— Нам нужно уйти отсюда, — быстро сказал Николай, подхватывая Рэддла на руки. — Сейчас же.
Он не хотел, чтобы его питомца забрали для исследований или того хуже — изоляции как потенциальной угрозы. Что бы ни происходило с Рэддлом, Николай был полон решимости защитить его и узнать, что зверек пытается ему сообщить.
— Я с вами, — твердо заявила Анна, вставая из-за стола.
Они быстро покинули пищеблок, направляясь к каюте Николая. За спиной слышались возбужденные голоса — новость о говорящем еноте распространялась по базе со скоростью лесного пожара.
— Запри дверь, — сказал Николай, как только они оказались в безопасности его комнаты.
Анна выполнила просьбу и включила глушитель прослушки — стандартное оборудование для обеспечения приватности, которое теперь приобретало совершенно новое значение.
— Теперь мы можем говорить, — обратился Николай к Рэддлу, осторожно опуская его на кровать. — Что ты хотел сказать?
Рэддл сел в почти человеческую позу, его глаза светились интеллектом, который больше невозможно было отрицать:
— Древний механизм, — начал он медленно, старательно выговаривая слова, — не для разрушения. Для обновления. Цикл должен завершиться.
— Какой цикл? — спросила Анна, стараясь скрыть дрожь в голосе.
— Эволюционный цикл, — ответил Рэддл. — Передача разума. От одного вида к другому. Так было всегда.
Николай и Анна обменялись потрясенными взглядами.
— Ты имеешь в виду… — осторожно начал Николай, — что механизм забирает интеллект у людей и передает его… вам? Енотам?
— Не только енотам, — покачал головой Рэддл. — Многим видам. На всей планете. Новая эра разумных существ. Время человека… заканчивается.
Эти слова прозвучали как приговор. В комнате воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь тихим гудением вентиляции.
— Но… почему? — наконец спросила Анна. — Почему механизм должен забирать разум у одних и давать другим? Почему нельзя просто… поднять уровень интеллекта всех существ?
— Баланс, — ответил Рэддл. — Вселенский закон. Равновесие энергии разума. Создатели знали… лучше нас.
Николай опустился на край кровати, его мысли лихорадочно метались:
— То есть… люди деградируют до примитивного состояния, а вы становитесь новой разумной расой? И мы ничего не можем с этим поделать?
Рэддл смотрел на него с выражением, похожим на сочувствие:
— Это уже происходит, Николай. Но… есть способ. Сохранить… некоторых.
— Как? — вскинулся Николай. — Скажи нам!
— Криосон, — произнес Рэддл. — Спящие не меняются. Механизм влияет только на активный разум. В стазисе… можно переждать.
— Криокамеры! — воскликнула Анна. — В медицинском отсеке есть экспериментальные криокапсулы для длительных межпланетных перелетов. Мы могли бы… — она осеклась, осознав масштаб проблемы. — Но их всего десять. А на базе сотня человек, не говоря уже о миллиардах на Земле.
— Выбор, — печально произнес Рэддл. — Всегда выбор. Спасти некоторых… или никого.
Николай встал и начал нервно ходить по комнате:
— Нет. Должен быть другой способ. Мы активировали механизм, значит, можем и остановить его. Вернуть все как было.
— Невозможно, — покачал головой Рэддл. — Процесс необратим. Попытка остановить… разрушит оба мира. Человеческий и… наш, новый.
Анна подошла к Николаю и взяла его за руку:
— Что будем делать?
— Я не знаю, — честно ответил он. — Но одно ясно — никто на базе не должен узнать об этом разговоре. По крайней мере, пока мы не придумаем план. Иначе начнется паника.
— Согласна, — кивнула Анна. — А что с Рэддлом? Его видели говорящим десятки людей.
— Скажем, что это был трюк. Результат долгих тренировок. Базовая имитация человеческой речи, не более.
— Поможет? — спросил Рэддл, и в его голосе слышалась странная смесь беспокойства и надежды.
— Должно помочь. Хотя бы выиграть время. А пока, — Николай присел перед енотом, — ты должен рассказать нам все, что знаешь о механизме. Каждую деталь. Возможно, мы все же найдем способ изменить его программу.
Рэддл кивнул с почти человеческой серьезностью:
— Расскажу все. Но… есть проблема. Моя речь… несовершенна. Мыслей больше, чем… могу выразить.
— Мы найдем способ, — уверенно сказала Анна. — Может быть, через письмо или рисунки. Или создадим специальный интерфейс.
Николай смотрел на своего енота с противоречивыми чувствами — гордостью за его развитие и глубоким страхом перед тем, что оно означало для будущего человечества.
Глава 6: Эволюция наоборот
Вечером, желая отвлечься от насущных проблем с жизнеобеспечением базы, Николай по традиции решил почитать Жюля Верна. Включив мягкий ночник, он устроился в койке и раскрыл потрепанный томик «Двадцать тысяч лье под водой». Редкое бумажное издание он специально привез в длительный полет, зная, что ему понадобится частичка дома и привычных радостей.
После потрясающего открытия речевых способностей Рэддла прошла неделя. Как и предсказывал Николай, им удалось убедить большинство колонистов, что первые слова енота были результатом долгих тренировок и своего рода звуковой имитацией. Иванов, хоть и выказал подозрительность, был слишком занят нарастающими техническими проблемами базы, чтобы глубоко вникать в эту историю.
Тем временем, в уединении своей каюты, Николай и Анна продолжали общаться с Рэддлом, чьи способности развивались с поразительной скоростью. Всего за неделю енот прошел путь от простых фраз до сложных синтаксических конструкций. Его словарный запас расширялся экспоненциально — он буквально впитывал новые слова, услышав их всего один раз.
Но речь была лишь верхушкой айсберга. Истинно поразительным был интеллектуальный рост Рэддла. Он освоил чтение, просто наблюдая за тем, как Николай перелистывает страницы книги, улавливая связь между письменными символами и соответствующими понятиями. И теперь настало время проверить, насколько глубоким стало его понимание человеческой литературы.
Рэддл выжидательно забрался на кровать, устроив рыжую спинку на подушке. Его внимательные глаза-бусинки с любопытством смотрели на Николая, ожидая долгожданной сказки перед сном. Зверек слегка поводил ушами, и вид у него был до того забавный и умоляющий, что он не смог удержался от улыбки.
— Я полагаю, сегодня ты хочешь не просто послушать, но и обсудить прочитанное? — спросил Николай, улыбаясь своему необычному компаньону.
— Да, — четко ответил Рэддл. — Много вопросов о капитане Немо. Его мотивация… сложная. Ненависть к человечеству, но спасает корабли. Отвергает общество, но создает собственное. Противоречия.
Николай едва сдержал изумленный вздох. Это был не просто разговор — Рэддл демонстрировал глубокий анализ характера литературного персонажа, понимание психологических нюансов и моральных дилемм. Такая глубина восприятия требовала не только интеллекта, но и эмоциональной зрелости, способности к эмпатии и абстрактному мышлению.
— Ты прав, — кивнул Николай, открывая книгу. — Немо — один из самых противоречивых персонажей в литературе. Это делает его более реалистичным, не так ли? Люди редко бывают абсолютно последовательными в своих действиях и убеждениях.
— Как ты, — неожиданно сказал Рэддл, глядя на Николая пронзительным взглядом. — Активировал механизм из любопытства. Теперь борешься с последствиями. Хочешь все исправить, но знаешь… нельзя вернуть прежний мир.
Этот комментарий заставил Николая замереть. Енот только что провел прямую параллель между литературным персонажем и реальной моральной дилеммой, с которой столкнулся он сам. Это был уровень интеллектуального и эмоционального анализа, недоступный большинству людей, не говоря уже о животных.
Придвинувшись поближе, он открыл потрепанную книжку на закладке и начал читать вслух:
«…Огромное тело осьминога вынырнуло из мрака. Его длинные отвратительные щупальца взметнулись над Наутилусом, словно змеи. Капитан Немо отдал приказ нырнуть глубже. Лейтенант Аронакс бросился к рулю глубины…»
Николай поднял взгляд от страницы и увидел, как Рэддл затаил дыхание, внимательно изучая картинку с изображением чудовища. Зверек то и дело переводил взгляд своих бусинок-глаз с рисунка на Николая и обратно, ожидая продолжения увлекательного повествования.
— Осьминог — метафора неизвестного, — произнес Рэддл неожиданно. — Страх перед глубиной, перед непознанным. Немо не боится, потому что уже часть этой глубины. Аронакс боится, потому что все еще человек поверхности.
— Потрясающий анализ, — искренне восхитился Николай. — Многие литературные критики не смогли бы сформулировать это лучше. Ты видишь символический уровень текста, а не только буквальное повествование.
— Символы важны, — кивнул Рэддл. — Как древние символы на механизме. Они содержат больше, чем кажется. Многослойные значения.
— И что ты смог понять из символов механизма, что нам, людям, недоступно? — осторожно спросил Николай, переводя разговор в более практическое русло.
Рэддл замолчал, словно обдумывая, сколько информации он может раскрыть. Затем медленно произнес:
— Не просто смена разумных видов. Механизм готовит… эволюционный скачок. Новый вид мышления. Не лучше, не хуже — другой. Создатели верили: разнообразие форм разума необходимо для… космического равновесия.
Улыбнувшись, Николай продолжил чтение:
«…Тяжело дыша, матросы крутили маховики, заставляя лодку погружаться в черную бездну океана. Щупальца скользнули по обшивке с мерзким шлепком. Еще немного — и чудовище сомкнет свои присоски на бортах!..»
Рэддл тревожно пискнул и сел, подняв уши торчком. Его пушистый хвост нервно подергивался. Николай успокаивающе погладил зверька по голове и, перевернув страницу, стал читать дальше…
— Если бы осьминог был разумным, — задумчиво произнес Рэддл, — кто бы был чудовищем в этой истории? Наутилус, вторгающийся в его территорию?
Этот вопрос, поставивший с ног на голову привычную перспективу, заставил Ни