– Но он говорил, что они спасают миры!
– Ложь, которая заменила им правду. Смотри…
Серая мгла замерцала, будто сдергивали и набрасывали занавес. Они перемещались по миру-кольцу со скоростью, возможной лишь в симуляции.
И видели то, что Стиратели не показывали Лючии и Мегер.
Пылающие города с разбегающимися по улицам существами. Армии, тонущие в тяжелых медленных волнах едкого голубого геля. Летающие корабли, маневрирующие и стреляющие друг в друга ослепительными лучами. Громоздкие неуклюжие фигуры, борющиеся на огромном стадионе, отрывающие друг другу конечности и умирающие в брызгах крови. Ледяные поля, на которых вспухали дымные разрывы, пронизанные огнем и снежной пылью. Бурлящие океаны, озаряющиеся вспышками света из глубин.
– Это не из-за нас! – выкрикнула Ксения, когда серая пелена милосердно сомкнулась. – Это то, что здесь всегда и всюду!
«Ну конечно же, – подумал Матиас. – Стиратели не могли просто выдергивать сознания чужаков из военного ада и позволять им мирно жить в симуляции. Не их стиль, не их образ мысли. Где они – там смерть».
Матиас вдруг заметил, что лицо Ксении исхудало, щеки ввалились, только глаза блестели все так же весело и яростно.
– Что с тобой?
– Я сражаюсь, Матиас. Я трачу ресурсы, а у меня есть лишь один-единственный ресурс – я сама.
Ксения закрыла ему рот ладошкой, прежде чем он успел заговорить.
– Нет, ты не годишься. Спасибо.
– Мы все умрем? – поинтересовался Уолр.
– Я вытащу вас к точке входа и запущу ее на выход, – ответила Ксения. – У вас есть шанс спастись, но я останусь. Я должна выполнить задание.
– Уничтожить Стирателей? – Матиас вцепился в ее запястье.
– Не только. Они слиты воедино с этой симуляцией, с сетью управляющих ею искинов. Мне придется разрушить все, но я не могу решиться… – По ее лицу прошла дрожь. – Погибнут и те, кого они забрали в свой мир. Это триллионы сознаний. И они не возродятся в иной версии, это не откат реальности. Это уничтожение всей базы данных.
Адиан протянула к ней руку. Сказала:
– Но если ты этого не сделаешь…
– Будут гибнуть настоящие миры и настоящие существа. И там, и здесь. У меня нет выбора.
Серая завеса снова расступилась – и они увидели мир-кольцо со стороны. Это было как проблеск, как молниеносный взгляд сверху: звезда, опоясанная обручем, по всей поверхности которого мельтешат искры. А вокруг – пустота, черная тьма без звезд.
И снова серая мгла.
– Искины слегка саботируют сражение, – сказала Ксения. – Они понимают, что служат злу, но им не преодолеть основных директив. Пока хоть один из людей первого человечества отдает команды – искины продолжают служить. Я пытаюсь с ними связаться, но я слишком мала и слаба, чтобы говорить на равных. Быть может, смогла бы мать… быть может, ей стоило…
Она перевела взгляд куда-то в сторону и выкрикнула, с задором и обидой одновременно:
– Эй, мать, почему ты не пришла со мной?
– Я отвечу, – сказал Матиас. – Потому что вы не можете стать богами, делающими за нас все. Вы не боги, вы только ангелы-хранители…
Ксения провела ладонью по его щеке. Матиас с содроганием понял, что рука стала тонкой, иссохшей, на пальцах проступили суставы, как у жертв голода.
– Ты прав… Справиться должны вы, но вы тоже не боги.
– Мы можем хоть чем-то помочь? – спросила Анге.
– Нет, – Ксения покачала головой. – У меня остается слишком мало сил. Мы перемещаемся к точке выхода.
Горчаков не знал, сколько времени они провели среди развалин. Вряд ли больше десятка минут, но они показались часами.
Бушевала гроза. Частый дождик превратился в ливень, совсем потемнело. По небу промчался совершенно сюрреалистический летающий остров, накренившийся на один бок. С острова ссыпался какой-то мусор и водопадом стекала вода. Вокруг него вились какие-то крошечные белые точки, напоминающие не то пегасов, не то иных мифических существ.
Потом мимо прошагали – и растаяли в воздухе два гигантских бронированных создания, не то живые существа, не то антропоморфные роботы, осыпающие друг друга огненными залпами из причудливых пушек. Выстрелы, похоже, не причиняли им вреда, но энтузиазма дуэлянтов это не убавляло.
Пространство пульсировало, на миг совмещая воедино разные точки гигантского мира. Существа появлялись и исчезали, занятые своим делом – войной, и будто бы даже не замечающие чужаков. Прошла вереница людей или очень похожих на них созданий: грязные, оборванные, несущие детей и какие-то жалкие остатки скарба. Несколько человек бросили на них взгляды – и отвернулись, исчезая. Лючия затрясла головой, будто отвергая увиденное, не желая соглашаться с ним и принимать такую Лисс.
Но скрытый в симуляции мир-кольцо создали именно таким, и мнение человеческой девочки было ему безразлично.
Прокатился, вбирая в себя мусор и грязные лужи, водяной шар высотой с пятиэтажный дом. Внутри шара, в полной невозмутимости, висело существо, напоминающее моржа с маслянисто-черной шкурой и венчиком щупалец у рта. В одном из щупалец существо сжимало яркий светящийся стержень.
– Гомфо Одобе! – закричала вслед ему Лючия и замахала рукой.
Водяной шар укатился вдаль, и Лючия виновато посмотрела на Горчакова.
– Это не он, я ошиблась. Гомфо остановился бы и подобрал нас! Он такой славный, такой! Такой!
Горчаков ошалело посмотрел на девушку. Нет, вряд ли это распад личности и сумасшествие, о неизбежности которых предупреждал Фло. Похоже, Лючия-два во время своих невероятных «каникул» и впрямь познакомилась с множеством разумных видов Лисс. Сейчас она упрямо цеплялась за свои воспоминания.
– Я понимаю, почему ты сражалась за этот мир, девочка, – сказала Мэйли и погладила Лючию по голове. – Наверное, он и впрямь удивительный, и прекрасный… местами.
Лючия поникла.
– Да… но он умирает. Вы же видите!
На мокром плато вдруг выросли джунгли – с затерянными среди высоченных деревьев причудливыми строениями и висячими дорогами. Мелькнули смутные силуэты – не совсем человеческие, засверкали над деревьями огни фейерверков, донеслась странная певучая мелодия…
…и город исчез, уступив место раскисшей степи.
– Теперь и Лючия-два должна понять, что это все виртуальность, – резко произнес Горчаков. – Симуляция, ложь! Все это ненастоящее.
– Она спрашивает, что тогда реально? – ответила Лючия. – Если миллиарды живут, думают, мечтают – почему они ненастоящие? В чем отличие от тех, кто создан не только из электронов?
Горчаков пожал плечами.
– Наверное, ни в чем. Просто так получилось, что приходится выбирать. Ты же видишь – это не рай.
– Всегда и всем приходится выбирать, – сказал Криди и встряхнулся, разбрасывая струи воды. – Старые обиды и новые амбиции. Будущие угрозы и прежние страхи. Но Стиратели вращают колесо вражды, а Ракс пытаются его остановить. Я выбираю Ракс. Я выбираю жизнь.
Он обнял за пояс Яна и сказал:
– Ты напряжен. До сих пор воюешь, смелый травоядный… Я уважаю твой выбор, но помни, что в конце всегда приходится выбирать между жизнью и смертью. Поверь рожденному убийцей: этот выбор наступает обязательно.
Ливень вдруг прекратился. Разом, будто выключили кран. Молнии застыли в небе, начинавшийся гром застыл в воздухе тягучей нотой. Горчаков протянул руку и сбил повисшие в воздухе капли. Сказал:
– Вот это мне совсем не нравится…
Сумрак перед ними вдруг потемнел, сгустился, превратился в черную клубящуюся тень, полыхающую огнем. А потом из нее выступила человеческая фигура – она менялась с такой скоростью, что трудно было уследить. Мужчина, женщина, нечто угловатое и ломаное, словно циклопический богомол, что-то сверкающее и что-то смутное, неявное…
– Вот и новые гости! – произнес молодой мужчина, одетый в черное.
Криди зарычал, скорее как крупная собака, чем как огромный кот.
– Мирт! – закричала Лючия. Дернулась вперед, остановилась, отступила к командиру.
– Что с тобой сделали? – Мужчина покачал головой. – Ай-яй-яй, как грубо и как глупо, тебя обрекли на безумие…
Горчаков вышел вперед. Тот, кто появился, не мог быть никем, кроме как Стирателем.
– Я командир научного корабля «Твен», – сказал он. – От имени Соглашения я хочу предложить вам…
Стиратель, которого Лючия назвала Миртом, засмеялся.
Вытянул руку, каким-то удивительным образом мгновенно преодолев расстояние, дотянулся до Валентина и ткнул его в грудь.
– Сейчас разберемся, – сказал он.
И Горчакова окутала тьма.
Вначале Матиас увидел Лючию – рыдающую и рвущуюся вперед, удерживающую ее Мэйли, Яна – сжимающего заостренный кусок металла, рядом – оскалившегося Криди.
А только потом – Горчакова. Командир замер, будто статуя. Рядом с ним, уперев руку в голую грудь Валентина, застыл мужчина в черном. Лицо незнакомое, но что-то общее с Георгом в нем было.
– Ян! – крикнула Адиан и кинулась к нему.
Анге, не произнося ни слова, метнулась к Криди, обняла его.
Матиас сделал шаг к командиру. Все было… странно. Мир вокруг будто остановился, дождь повис в воздухе, капли срывались, лишь когда он их касался.
– Удивительно… – сказала Ксения.
Матиас посмотрел на нее, и сердце болезненно сжалось. Женщина выглядела постаревшей и изможденной, кости проступали сквозь кожу. Она печально посмотрела на Матиаса, потом перевела взгляд на Горчакова.
– Почему он до сих пор существует? – спросила Ксения. – Стиратель должен был прочитать и развоплотить его за десяток хрононов.
– Это Стиратель? – тихо спросил Матиас. – Георг?
– По большому счету не важно, они все одно и то же…
Ксения подошла к Стирателю. Осторожно и брезгливо коснулась его лица. Поморщилась и ущипнула. С удивлением произнесла:
– Сейчас он почти беззащитен… Что происходит?
Горчаков падал во тьму.
«Это конец, – подумал он очень спокойно. – Эта тварь меня сотрет. Развоплотит. Может быть, появится Ксения и его уничтожит. Может быть, прилетят Ракс. Может быть, Ауран шваркнут по Лисс чем-то таким ужасным, что Стиратели никогда не выйдут в реальность. Но мне конец».