набитые юнитами чипы и спасательный корабль вместе с командой их прославленных кибермехаников. Когда все закончится, мы должны быть чисты как стеклышко. Поняла?
– Так точно.
– Приступай. Я возвращаюсь в стазис-навигаторскую. Конец связи, – он выключил микрофон.
В наступившей тишине слышалось лишь тяжелое дыхание Джонса.
6. Пульсация
Все контакты с элохимами, как и с любой сектой, должны быть ограничены. В любом случае, выполняя обязанности пограничника, вы, скорее всего, столкнетесь именно с элохимами, и именно поэтому мы обращаем на них особое внимание. Их способ мышления после столетий генотрансформации значительно отличается от человеческого. Сравнивая историю контактов с сектами, вы заметите, что легче договориться даже со стрипсами или Собранием. Однако вера элохимов в Ушедших может быть для нас полезна. Элохимы охотно предоставляют сканы Границы и результаты исследований Луча, а на Галактической Границе они бывают часто. Тем не менее остерегайтесь чрезмерно им доверять. Они желают Возвращения, а мы от него охраняем.
Незадолго до запланированного глубинного прыжка в сектор 32С Натрий Ибессен Гатларк отправился в свою каюту, чтобы увидеться с Аро.
Он прекрасно понимал, что им движут лишь сентиментальные чувства к старой кастрированной Машине третьего разряда, но он уже устал убеждать капитана, и ему требовался друг, пусть даже обычный Автономный Репрограммат-Осциллятор. Все больше давала о себе знать и психофизия – тело требовало платы за дар предвидения. Нат чувствовал, что ему становится нехорошо, обреченно глядя, как бледнеет его кожа. Шутка о призрачной структуре, после встречи с капитаном эхом звучавшая у него в голове, уже не казалась столь забавной.
Что ж, пока что ему приходилось иметь дело с твердой материей. Ему предстояло подняться вместе с коляской в тесном лифте и протиснуться со всем снаряжением в дверь каюты. Кайт Тельсес выделил ему самую большую, с широким входом, но космические корабли редко проектировались для инвалидов – впрочем, большинство больных, решившихся на кибернетическую поддержку, таковыми не воспринимались.
«Не важно, – решил он, выплывая из лифта с помощью смонтированных под коляской антигравитонов. – Может, я и прикован к коляске, но у меня есть мозг – по крайней мере, я на это надеюсь. Лишь бы его хватило, поскольку я остался тут совсем один. Я не знаю, что с Керк, нет смысла и посылать зонд Господину Тени…» Так назывался его загадочный связной от Ложи, появлявшийся лишь в виде туманной голограммы.
– Нат! – произнес увидевший его Аро, вознаградив его несколькими модулированными звуками и поднимая две из шести механических рук. Когда-то Натрий подключил ему современный звуковой генератор, но хватило одного раза услышать из уст Машины голос сорокалетнего любителя выпить, чтобы он тут же демонтировал этот элемент, предпочтя искусственный механический тон. – Господин Нат! Господин Нат!
– Хватит этих глупостей, – решил Натрий. – Пусть Тельсес болтает что хочет, но говорить как дебил ты больше не будешь. Я разблокирую тебе языковые функции. Ты никогда не отличался красноречием и всегда говорил о себе в третьем лице, но идиотом тоже не был… – он протянул руку к бочкообразному корпусу Машины, туда, где под единственным яйцевидным глазом Аро находилась панель управления. Застрекотал генодатчик, и открылась крышка, обнажив кнопки, рычажки и ручки. – Ну вот и все, – объявил Нат, переставляя потенциометр кастрированного искина на максимум. – Как ты себя чувствуешь?
– Огромная радость, хоп, хоп, хоп!
– Ну да, быстро не пройдет, – поморщился Нат.
После обхода блокировок, которые он уже протестировал, можно было одним движением усилить интеллект, но не навязанные программные ограничения, такие как осцилляция: интеллект возрастал по мере перепрограммирования и обучения, потом падал в процессе автоматической кастрации и снова возрастал, благодаря чему получался корректно кастрированный искин, страдающий своего рода интеллектуальной икотой. Искусственный интеллект мог понять сложные команды, но вовсе не обязательно мог похвастаться столь же высоким уровнем владения языком. Создать красноречивую Машину, может, было и несложно, но память о войне заставляла создателей снабжать искины почти детскими, психологически безопасными нормами синтаксиса и словоизменения. В кастрированные искины почти силой загоняли юмористические элементы или постоянное стремление услужить.
– Аро, тайный приказ, – прошептал Нат. Машина замерла неподвижно, глядя на него единственным глазом, в котором светились пятнышки внутренних лампочек. – Ты подключаешься ко всем доступным фрагментам Потока и пытаешься установить контакт с элементом «Господин Тень». Установив контакт, передаешь сообщение следующего содержания: «Это Гоблин. Подтверждаю контакт с машинным „призраком“. Подозреваю транспортник Машин. Перед угасанием „призрака“ часть груза была перехвачена неизвестным прыгуном, который затем направился в сектор 32С Рукава Лебедя. Я отправляюсь в погоню. Нахожусь на гатларкском эсминце „Пламя“, капитан Кайт Тельсес. Внимание: добычей интересуется Альянс. Во время операции мы наткнулись на эсминец „Няня“, капитан Вермус Тарм. Эсминец „Няня“, по данным нашего сканирования, исчерпал прыжковый резерв. Они наверняка ждут зарядных установок для реактора. В данный момент я не в состоянии подтвердить, отправятся ли они после пополнения запасов энергии в тот же сектор, что и мы, и подозревают ли они вообще, что это именно тот сектор. В связи с важностью операции прошу возможной поддержки. Остаюсь на связи, жду дальнейших распоряжений». Конец тайного приказа. Ты все записал?
– Очень хорошо записано, очень хорошо!
– Ладно. Попробуй выполнить его сразу же, как только сможешь установить контакт. Скоро мы входим в Глубину, – пробормотал Натрий. Аро утвердительно загудел, но Ната обуревали мрачные мысли. Потоковая передача – это не прыжковый зонд. Когда Господин Тень получит сообщение и ответит на него, все уже может закончиться.
Вздохнув, он немного проплыл в кресле, направляясь к установленной в каюте микрокухне. Ему вдруг захотелось легкого кофе с большим количеством молока. Устройство выглядело не особо сложным, и Нат надеялся, что ему удастся набрать полную термокружку, не свалившись с коляски.
– Господин Натрий? Принц Натрий? – затрещало в громкоговорителе. – Это Типси Пальм. Можно войти?
– Входите, – ответил Нат, нажимая кнопку. Устройство выплюнуло термокружку и начало наливать коричневую горячую жидкость. Дверь каюты ушла вверх, и вошел низенький седой механик с полномочиями глубинника. – Хотите кофе?
– Нет, я после него на стенку лезу… Слишком уж я маленький, чтобы лишний раз себя возбуждать, – заявил Пальм, подозрительно глядя на Аро. – Вы его выключили, принц?
– Нет, он работает. И мы уже с вами говорили – называйте меня просто Нат, – Натрий повернулся к нему, держа в руке кружку. – Впрочем, формально я не принц, просто сын герцога. Правильнее будет сказать – потомок, или нечто в этом роде. Или Его Высочество Творение Яиц.
– Вам не нравятся титулы?
– Не особо. – Нат отхлебнул кофе, оказавшийся на удивление хорошим. – Есть у меня одна… сотрудница. Я иногда ее ими мучаю. Ради удовольствия.
– Ясно. – Типси кашлянул, словно собираясь хихикнуть, но все же не засмеялся, продолжая искоса поглядывать на Машину. – Во имя Ушедших… – наконец выдавил он. – Аж мороз по коже. Не боитесь, что он вам голову оторвет или еще что?
– Аро? – улыбнулся Нат. – У него есть модулятор агрессии. Когда он начинает нервничать, у него идет дым из задницы… Шутка, – быстро добавил он, заметив, что абсурдное объяснение не вызвало у механика никакой реакции. – Это кастрированный искин. Он ничего не сделает, даже если бы и мог, но он не может. Ну ладно… – снова улыбнулся он. – Что вас ко мне привело?
– В этой каюте есть стазис-консоль, – объяснил Пальм, поспешно проходя мимо Машины и показывая на встроенное в стену устройство. – Раньше вас подключали на средней палубе, но, может, предпочитаете в каюте? Это тоже жесткий стазис, я вас разбужу.
– Когда прыжок?
– Скоро. Мы… летим на Тестер?
– Только на границу, – успокоил его Натрий. – До первого локационного буя. Опасаться нечего. Немного посканируем, и все.
– Не знаю, хватит ли нам энергии на возвращение, – пожаловался Типси, открывая ящичек со стазис-трубками. – Реактор подзаряжается, но, как я уже говорил, сразу после прыжка у нас может не оказаться даже парсека для следующего. Может, удастся прыгнуть внутри системы, если кому-то хочется совершить самоубийство в выжженном секторе, но не более того…