Примечание. При регистрации А. Кобулова делегатом XVIII съезда ВКП (б) партийный стаж указан с 1938 г. По постановлению ЦКВ КП (б) от10 июля 1939 г. получил новый партбилет с измененным стажем. В регистрационном бланке члена ВКП (б) А. Кобулова значится, что он принят кандидатом в члены партии в марте 1930 г. Тифлисским окружкомом КП (б)Грузии, а в члены партии – в мае 1932 г. решением ЦК КП (б) Грузии.
Служба в РККА: с 25 апреля по 25 октября 1921 г. рядовой 237-го этапного участка РККА (станция Акстафа).
Работа в органах ОГПУ – НКВД – МВД: с сентября 1927 г. – 1928 г. счетовод Финансового отдела (ФО) ГПУ Грузинской ССР; 1928–1929 гг. помощник бухгалтера, бухгалтер ФО полномочного представительства ОГПУ по ЗСФСР в Грузинской ССР; с 1929 г. по 12 апреля 1930 г. уполномоченный ЭКО полномочного представительства ОГПУ по ЗСФСР; с 12 апреля 1930 г. по 1931 г. старший уполномоченный 1-го отделения ЭКО полномочного представительства ОГПУ по ЗСФСР; с 1931 г. по 10 июля 1934 г. оперативный уполномоченный 1-го отделения ЭКО полномочного представительства ОГПУ по ЗСФСР; с 10 июля по декабрь 1934 г. оперативный уполномоченный ЭКО УГБ НКВД ЗСФСР; с декабря 1934 г. по 20 декабря 1935 г. начальник 1-го отделения ЭКО УГБ УНКВД Грузинской ССР; с 20 декабря 1935 г. по 17 января 1937 г. начальник 4-го отделения ЭКО УГБ УНКВД Грузинской ССР; с 17 января по 7 марта 1937 г. начальник 3-го отделения 4-го отдела УГБ НКВД Грузинской ССР; с 7 марта по 15 августа 1937 г. начальник 2-го отделения 1-го отдела УГБ НКВД Грузинской ССР; с 15 августа 1937 г. по 28 мая 1938 г. начальник Ахалцихского райотдела НКВД; с 28 мая по 7 декабря 1938 г. начальник Гагринского райотдела НКВД; с октября по декабрь 1938 г. исполняющий обязанности наркома внутренних дел Абхазской АССР; с 7 декабря 1938 г. по 2 сентября 1939 г. 1-й заместитель наркома внутренних дел УССР; с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. советник полномочного представительства СССР в Германии; с 20 по 31 июля 1941 г. нарком ГБ Узбекской ССР; с 31 июля 1941 г. по 18 января 1945 г. нарком внутренних дел Узбекской ССР; с 18 января по 20 февраля 1945 г. начальник оперативного отдела Главного управления по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ) НКВД СССР; с 18 января1945 г. по 8 июня 1951 г. 1-й заместитель начальника ГУПВИ НКВД – МВД СССР; с 20 февраля 1945 г. по 8 июня 1951 г. начальник Оперативного управления ГУПВИ НКВД – МВД СССР; с 8 июня 1951 г. по 5 марта 1953 г. 1-й заместитель начальника ГУЛАГ, начальник Управления по военнопленным и интернированным (УПВИ) МВД СССР; с 9 мая по 27 июня 1953 г. заместитель начальника Контрольной инспекции при МВД СССР.
Присвоение воинских званий: 13 января 1936 г. – лейтенант ГБ; 23 августа 1938 г. – старший лейтенант ГБ; 28 декабря 1938 г. – майор ГБ (произведен из старшего лейтенанта ГБ); 6 сентября 1941 г. – старший майор; 14 февраля 1943 г. – комиссар ГБ 3-го ранга; 9 июля 1945 г. – генерал-лейтенант.
Награды: знак «Почетный работник ВЧК – ГПУ (15)» (23 августа 1937 г.); орден Красного Знамени (31 июля 1944 г.); орден Красного Знамени (20 сентября 1944 г.);орден Красной Звезды (3 ноября 1944 г.); орден Кутузова 2-й степени (21 июня 1945 г.);знак «Почетный работник МВД» (2 ноября 1948 г.); 2 ордена Красного Знамени; орден Трудового Красного Знамени; 1 медаль.
Арестован 27 июня 1953 г.; 1 октября 1954 г. по ст. 58—1 «б» УК РСФСР Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян. Не реабилитирован.
Когда боль все же поутихла, а вернее, он свыкся с ее существованием, первой мыслью было: «Надо срочно ехать к Чжао!» Чжао держал маленькую аптеку в районе пристани. Лекарства делал сам и сам же врачевал, используя опыт предков.
Люшков позвонил Ясновскому и объяснил ему ситуацию. Ясновский обещал подъехать, но не раньше чем через час. За это время Люшков успел кое-как привести себя в порядок. Завтракать он не стал, только выпил полбанки холодного рассола, смягчив горло, горевшее после вчерашнего загула.
К аптекарю они приехали около двух. Чжао – сухонький старичок с абсолютно лысым черепом и жиденькой бородкой, достававший ему где-то до середины груди, – с первого взгляда узнал своего старого пациента. Сочувственно цокая языком, он проводил Люшкова в крохотную комнатушку за конторкой и уложил на топчан. Ясновский, сославшись на дела, уехал, но обещал вскоре вернуться.
Узловатые, как корни женьшеня, пальцы легко коснулись спины. Потом нажатия стали ощутимыми. Люшков уже с трудом сдерживался, чтобы не закричать.
Прошло совсем немного времени, и боль начала утихать, хотя старик с силой нажимал на поясницу.
Вскоре Люшков задремал. Очнулся он от резкого, ударившего в нос запаха. Кисть ожег холодок металла. Чжао макал в желтоватую жидкость короткие иголки и вкручивал их в кожу пациента. По руке приятным теплом растекалось слабое жжение.
Прошло еще полчаса, старик вытащил все иголки и растер Люшкова какой-то мазью и приказал вставать. Люшков повиновался. Первый шаг дался ему с трудом, но боли он почти не почувствовал, она напоминала о себе лишь легким покалыванием где-то в области копчика. Еще несколько шагов – и покалывание исчезло.
Оживший после приступа, Люшков вышел в основное помещение аптеки.
Ясновский уже приехал. Стоя у витрины, он обсуждал преимущества лечения у Чжана с высоким темноволосым господином, вертевшим в руках какую-то склянку.
– Генрих, рад видеть тебя снова в строю!
Собеседник Ясновского повернулся к Люшкову.
– Прохор, – бесцеремонно представился он.
– Генрих Самойлович, – по инерции ответил Люшков.
– Извините великодушно, но мне порекомендовали господина Чжана… Вернее, не мне, а моему отцу. Вот уже год он страдает от болей. Мы перепробовали все. А вы, Генрих Самойлович, считаете, что Чжан… Он действительно помогает?
– Как видите, – буркнул Люшков, он не любил случайных знакомств.
Расплатившись со стариком, Люшков, увлекая за собой Ясновского, поспешил на улицу.
– До свидания, Генрих Самойлович! – прокричал ему вслед мужчина.
Павел Ольшевский, а это был он, с трудом дождался, когда пациент Чжана и его сопровождающий сядут в машину. Удача свалилась не него нежданно. Всего два дня назад из Центра пришел ответ на запрос Дервиша, касающийся болезни Люшкова. И надо же было такому случиться, что они столкнулись нос к носу уже в начале поиска! В том, что это Люшков, сомнений не возникало. Он даже не потрудился изменить фамилию! Вот дурак, на что только надеялся?
Перехватив извозчика, Павел отправился к Дервишу на конспиративную квартиру. Но Дервиша на месте не оказалось, не было его и у Свидерских. Предупредив аптекаря, что получена важная информация, Павел попросил разыскать резидента, а сам вернулся в контору. За частые отлучки на него здесь уже косились, поэтому до вечера он собирался разобрать накопившиеся дела.
Павел засел за толстые гроссбухи, но сосредоточиться так и не смог, все мысли занимал Люшков. В голове рождались смелые планы его ликвидации. Кое-как подсчитав текущие расходы по его отделу, молодой человек засобирался домой.
Громкий стук в дверь заставил его вздрогнуть.
– Войдите, – сказал он и увидел Дмитрия.
– Ну ты и стучишь… – только и сказал он.
Как выяснилось, у Дмитрия тоже накопилось много нового. По информации агента Леона в жандармском управлении затевалось что-то серьезное. К полковнику Сасо зачастил Дулепов. Сам Сасо ездит к Дулепову через день. Дважды заезжали контрразведчики – подполковник Ниумура и майор Дейсан. Содержание переговоров Леону выяснить не удалось, но майор Дейсан мимоходом бросил фразу, стоившую многого. Звучала она примерно так: «Возня с планом „Кантокуэн“, затеянная армейскими начальниками и жандармским управлением, яйца выведенного не стоит!»
– Есть и еще кое-что, – подмигнул Дмитрий Павлу. – Агент Леон накануне встретил в городе Люшкова! Кутил, собака, в компании белогвардейских офицеров. Засветился в ресторане «Тройка».
– Про Люшкова мне известно, – кивнул Павел. – Знаешь что, давай вместе к Дервишу поедем. Если Свидерский его нашел, он сейчас у него.
Резидент действительно оказался у Свидерского.
– Ну что, ребята, – сказал он, – вижу, что-то серьезное?
– А может, поужинаете сначала? – предложил аптекарь. – На голодный желудок какие дела? Аннушка! – закричал он.
– Погоди, Глеб, – остановил его Свидерский, но по лестнице уже застучали каблучки.
– У меня сегодня рыбный пирог, – объявила девушка.
– Сдаюсь, согласен на ужин! – смягчился Дервиш. – Только сначала мы немного посекретничаем, ты уж нас извини, Аннушка.
Мужчины поднялись в кабинет Свидерского. Дервиш начал с разноса:
– Вы что, совсем сдурели?! Мальчишки! Федорова вам мало? Контрразведка на пятках висит, а вы в обнимочку по Китайской прогуливаетесь!
– Но мы… – попытался вставить слово Павел.
– Вот именно, вы! Квартиру Глеба хотите провалить? Не мне вам объяснять, что мясники Дулепова сделают с хозяевами.
– Но… Понимаете, удача сама в руки катится!
– Какая еще удача? Смотри, чтобы в другом месте не поперло, об удаче он говорит!
– Виноваты, но ситуация складывается так, что грех упускать. Люшков в городе объявился! – наконец выпали Павел.
– Люшков? – Дервиш изменился в лице. – Ты сам его видел?
– Да, в аптеке Чжао.
– И что он там делал?
– Болячку свою лечил. Я… я с ним говорил.
– Говорил? – Брови Дервиша взлетели. – Ну, авантюрист! Ну, авантюрист! Да ты…
– Не беспокойтесь вы, все нормально! У него никаких подозрений не возникло, – заверил Павел и предложил: – В следующий раз надо его там и валить!
– А что, Павел прав, такого случая может и не представиться, – сказал Дмитрий.
На лицо резидента легла тень.
– Нет, ребята, – задумчиво покачал он головой. – Тут что-то не так… С чего бы это японцы вдруг позволили Люшкову в Харбине засветиться?
– Не знаю, есть ли какая связь, но с появлением Люшкова в жандармском управлении какая-то суета наметилась. Видимо, японцы затевают крупную игру.