– Что уж мелочиться, из гуголов… – пробормотал Матиас. И добавил громче: – Нет, я не спорю, это будет рыхлый конгломерат культур. Куда менее единый, чем наше Соглашение. И что?
– В этой огромной общности могут быть самые разные существа, – сказал Уолр. – Большинству вообще нет дела до остальной Вселенной. Другим – нет дела до Соглашения. И только маленькая часть, какие-то жалкие десятки миллиардов, ненавидят Соглашение и цивилизации, которые мы опекаем. Вот они и делают вылазки в нашу зону космоса. Творят зло. Остальные, быть может, даже не подозревают о происходящем. Вот этот «Звездный клинок» – возник и улетел к центру Галактики! Мы ему безразличны.
Уолр сел и торжествующе оглядел товарищей.
– Очень похоже на истину, – признал Горчаков. – И внушает надежду. Нам предстоит бороться не со сверхцивилизацией непредставимой силы, а с малой ее частью. Быть может, если мы оповестим центральные власти, то Стирателей остановят их же товарищи…
– Но кто они такие? – спросил Ян.
– Версия Ксении самая убедительная, – сказал Горчаков. – Остатки прежнего, «злого» человечества. Они не могли сами настолько развиться… но что если они встретили другую, более древнюю культуру? Скажем, тех самых, создавших «основную линию» гуманоидов. Наших с вами прародителей.
– Звучит очень, очень здраво! – поддержал его Уолр. – Тогда нам достаточно дождаться появления еще одного корабля, убедить его вступить в диалог, поведать наши проблемы, выйти на руководство Лисс…
Он хмыкнул.
– Или согласиться на предложение Лючии, – негромко предложил Тедди.
– Нет, кадет, – твердо ответил Горчаков. – Не в мою смену! Девушка натворила достаточно дел, чтобы перестать ей верить.
Тедди опустил взгляд.
– Мы все ее любим и сочувствуем, – добавил Горчаков мягче. – Но сейчас она наш враг. Ни одни ее слова…
– Фиксирую плазменный выброс с планеты! – прервал его Марк.
– Включай трансляцию, – распорядился командир. Бежать в рубку времени не было, да, скорее всего, не было и необходимости.
Все повторилось, хоть и не в точности.
Столб плазмы выстрелил сквозь атмосферу, остановился в сотне километров от Люцифера, после чего за несколько минут сформировал из себя структуру корабля, но совершенно другого типа. Это была расширяющаяся на концах сигара, в чем-то даже похожая на гантель… двухкилометровой длины.
Практически сразу, будто он и не состоял только что из раскаленного облака электронов и ионов, корабль сформировал червоточину и ушел в нее.
На сообщения с «Твена» он ответить не потрудился.
– Другая форма, другой способ межзвездного перемещения, – признал Горчаков. – Ваша версия становится все более правдоподобной, Уолр.
– О, у меня хорошая версия, – согласился крот. – Но знаете, чего она не объясняет?
Горчаков подумал мгновение и кивнул:
– Самоубийства феольца.
– Верно! Бедный Двести шесть – пять должен был быть в восторге от знакомства с такой культурой. Полагаю, он все отдал бы за право попасть в их мир и изучать его до самой смерти.
– Ауран не отвечают? – спросил Горчаков.
Ауран не отвечали.
Матиас с Ксенией приготовили обед, все поели. Командир со Львом лично отнесли еду Лючии, накормили и попробовали расспросить. Но девушка лишь улыбнулась и повторила свое предложение.
Командир и доктор вернулись в кают-компанию раздраженные и мрачные. Там уже почти никого не осталось, все разошлись по каютам и рабочим местам. Только Бэзил с Мэйли что-то обсуждали, рисуя схемы в планшетках.
– Молчит, – ответил Горчаков на вопросительный взгляд Мэйли.
– Есть способы убедить ее говорить… – сказала Мэйли.
– Вы про пытки? – прямо спросил командир.
– Я против! – громко заявил Лев. – Быть может, я старомоден, но как врач…
– Пытки – крайний способ, – пожала плечами Мэйли. – Существует химия.
– У нас на корабле нет подобных препаратов! – резко ответил Горчаков.
– Думаю, что мы с доктором сумеем что-нибудь придумать. Синтезатор лекарств работает, блокировки Марк сможет снять.
Горчаков прошелся взад-вперед, размышляя. Мэйли невозмутимо смотрела на него.
– Очень сложно этически, – сказал командир наконец. – Лючия – кадет, к тому же несовершеннолетняя…
– Вот поэтому я и не говорю про пытки. Рассматривайте процедуру как экспериментальное лечение. Как инъекцию препарата, способного вернуть утерянную память. – Мэйли улыбнулась.
– А препарат способен? – заинтересовался Лев.
– Надо проверить.
Горчаков и Соколовский уставились друг на друга.
– Я поддержу Мэйли, – заговорил Бэзил. – Пытки недопустимы. Но если нам удастся разговорить ее с помощью лекарств… ну что в этом плохого?
Горчаков вздохнул. Закрыл глаза.
Все равно это было чересчур. Накачать девчонку, к тому же раненую, с искалеченной психикой, находящуюся не то в остром психозе, не то с расщепленным сознанием, какой-то химией от спецслужб!
Конечно, если это принесет успех, то на Земле закроют глаза на инцидент.
А сможет ли забыть он сам?
Это ведь своего рода духовное насилие. Даже принуждение к сексу, наверное, не столь мучительно. Чувствовать, как тебе ломают сознание, как ты теряешь волю, поступаешь вовсе не так, как планировал…
Он вспомнил избитого Тедди, пробивший грудь Алекса каблук от туфли, вспомнил насмешливое выражение на лице Лючии.
– Сколько вам потребуется времени? – спросил Горчаков.
– Полчаса. На корабле хороший медицинский синтезатор, я проверила его возможности.
– Работайте, – кивнул командир. – Я пока не принял решения, но пусть препарат будет наготове.
Лючия больше не устраивала цирк с попытками снять наручники с рук или ног. Она хорошо знала, что эту модель сломать или вскрыть не удастся, это не безопасные наручники для секса, владеть которыми учили всех специалистов систем жизнеобеспечения.
В крайнем случае она могла переломать кости в запястье и ладони, что позволило бы освободить руки. Лючия даже обдумывала эту мысль некоторое время, но потом отвергла. С ногами пришлось бы сделать то же самое, а что потом? Ползать по полу, как червяк?
Нет уж. Надо положиться на свойственную людям жестокость и подлость. Всегда стоит рассчитывать свои действия, исходя из худших человеческих качеств, тогда все идет как по маслу. Она закинула наживку и теперь ожидала реакции.
Ждать пришлось долго, но нынешняя Лючия умела терпеть. Она играла в гляделки с электронным жучком, висевшим на потолке над кроватью. Жучок ждал, и Лючия ждала. Из передней полусферы жучка выглядывала игла, из задней, будто хвостик, торчал рабочий манипулятор. Управляемый Марком бот мог ждать бесконечно.
Лючия тоже.
Дверь каюты наконец-то открылась. Вошли Горчаков, Соколовский и госпожа Ван. Был и Ян, со своей противной лошадиной мордой, но он остался в дверях. У Мэйли в руках был шприц, она даже не прятала его.
Ну конечно же, Лючия так и предполагала, что с инициативой выступит китаянка! Судя по всему, она единственный кадровый сотрудник спецслужб. Мегер была привлеченным агентом, но не более того, Горчаков вообще мало что понимал в искусстве допросов.
Они и так удивительно долго тянули с химией.
– Лючия, – командир присел рядом с койкой. – Нам нужна информация.
– Я же все сказала! – ответила Лючия. В душе она торжествовала. Все шло правильно.
– Нет, – терпеливо ответил Горчаков. – Мы должны знать, как встретиться с правителями Лисс. Ты с нами не пойдешь.
– Тогда я ничего не скажу, – капризно ответила Лючия. – Либо со мной, либо сидите на орбите, как дураки… Много было кораблей?
Командир не ответил, а вместо этого резко прижал ее руки к койке. Доктор навалился на ноги.
Лючия завизжала и принялась вырываться. Достаточно сильно, чтобы это не выглядело игрой. Ей даже удалось заехать Горчакову локтем по носу, командир хлюпнул, и на койку закапала кровь.
– Давайте, Мэйли! – скомандовал он.
Лючия ощутила, как в плечо вонзилась игла. Мэйли ввела раствор одним нажатием на поршень и выдернула шприц.
– Что вы делаете! – закричала Лючия. – У меня аллергия! Я боюсь уколов! Нельзя нарушать мое право на телесную неприкосновенность! Я несовершеннолетняя!
Она с удовольствием повизжала еще немного, чувствуя, как голова начинает кружиться и становится звеняще легкой.
– Кто обитает на Лисс? – спросил Горчаков.
– Люди! Настоящие, хорошие, правильные! – выкрикнула Лючия.
– Командир, у нас от силы минута, – заметила Мэйли.
– На что похож их мир? – спросил Горчаков.
– Это кольцо вокруг звезды! – с удовольствием сообщила Лючия. Горчаков и Соколовский переглянулись.
– Она не может сейчас лгать, – сказала Мэйли напряженно. – Ее физиология человеческая, она говорит правду или то, что считает правдой.
– Как попасть в их мир? – Горчаков слегка встряхнул Лючию. – Как?
– Точка выхода! – ответила Лючия. – Аварийный путь! Плато в пустыне, триста двадцать километров к северу от конвертора материи! На вершине плато строение, там пента!
– Пента? – Горчаков растерялся. – Что это? Как ей пользоваться?
– Пять лежанок в вершинах пятиугольника, лечь, закрыть глаза, ждать активации!
Лючия затряслась и почти что сбросила с себя руки Горчакова.
Она действительно не могла сопротивляться веществу, которое ввели ей в кровь, Мэйли была права. Ей приходилось отвечать правдиво, лишь огромным усилием Лючия заставляла себя чуть-чуть недоговаривать. Не потому, что полная правда что-либо изменяла, а просто из удовольствия не поддаться до конца.
– Боюсь, это все, – сказала Мэйли, когда Лючии судорогой свело челюсть. – Она сопротивляется. Дальнейший допрос может привести к инсульту или тяжелому шоку.
– Мне кажется, мы узнали самое необходимое. – Горчаков отпустил Лючию и встал. – Извини, девочка. Но слишком много всего на кону. И ты слишком враждебно настроена.
Лючия плюнула в него и попала на китель. Горчаков молча вытер слюну бумажным платком, и троица вышла. Стоящий в дверях Ян на прощание окинул Лючию неприязненным взглядом.