Тот, кто спланировал эту стратегию, явно думал как Машина.
«Более крупным кораблям не выбраться при таком обстреле, не рискуя подставить себя под прямое попадание, – посчитал он. – Из такого огня выберутся только те, что поменьше, – истребители и прыгун. Они нас выпускают».
– Эрин, – сообщил он в стазис-навигаторскую, – крейсер снаружи Пепелища стреляет и по противнику, и по своим, не давая им вылететь. Это шанс для «Ленточки». Расчищаю тебе подступы.
– Принято, – ответила первый пилот. Отказавшись от наблюдения за отдаленными целями вокруг прыгуна, Арсид занялся прорубанием пути в приближающемся поясе астероидов.
Внезапно они влетели в него, лавируя среди обезумевших глыб величиной с дом. Проносясь мимо метеоритных роев, они не заметили даже взрыва, начавшего пожирать все позади них.
– Неожиданная взрывная волна! – крикнул Тански. – Осторожно, она приближается!
– Быстрее, умоляю… – прошептала Эрин Хакль. – Быстрее… Миртон, помоги мне…
Волна мчалась за ними, словно стена растущего огня. От нее убегали сражавшиеся до этого корабли и сам прыгун. Казалось, что огненная пасть пожрет их и раздавит, но Грюнвальд внезапно открыл глаза, выпрямившись у консоли, вполне осознанно схватился за ручки управления и включил остатки форсажа.
«Ленточка» выбросила из себя энергию реактора, оставив позади серебристую полосу из дюз, и вырвалась из Тестера, но никто ничего не сказал, не вскрикнул с облегчением, не выругался. Царила мертвая холодная тишина.
Они были свободны. Они вылетели из Пепелища. И мчались прямо к крейсеру Альянса.
10. Структура
Вырваться из оков тела – вот цель, не имеющая себе равных. Стрипсы стремятся воплотить свою телесную форму в металле или превратить ее в машинный язык. Элохимы одержимы желанием освободиться не от тела, но от человечности. Разве на этом фоне выбор Собрания не является самым благородным?
Она не могла поверить, что все еще жива.
Воскрешение вырвало ее из пустоты. Она открыла глаза, захлебываясь холодным воздухом корабля, закашлялась и попыталась сесть. Из портов доступа выскакивали наконечники инъекторов.
– Деточка моя дорогая, – бормотала Тетка. – Сокровище мое, ты жива, сладкая моя? Жива?
– Не раздражай меня, – прохрипела Керк Блум. – Где мы?
– Сейчас проверю, сейчас! У меня от всего этого голова разболелась…
– Нет у тебя никакой головы, – напомнила ей Керк, и Тетка обиженно замолчала. Блум выбралась из капитанского стазис-кресла и, с трудом соображая, окинула взглядом «Темный кристалл».
Первое, что она увидела, были два тела, все еще лежавших на полу корабля, – тело Гама в СН и труп элохима в коридоре. При виде пограничника она внезапно вспомнила все – и его смерть, и то, как она чудом избежала собственной.
– Ох, Гам… – прошептала она. – Чтоб тебя Иные… И надо тебе было ее впускать на этот напастный корабль? – удивляясь собственным чувствам, она утерла внезапно повлажневшие глаза и шмыгнула носом. – Надо было?..
Нужно будет что-то сделать с телами, внезапно поняла она. Фильтры «Темного кристалла» работали в полную силу, но в воздухе уже чувствовался легкий сладковатый запах. Сколько она могла пробыть в Глубине? Насколько ей было известно, во время прыжка время продолжало идти, хотя и иначе, чем при обычном полете. Судя по всему, времени прошло достаточно, чтобы тела начали разлагаться. Растекшаяся по полу кровь Гама выглядела давно засохшей… Но Керк не хватало знаний, чтобы определить, сколько на самом деле прошло с его смерти.
– Тетка, – сказала она, – найди мне какие-нибудь… носилки или одеяла. Нужно перенести тела в грузовой отсек. Оттуда мы выбросим их в космос.
– Здесь есть автоматический лазарет, милая, – ответила Тетка. Голос ее звучал холоднее – она все еще дулась. – Там должны быть носилки и одеяла.
– А как я их перенесу на нижнюю палубу?
– Есть небольшой служебный шлюз по левому борту, – сообщил искин. – Можешь их там оставить. Остальным я займусь сама, птичка моя.
– Ты уже знаешь, где мы?
На этот раз в интеркоме раздалось раздраженное фырканье.
– Не знаю, поместится ли все это у меня в голове, милая. Может, и не сумею – столько тут планов и карт… Может, будь у меня настоящая голова. Тогда…
– Ладно, успокойся, – поморщилась Блум. Невероятно – она извинялась перед искином! – У тебя есть голова, ноги и даже сексуальная задница, если хочешь, – она направилась в сторону лазарета. – Сейчас перенесу тела, а ты попробуй поискать локационные буи.
– Тут темно. И звездочки виднеются…
– Во имя Ушедших, Тетка! Нас может преследовать целая флотилия напастных элохимов! Хочешь, чтобы тебя запихнули в систему автоматической открывалки для консервов?!
– Уже ищу! Просто не понимаю, не понимаю… Что она… милая моя, творит… – Голос Тетки превратился в недовольное бормотание. Вздохнув, Блум открыла дверь лазарета.
Следующие лазурные полчаса стали одними из самых неприятных в ее жизни. Тело элохима она просто перенесла к указанному Теткой шлюзу, даже не позаботившись о том, чтобы во что-то его завернуть, но Гам… У нее ничего толком не получалось, и в какой-то момент она даже расплакалась, пытаясь завернуть пограничника в два найденных в лазарете одеяла. Ткань была белая и быстро испачкалась кровью. Хуже того, после перетаскивания тел ее ждала еще уборка… К счастью, она быстро нашла щетку, тряпки и дезинфицирующие средства.
Запах исчез, так же как и засохшая на полу грязь. Однако вместо того, чтобы бросить грязные тряпки в маленькую стиральную машину в каюте Гама, она тоже оставила их в шлюзе, надеясь, что пограничник не будет иметь к ней претензий за то, что она выбросит его в космос вместе с мусором. Так или иначе, она была вынуждена предать его пустоте вместе с телом элохима. Когда все закончилось, она посмотрела вслед Гаму, элохиму и бесформенным кускам одеял, которые поглощала пронизанная холодными точками звезд чернота.
– До свидания, – прошептала она, снова закрывая шлюз. Лишь тогда она села на пол и тупо уставилась в пространство перед собой, пока чуткая Тетка не вывела из состояния стазиса Голода, который подбежал к Керк и громко замяукал, требуя, чтобы его приласкали. Девушка уткнулась лицом в шерсть мурлычущего кота.
– Вот мы и остались одни, – сказала она. – Идем, всадник Апокалипсиса. Узнаем, где мы.
– Нас снесло, птичка моя, – сообщила ей Тетка около часа спустя, когда Блум закусывала белковой едой в кают-компании. Накормленный своим любимым лакомством – паштетом с якобы настоящей терранской говядиной, Голод сидел на столе, то и дело бросая грустный взгляд на пустое место, которое обычно занимал пограничник. – Недалеко, на несколько миллионов километров от главной трассы. Движение большое, но не здесь, сокровище мое, не здесь.
– Как скоро мы туда долетим? Я хочу выбраться из этой пустоты.
– На полной тяге? Через несколько часов, милая. Через несколько лазурных часиков. Я тут пока еще учусь, – тараторила Тетка. – Трудно, ой, трудно!
– Хватит жаловаться, а то все данные тебе в реестре перемешаю, – фыркнула Керк, но искин достаточно хорошо ее знал, чтобы понимать, что ее угрозы ничего не стоят. – Настрой полет. Пойду, пожалуй, вздремну.
– Ясное дело. Спи, милая, спи. Я тут послежу.
– Смотри, поставлю тебе голос наемника пятидесяти лет с лишним, – предупредила Блум, вставая из-за стола и забирая с собой Голода. – Будешь все так же нести чушь, только голосом пропитого мужика после двадцати инфарктов.
«Темный кристалл» плыл в космических просторах так, как и обещала Тетка: на полной тяге, улавливая датчиками отдаленное движение множества кораблей. Все указывало на то, что они приближаются к более цивилизованным секторам или оживленной трассе, хотя корабль не обнаружил никаких солнечных систем. Керк надеялась, что поблизости находится одна из промежуточных станций, принадлежащих Погранохране или Альянсу.
Тетка бегло проверила состояние кредитных единиц главного компьютера. Похоже было, что из-за юнитов пока можно не переживать – Погранохрана обладала чем-то вроде абонемента на пользование зарядными установками для реактора, и все это благодаря предоставлению доступа к собственным заставам затерянным в космосе кораблям Альянса. Тетка пыталась проинформировать об этом Керк, как и о десятках других малосущественных вещей, но Блум уже ее не слышала – она спала.
Ей снился ее первый визит в Центр Собрания на окраине Прима. На этот раз все выглядело иначе – припарковав свой антигравитационный скутер, она направилась к холодному серому зданию, чувствуя, что что-то не так. Окрестности, как и в реальности, были пустые, унылые и серые, но все же другие. Логика сна тем не менее велела ей идти дальше, и в конце концов она оказалась в сверкающем белизной коридоре, находившемся под наблюдением голокамер.
Вновь вспыхнула зеленая линия, указывающая направление, и вновь Керк вошла в помещение, где сидела одетая в белую, слегка грязноватую мантию сектантка. Ровно подстриженные белые волосы окружали ее серое костистое лицо, вглядывавшееся в Блум холодными выжидающими глазами.
– Это все насчет тебя, – сектантка похлопала по одной из набитых документами папок. Сон воспроизводил прежние события с достойной восхищения точностью. – Мы всегда проверяем потенциальных кандидатов. Садись, – она показала на стул. Керк пожала плечами.
– Я хотела только пройти испытания.
– Конечно, – согласилась женщина, наклоняясь за разъемом тестирующей машины, но не встала и не протянула разъем Керк. Сон задрожал и пошел волнами. – Не делай этого.
– Прошу прощения? – удивилась Керк, начиная ощущать знакомую дрожь, предупреждавшую об опасности.
– Не делай этого, – снова услышала она.
– Чего я не должна делать? – спросила Керк, и женщина вдруг встала. Лица ее, скрытого за белыми волосами, не было видно, но палец указывал куда-то вперед, и Блум обернулась, силясь понять, что пытается показать ей женщина.