л, предупредив читателя, что не хочет доставить неприятностей своих помощникам. Мне пришлось очень многое или опровергать, или уточнять.
На эту работу ушло четыре дня. Закончил как раз перед визитом Луки. Сбегал в порт. Передал с попутным кораблем посылку для Фонтона. Адресовал ее на подставной «почтовый ящик», о котором мне сообщил Дмитрий. И с чувством удовлетворения от выполненного важного дела поспешил обратно на постоялый двор.
Лука поджидал меня у входа. Заметно нервничал. Переминался с ноги на ногу.
— Уф! — облегченно воскликнул он. — Боялся, ты не придешь!
— Привык выполнять свои обещания! — улыбнулся я.
— И я! — он потряс бутылкой голландского джина. — У Белла одолжил!
— Скажи уж честно. Стибрил?
— Позаимствовал! — ответил он уклончиво.
— Уверяю! Если ты наказал Белла на джин, буду только рад! В три раза вкуснее покажется!
— Сейчас проверим! Куда двинем? К тебе или в кабак?
— Кабаками сыт по горло! Два месяца из них не вылезал!
Мы поднялись ко мне в комнату. Выставил на стол кружки. Георгий распечатал бутылку, разлил.
— Давай! Сними пробу! — предложил мне.
Меня уговаривать было не нужно. Лихо опрокинул. Стряхнул последние капли на пол.
— Ну, как? — спросил Лука, нюхая напиток в своей кружке
— Забористый! — ответил я и с удивлением отметил, что закружилась голова. — Ты чего не пьешь?
— Один момент!
Я видел не одного, а двух греков. В глазах расплывалось, голос Луки звучал откуда-то издали. Он поставил свою кружку обратно на стол и помахал ладонью у меня перед глазами.
«Что со мной? — подумал отстраненно. — Меня отравили?».
Я навалился грудью на стол, чтобы не упасть. И отключился.
[1] Именно так и случится во время Синопского сражения. Эскадра Нахимова потеряет весь такелаж, но выиграет битву. Объятые пламенем корабли турок станут выбрасываться на берег и взрываться.
Глава 11Прорыв блокады
Я очнулся от пушечного выстрела. Громыхнуло где-то рядом, почти под ухом. Не то чтобы очень громко, но мне хватило.
Недоуменно потряс головой. Где я? Соображалось туго, будто мозги в кисель превратились. И света было очень мало. Помещение, в котором я непонятным образом оказался, напоминало захламлённый чулан. Какие-то тюки, чемоданы, седло, связка ружей в чехлах. Сам я разлегся на циновке. Все в той же черкеске, которая была на мне, когда мы пили с Лукой.
Прошло 5 минут.
«Лука? Пили?»
Прошло 6 минут.
«Кажется, пил один я.»
Прошло 7 минут.
" Тогда, где мой собутыльник?"
Прошло 10 минут.
"Почему нет моего кинжала? Что с моим золотишком? Золото! Моё золото! Моя прелесть!'
Я похлопал себя по животу. Пояса на месте не было, как и револьверов.
Прошло 10 минут 15 секунд.
Мозги заработали существенно шустрее. Вот что делает с человеком презренный металл!
На земле весь род людской
Чтит один кумир священный
Он реальный царь вселенной
Тот кумир телец златой
Люди гибнут за металл!"
Люди мрут за изумруд!
Аплодисменты, переходящие в овацию, за прекрасное исполнение. И за новое прочтение классического текста и «удивительную» рифму: мрут — изумруд!
Прошло 12 минут.
Поднатужился. Напрягся. Вспомнил! Последней мыслью, до того, как отключился было что-то об отравлении! Стоп! Но если бы меня отравили — подох бы! Значит, попросту усыпили!
Прошло 13 минут.
"Кто усыпил⁈ Кто обидел нашего королька⁈
Прошло 13 минут 10 секунд. В голове опять со всеми удобствами устроился рой пчёл.
Все-таки скорее отравили, чем усыпили. В голове был такой хаос, что происходящее стало представляться как пьеса с действующими героями-пчелами. Как тогда, когда Спенсер отравил Джанхота. Дались же мне эти пчелы!
Действие 1. Акт 1.
Участвуют (по мере появления в чулане) Папа Допуло, Проскурин, Тамара, Ваня, Варвара, Коста, Спенсер, Мария, Вася.
Папа Допуло(ухмыляясь):
Коста, Коста! Тоже мне, бином Ньютона — сообразить, кто и как вас выключил.
Проскурин(говорит грозно, выставив при этом указательный палец)
Это — мелкий поганец Лука! По поручению большого говнюка Белла! Ты согласен со мной, Папа?
Папа Допуло(хлопает в ладоши)
Да! Да! Да!
Тамара(указывая на часы на ручке)
Тик-так, любимый! Тик-так, маймуно, виришвило!
Ваня(выпятив грудь)
Женщина! Подожди! Не до тебя! Коста, соберись! Какое наипервейшее действие сейчас ты должен предпринять?
Варвара(вздыхает)
Тебя только могила исправит! Коста погибает, а ты предлагаешь ему выпить⁈
Ваня(топочет ножками)
Дура! Не лезь! (задумывается) Хотя, выпить — тоже неплохая идея! Но не сейчас! Потом!
Папа Допуло
Да, да! Отдыхать будем — когда изумруд добудем!
Варвара(Ване)
Сейчас убью тебя! Говори, что нужно!
Ваня
Сперва нужно вооружиться!
(Всеобщий вздох одобрения)
Проскурин(говорит горячо)
Дело толкует Мавромихали! Потом сообразишь, что и как.
(Коста, маша крыльями, подлетает к ружьям, лежащим подле).
Папа Допуло
Не советовал бы.
Коста
?
Папа Допуло
Неужели вы думаете, дорогой мой, что вам оставили заряженные ружья⁈
(все участливо вздыхают).
Папа Допуло
А боеприпасов вам здесь не найти. Чулан — не арсенал! И не пороховой погреб!
Спенсер(неожиданно вылетает из стены. Говорит, саркастически улыбаясь).
А револьверов, подаренных мной, я что-то тоже не вижу!
(Все бросаются на Спенсера. Мутузят его. Спенсер, охая, исчезает.)
Мария (отдышавшись)
Изверги! Где он найдёт оружие в этом чулане⁈
Вася(сплёвывая)
А ты пошарь за поясом.
(Коста, следуя совету, достаёт из-за пояса острый, как бритва, разделочный ножик для мяса, используемый вместо столового прибора).
Вася
Ну, вот! А ты боялась!
Папа Допуло(призывает всех замолчать)
Но, чу! Кто-то идёт!
Проскурин
Расходимся по одному.
Тамара
Тик-так, тик-так!
(Все начинают исчезать, лопаясь как мыльные пузырики).
Вася(шепотом, напоследок)
Не ссы, браток! Рот фронт!
Занавес.
Прошло 15 минут.
Скрип двери включил все чувства. Привел в режим полной готовности содержимое черепной коробки. Попытался напрячь то, что мозгами сложно назвать после того, как я так бездарно вляпался. Лишь теперь осознал, что нахожусь на корабле. Покачивало. Сильно пахло морем, и узнаваемо хлопали паруса, потерявшие ветер. И это не чулан. Это — каюта!
Вошли Белл и Лука. Я вскочил на ноги. Покачнулся. Еле удержавшись на ногах, восстановил равновесие.
— Эй, эй! Спокойней! — выставил вперед шотландец открытые ладони. — Я пришел с миром.
— Мы в море?
— Уже несколько часов. Пушечный выстрел — это прощальный сигнал из маленькой заржавленной карронады. Наш капитан Кодер, хоть и старый пройдоха, но чтит морской обычай. Можно сказать, помахал дымным облачком, как платочком, своим дружкам на рейде.
— Какого черта вы меня похитили?
— Я все вам подробно объясню, Зелим-бей, как только вы придёте в себя и немного успокоитесь. Сейчас Лука принесет вам кофе и воды ополоснуть лицо. Я буду ждать вас на палубе.
— Из рук этого чатлаха больше ничего не возьму! Пусть они у него отсохнут по локти! Где мое золото и мои револьверы? Мой кинжал?
— Золото⁈ Лука! Опять твои проделки?
Зеленый от качки Георгий суетливо и дергано стал объяснять, что хотел лишь лучшего. Подальше положишь, поближе возьмешь. Он немедленно все вернет.
— Видите, Зелим-бей, никто не покушается на ваши богатства! Что ж до оружия, вы все получите, как только мы ступим на берег Черкесии. Предосторожность, знаете ли, никогда не помешает! Особенно, с вами. Вы вспыльчивы и способны на необдуманный поступок. Не будем усложнять ситуацию, — Белл отбарабанил заранее отрепетированный монолог.
Я все же еще не пришел в себя до конца. Стоял с идиотским видом перед этой парочкой, упорно изображавшей, что ничего особенного не произошло. И не мог подобрать слов, чтобы высказать все, что было на душе.
Нашел в себе силы сделать резкий шаг в их сторону, покачнулся. Лука подхватил меня, а Белл проворно выскочил в дверь, не желая рисковать.
Киприот поспешно забормотал:
— Не вини меня! Он заставил… Дал джин с собой… Я не знал, что там снотворное…
Он с подчеркнутой заботой помог мне опуститься на циновку. Подпихнул под спину сложное стеганое одеяло. Больше суетился, чем помогал.
— Пояс с золотом? — хрипло спросил я, притворяясь совсем ослабевшим.
— Сейчас, сейчас…
— Ну же!
Георгий полез в кучу барахла в углу каюты. Копался-копался и вытащил мой пояс. Хотел отдать мне в руки.
— Рядом положи!
Он наклонился, опустил мой «личный сейф» на циновку. Я схватил его за шиворот свободной рукой, чтобы не вырвался, а правой располосовал ему щеку ножиком для мяса на две неравные части, как позже турки разделят его родину — на Северный и Южный Кипр.
Он завизжал и заплакал, опустившись на колени. Прижал ладонь к кривой красной линии от края рта к уху. Между пальцев стекали тонкие струйки крови, пачкая мою подстилку. Он судорожно искал в карманах платок, чтобы перевязать рану.
— Прекращай визжать! Не то в Джокера превращу!
Не стал ему объяснять, за что Красный Клоун из Готэм-сити получил свое прозвище. Молча забрал пояс и вышел из каюты на палубу.
…Одномачтовая кочерма с нижней палубой для гребцов размерами не поражала. Но пассажиров набралось прилично. Несколько турок-купцов, какой-то старенький мулла и пять черкесов разного возраста. Последние сидели на рваном ковре и готовили свое оружие. Сразу видно, люди бывалые. Поездка нам предстояла серьезная — как-никак блокаду еще никто не отменял. И нужно было быть готовым ко всему, вплоть до боя.