Лючия замолчала, прижимая ладони к лицу.
В комплекте снаряжения имелись палатки – большие и удобные. Но Криди и Ян пока решили их не ставить. В катерах вполне можно было ночевать и пережидать непогоду, для двоих места хватало с лихвой.
Впрочем, пока погода не менялась. Может быть, здесь, несмотря на близость океана, она не менялась вообще никогда, выбросы плазмы из центра пустыни создавали свою климатическую зону: ровный слабый ветер, разгоняющий тучи и формирующий собственные воздушные течения.
Звезда Лисс начала клониться к горизонту, чуть похолодало. Они достали запасы пищи, подстилки, чтобы не сидеть на камнях, и уселись в центре треугольника из металлической беседки и двух посадочных ботов. Строение и корабли создавали иллюзорное ощущение безопасности.
– Жаль, что от нас ничего не зависит, – сказал Ян, разворачивая свой пакет с едой. Замороженные овощи с чужой планеты имели странный, но приятный вкус. Они с Адиан уже убедились, что могут питаться человеческой пищей. Особенно Яну понравился шпинат, который у людей почему-то популярностью не пользовался. Шпинат был не очень питательный, совсем не такой, как соя или фасоль, но удивительно вкусный.
– От нас зависит многое, – ответил Криди рассудительно. – Мы не знаем, безопасна ли планета. Мы будем поддерживать в должном состоянии корабли. А еще…
Развернув свой пакет, он с любопытством осмотрел кусок кроваво-красного мяса. Понюхал. Лизнул длинным языком.
Ян отвел глаза.
То, что они остались вдвоем, травоядный и хищник, было и нелепо, и пугающе. Страха перед котом он уже не испытывал, но смотреть, как тот питается, было неприятно.
– Что такое Шатобриан? – спросил Криди, изучая надпись на пакете.
– Откуда мне знать? Это не с моей планеты… да мы такое и не едим…
Криди задумчиво достал земной планшет, осторожно тыкая пальцем, набрал людские буквы. Поморщился.
– Ерунда какая-то. Шатобриан – имя человека. Древний писатель. Они же не едят друг друга?
Он еще раз обнюхал кусок мяса.
– Нет, это не человеческая плоть… К тому же тот писатель жил очень давно. Наверное, это проявление юмора людей.
Криди откусил кусок мяса, прожевал.
– Знаешь, неплохо…
– Ты хотел что-то сказать, – грызя замороженную листву, напомнил Ян. – Что-то еще, что мы можем сделать.
– А… – Криди оторвал зубами и проглотил еще один кусок мяса. – Потрясающе нежный вкус… Я хотел сказать, что в крайнем случае мы воспользуемся этим же устройством и перенесемся вслед за нашими любимыми и друзьями.
– Ты готов на такое? – Ян рискнул посмотреть на Криди.
То ли он привык, то ли кот ел достаточно аккуратно, но зрелище его не испугало. К тому же кусок мяса уже уменьшился наполовину.
– Ну разумеется. Ты ведь сам сразу это задумал, – кот усмехнулся.
Некоторое время они смотрели друг на друга улыбаясь. Потом дружно откусили: Криди мясо, Ян траву.
И в этот момент планшет Криди издал пронзительный сигнал вызова, переданного через катер.
Глава седьмая
Ощущение было удивительное, не похожее ни на одно другое, которое Матиасу доводилось испытывать.
Он утонул в «лежанке», погрузился в металл, словно тот стал жидким. Но каким-то удивительным образом продолжал дышать.
И совершенно не паниковал.
Сам их план, очевиднейшим образом авантюрный и опасный, теперь казался совсем уж наивным мальчишеством. Но одновременно Матиас понимал, что они сделали все правильно, поступили единственно возможным образом. И то, что он очутился внутри казавшейся (а быть может, и бывшей) единым монолитом плиты, – тоже его не беспокоило. Видимо, это было какое-то воздействие на разум, не дающее паниковать попусту…
Легкий, похожий на щекотку зуд пробежал по всему телу. На мгновение сердце задержало биение, пропустило удар – и снова застучало ровно.
Интересно все же, что происходит?
Гиперпространственный перенос каким-то неведомым способом? Да нет, с поверхности планеты, из закрытого контейнера – противоречит всем законам физики.
Или его тело разобрали на атомы, а потом скопировали в другом месте? Матиас слышал про такие разработки, но они ему решительно не нравились, это ведь как умереть, а заново родится уже кто-то другой с твоей памятью.
Хотя разве не то же самое с ними проделали Ракс, реанимируя после лучевого удара?
Матиас почувствовал, как поднимается вверх, а металл (все-таки он упрямо считал материю вокруг себя металлом, пусть даже каким-нибудь нанотехнологическим и «живым») стекает с его кожи.
Стоп.
С кожи?
Матиас открыл глаза. Приподнялся на локтях – поверхность под ним опять стала твердой.
Да, он снова был в металлической беседке, на поверхности металлического ложа, как и его товарищи. Воздух показался ему пьянящим и свежим, куда более вкусным, чем при выходе из катера. Он слышал легкий шорох ветра, словно ненавязчивую фоновую музыку; видел изящные обводы крыши и поддерживающих ее арок, полных совершенства в своей простоте. И чувствовал себя прекрасно – тело было отдохнувшим, свежим, наполненным энергией, движения быстрыми и четкими.
Вот только сумки с заботливо собранными припасами и оружие исчезли бесследно. Как и их одежда.
Все они были совершенно обнажены.
– Какого черта! – возмутился Матиас.
Они что, побывали внутри устройства и были отвергнуты, сочтены недостойными? Да еще и лишились при этом штанов?
Стыдиться наготы – удел детей и особо уж рьяных верующих. После космошколы, где у разнополой группы курсантов порой нет и пяти минут, чтобы помыться и сменить форму, а на каждую душевую приходится два-три человека, ни своя, ни чужая нагота никого не смущает.
Но все-таки в человеческой природе есть неизбежная тяга укрывать тело одеждой, наверное, со времен первого оледенения, когда первобытный человек, опрометчиво лишившийся волосяного покрова, впервые замотался в шкуру убитой добычи. Без одежды, значит – без защиты.
Матиас счел бы иронией судьбы тот факт, что Лючия Д’Амико сейчас оказалась в подобной ситуации, а его командир предавался подобным же размышлениям. Но он об этом не знал.
Матиас сел, спустил ноги на пол. Напряженно посмотрел на Ксению – прекрасную и близкую. Та улыбнулась. У нее к наготе отношение было куда спокойнее.
– Куда делись мои штанишки? – громко спросил Уолр. – Мои замечательные широкие бархатные штанцы? Их выкроили по моему описанию, они крайне удобны для существа, ранее не носившего штанов!
Матиас невольно улыбнулся. Крот мастерски разряжал обстановку, скоморошничал и подтрунивал, объединяя их группу воедино. Надо быть очень мудрым существом, чтобы вот так вот запросто взять на себя роль балагура и шута.
Адиан, тоже присевшая на ложе, глянула на Уолра. Сказала:
– Вы сохранили так много меха, что вам вряд ли стоит комплексовать, уважаемый Уолр. В отличие от нас.
Матиас смущенно отметил, что Адиан, несмотря на свое нечеловеческое происхождение, выглядит довольно привлекательно. Ее не портили ни форма лица, ни заканчивающиеся широкими копытами ноги, ни легкая волосатость рук.
Как и Анге, кстати. Шея, раньше смущавшая его, на самом деле была соразмерна, небольшие крепкие груди не имели ничего общего с подростковой неразвитостью, длинные ноги, которые она сейчас изящно спустила с ложа, казались совершенством, а само движение – одновременно исполнено достоинства и сексуальности.
Странно, раньше он не замечал за собой такого… таких наклонностей. Тем более, что рядом была Ксения – ослепительно красивая и безмерно любимая.
Будто какой-то стимулятор попал в кровь…
– Где Криди? – спросила вдруг Анге. – Криди… и Ян…
Матиас, проклиная себя за глупость, вскочил и стал озираться. Вокруг беседки была все та же знакомая пустыня. Вот только ни посадочных ботов, ни Криди с Яном нигде не наблюдалась.
Впрочем, все пустыни похожи.
– Может быть, это их перенесли в иной мир? – предположила Адиан. – А нас укрыли в саркофагах на время переноса. К примеру, для защиты от излучения?
Матиас мысленно отметил, что Адиан не просто умна, но еще и склонна к нестандартным выводам. Ему такое и в голову не приходило. Но все же он заметил:
– Проще предположить, что мы провели внутри больше времени, чем нам казалось. Ян и Криди не дождались и были отозваны.
– Нет, – резко ответила Адиан. – Не годится. Даже если они были вынуждены покинуть планету, они оставили бы для нас снаряжение и послание. Тут все было бы завалено ящиками и канистрами.
Матиас кивнул, признавая ее правоту.
– У меня непривычные ощущения… – внезапно сказала Ксения. – Нет, не совсем верно! Ощущения знакомы, но раньше я испытывала их после того, как отделялась от матери и становилась частью «вовне».
Она посмотрела на Матиаса и пояснила:
– Яркость бытия. Каждый раз, воплощаясь в теле, я испытывала сенсорный экстаз. От самого ощущения тела. От дыхания, сердцебиения, движения каждого мускула. От прикосновений к поверхностям: гладким и шершавым, теплым и холодным. От вкуса и запаха. От вида других созданий и от собственной внешности.
Матиас вздрогнул.
Да, все было именно так.
– Значит, нас просканировали и воссоздали заново? – предположил он. – Но почему на том же самом…
Мысленно хлопнув себя по лбу, старпом кинулся к ближайшему выходу из беседки. Каждый шаг действительно был наслаждением. И касание прохладного металлического пола, и плотный шершавый песок, и каменистая равнина…
Он остановился, отбежав от беседки метров пять. Обернулся кругом. Поднял голову к небу.
– Ну? – выкрикнула Ксения.
– Мы не в Канзасе, детка… – произнес Матиас банальность, которая, тем не менее, объясняла все.
Ксения вышла из беседки и подошла к нему. Взяла за руку. И лишь потом посмотрела вверх.
– Лючия не соврала, – высказал Матиас то, что теперь было очевидно. – Мы на Лисс. На настоящей Лисс.
Лючия лежала на кушетке под работающим автодоктором. Датчики скользили по ее голове, разглаживая волосы и временами застывая. Девушке дали одеться в ее собственную форму, Соколовского в первую очередь интересовал мозг, а не тело.