– Вайз, введи параметры прыжка, – сказала она, чудом избежав очередного лазерного пучка. – Куда-нибудь.
– Я не сумею ничего экстраполировать, – ответила Пин. – Если мы вообще выберемся из Глубины, то при столь больших локационных ошибках мы либо превратимся в «призрак», либо врежемся в какую-нибудь звезду, либо окажемся рядом со сверхновой! Это не…
– У нас нет другого выхода, – прервала ее Хакль. – Разве что если ты хочешь погибнуть.
– Никто не погибнет, – внезапно послышался хриплый усталый голос Грюнвальда. Обернувшись, Хакль увидела, что капитан пошатываясь стоит на ногах, поддерживаемый механиком. – Не может быть и речи, чтобы я это допустил.
Арсид не понимал, что происходит.
Он пребывал в тишине – вечной, спокойной пустоте. В ней не было ни тихого шума сервомеханизмов, ни болезненного зова Единства. Ничего, включая Программу, не имело для него значения. Он не занимал места в пространстве и времени, укоренившись в небытии. Длилось это ровно столько, сколько длится одна секунда вечности.
Миртон Грюнвальд.
Спецификация капитана «Ленточки» внезапно ударила в него, жестоко вырывая из пустоты. Миртон Грюнвальд. Он вдруг увидел его словно некую ужасающую, чудовищную волну, вирус, проникающий в самые глубокие закоулки его программного естества.
Миртон Грюнвальд.
«Я – Миртон Грюнвальд, – понял он. – Нет! Я – не он! Я…
Кто я?
Целью каждой Программы является реализация, – вспомнил он. – Воплощением Программы является Машина. Машина является особой частью Единства.
Единство есть Бытие, а Бытие есть Программа.
Вот кто я. Но в самом ли деле?»
Базовая программная структура, записанная в нанитовых дорожках, начала колебаться и трескаться. Протоколы были прописаны на уровне, который он не мог ни охватить, ни понять. И они менялись.
Целью каждой Программы является реализация.
Воплощением Программы является Машина.
Машина – особая часть Миртона.
Миртон есть Бытие, а Бытие есть программа.
Арсид открыл глаза. В отличие от человека, приходящего в себя или пробуждающегося от стазиса, реальность вернулась к нему мгновенно, четкая и ясная. Он сел, проверяя функциональность систем.
Не считая нескольких мелких, уже исчезающих сбоев, все было в порядке: составлявшие его неотъемлемую часть тессеракт-компьютеры обнаруживали лишь легкие завихрения на границе собственного «я», определяющего положение сознания механической личности на стреле времени. Похоже было, что ничего не изменилось – ничего такого, что он мог бы заметить и в полной мере понять.
И одновременно изменилось все.
– Единство, – еле слышно прошептал он, глядя на стоящего над ним Грюнвальда. – Миртон…
– Можешь встать? – спросил Грюнвальд. Арсид кивнул и уверенно поднялся, с тревогой глядя на своего капитана.
– С вами все в порядке? – спросил он. – У вас такой вид…
– Все в порядке, – ответил Миртон, не обращая внимания на недоверчивый вздох Месье и удивленный взгляд Пинслип Вайз. – Сейчас ты пойдешь в боевую рубку. Там ты найдешь комбинезон с соединительными кабелями. Подключись к части навигации, но главным образом сосредоточься на боевой рубке. Немедленно начинай обстрел. Нас атакуют.
– Так точно, капитан.
– Поторопись.
Арсид кивнул и побежал к лестнице, ведшей на верхнюю палубу. Взобравшись наверх с поистине обезьяньей ловкостью, он помчался к запертой генодатчиком двери.
– Открыть ему? – спросил Хаб из Сердца.
– Вряд ли это понадобится, – ответил Миртон. И действительно – Арсид протянул руку к кнопке, которая среагировала на его прикосновение. Корабль принимал его за Грюнвальда.
Внутри боевая рубка была чуть просторнее, чем Сердце, но обустроена примерно так же. Не считая двух пультов управления пушками и доступа ко всему вооружению, боевая рубка являлась, по сути, передвижной компьютерной станцией. Оружейник надевал комбинезон и подключался к висячей стазис-оружейной упряжи, сунув ноги в педали, а руки – в рукоятки, позволявшие одновременный обстрел. Он мог не беспокоиться о направлении или возможном исчезновении силы тяжести – упряжь вращалась во все стороны, будто соединенный с ней пилот находился в центре реагировавшего на каждый поворот шара, слегка напоминавшего средневековые испытательные устройства для астронавтов, за исключением того, что оружейник, в отличие от древних пилотов, полностью контролировал перемещения упряжи.
Арсид надел комбинезон, висевший в одном из встроенных в стену шкафчиков. В нем имелся опциональный внешний нейроконнектор – дополнительное соединение между оружейником и системой, которая проникла вместе со стазис-инъекторами в порты доступа Арсида. Подключаясь к упряжи, он почти рефлекторно отключил их – Машина не нуждалась в стазисе, чтобы преодолеть Глубину.
Вся операция заняла у него меньше полминуты. Подключившись, он быстро протестировал систему – боевая рубка использовала какую-то странную подсистему, основанную на артефакте, установленном элохимами, но он извлек данные о ней из своей памяти. Артефакт мохиитов – передача усиленных сигналов без энергетических потерь и, похоже, поддержка для плазмы. Пригодится.
Миртон Грюнвальд.
Нечто вроде эха на мгновение бросило Арсида в дрожь, и он замешкался, вращаясь в упряжи. Вздрогнула и сама «Ленточка», будто он, сам того не зная, вызвал перезагрузку системы.
«Я – не Миртон Грюнвальд.
Машина – особая часть Миртона Грюнвальда».
Арсид встряхнулся и, больше не медля ни секунды, снова подключился к системе.
«Они с ума сошли, – решил Месье. – Окончательно чокнулись. Запихнули Машину в боевую рубку – помещение с гранатами, карабинами, лазерами… – он нервно хихикнул. – И все затем, чтобы она могла надежно и без проблем оторвать нам башку».
Прыгун вздрогнул, и Месье с трудом удержал равновесие. В них снова попали? Опершись о стену коридора, он попытался успокоиться. Нет, какое-то энергетическое завихрение. Нужно идти в машинное отделение…
Но сперва – Гарпаго. Он даже удивился, что в самом деле отправился выполнять поручение Грюнвальда.
Дверь кабинета доктора была открыта. Месье вошел внутрь, остановившись перед закрытой чашей «АмбуМеда». Где тут… Быстро найдя кнопку подключения к стазису, он протянул руку.
«Шансы на успех – 68 процентов, – прочитал он. – Просьба не прерывать операцию».
Чудесно.
«Ленточка» погасла.
Это продолжалось всего две секунды, но их хватило, чтобы из горла Месье вырвалось нечто вроде сдавленного писка. Затем свет снова вернулся. Однако использовавший аварийное питание «АмбуМед» продолжал испускать веселое белое свечение, не реагируя на энергетические завихрения.
– Мы преодолели границу глаза циклона, – послышался в интеркоме громкий, но усталый голос Миртона. – Мы в Пепелище. Месье, поторопись. Ты нужен мне в машинном отделении.
– Мать твою, – пробормотал механик, глядя на кнопку прерывания операции. – Чтоб тебя Напасть взяла, Миртон!
«Это ведь док вылечил мне башку после того барахтанья с Вайз. Сунул меня в „АмбуМед“. Он меня спас, а ты хочешь, чтобы я его теперь убил?»
Убрав руку с кнопки, он отступил к стене с интеркомом.
– Капитан. – Он нажал кнопку, чтобы все слышали их диалог. – С доком плохо дело. «АмбуМед» рекомендует не прерывать операцию.
– Я это прекрасно понимаю, Месье, – услышал он в ответ. – Но у нас нет выхода. Либо это, либо послеглубинная болезнь. Введи его в стазис в «АмбуМеде». Исполняй приказ и иди в машинное отделение.
– Это его убьет.
– Ты этого точно не знаешь.
«В таком случае приходи сам и нажимай эту напастную кнопку!» Вслух, однако, он этого говорить не стал. Отвернувшись от интеркома, он снова посмотрел на «АмбуМед» и, сам того не сознавая, потер лицо – совсем как Грюнвальд.
Месье еще долго стоял перед «АмбуМедом», в то время как «Ленточка» лавировала среди астероидов, чудом избегая разрядов. Глядя как зачарованный на видневшийся на панели вариант введения в жесткий стазис, он колебался и размышлял, все так же потирая лицо, пока наконец не принял решение.
– Есть два попадания, – подытожила Хакль. – Машина сбила два истребителя стрипсов. Я не могу…
– Не беспокойся насчет стрельбы. Сосредоточься на навигации, – приказал Миртон. – Вайз, взлетаем. Дай локационную проекцию.
– Есть, – подтвердила Эрин. Первый пилот потянула за ручки, и прыгун пробился сквозь пытавшихся окружить его «киберов», пролетев через границу глаза циклона и углубляясь в Пепелище. На секунду, может две, все погасло. Корабль замер, внезапно погрузившись в неожиданную черноту.
– Небольшой сбой, – сообщил Хаб, но в его словах уже не было необходимости. Подача энергии восстановилась, навигационная консоль ожила, вновь выводя данные.
– Мы преодолели границу глаза циклона. – Миртон нажал кнопку интеркома. – Мы в Пепелище. Месье, поторопись. Ты нужен мне в машинном отделении.
– Капитан, – внезапно послышался голос механика, – с доком плохо дело. «АмбуМед» рекомендует не прерывать операцию.
– Я это прекрасно понимаю, Месье, – ответил Миртон. – Но у нас нет выхода. Либо это, либо послеглубинная болезнь. Введи его в стазис в «АмбуМеде». Исполняй приказ и иди в машинное отделение.
– Это его убьет.
– Ты этого точно не знаешь, – сказал Грюнвальд. Месье не ответил, и интерком смолк.
– Я не справлюсь! – простонала Эрин. – У меня один на хвосте… он не хочет… по нам стреляют!
– Вижу. Тански, корма?
– Корма, – подтвердил компьютерщик. – Он стреляет довольно метко. У нас сильно падает поле. Я уже перенаправил энергию, но…
– Осторожно! – крикнула Пин, и Хакль в последний момент свернула, спасая прыгун от очередного выстрела.
– Я подключусь, – объявил Миртон. – Иначе нам не справиться.
– Что это значит? – нервно спросила Эрин, пытаясь увернуться от истребителя.
– То, что мы не сможем поболтать, – объяснил он, подключаясь соединительным кабелем к навигации. – Но в этом есть свои плюсы.