– Неприятности начались еще до того, как я…
Он осекся и подул на чай. В кипятке плавали молодые листья малины и кусочки мандариновой кожуры. Санта был помешан на восточных рецептах.
– А что, обычного чая не нашлось?
Глория невозмутимо взяла ложечкой немного меда и положила в рот, ожидая объяснений.
– Ты же не чай пить приехал посреди ночи?
– У меня полный абзац! – признался Лавров. – Я по уши в дерьме! Ты довольна?
– Не говори глупости.
– Мне стыдно перед тобой… видишь, уши горят?
– Я многое вижу, – кивнула она. – Но не все. Есть белые пятна… их больше, чем хотелось бы.
– Тогда я не буду рассказывать про Камиллу…
– Ее зовут Камилла?
– Звали. Она мертва. Ее убили прошлой ночью. Зарезали кухонным ножом. А меня чуть не сделали козлом отпущения. Я чудом избежал ареста…
Он рассказал все, что произошло с ним в последние дни, опуская лишь детали любовной игры с Камиллой.
Глория молча выслушала, не задав ни одного вопроса. Ее лицо казалось непроницаемым, и лишь глаза выдавали возмущение, сожаление или досаду.
– Что ты об этом думаешь?
– Все твои проблемы из-за женщин, Рома. Ты слишком их любишь. Они избаловали тебя своим вниманием.
– Кроме одной…
Глория пропустила его намек мимо ушей.
– Кого ты подозреваешь в убийстве девушки?
– Всех. Зорина… но его уже ни о чем не спросишь. Жену Каретникова, самого Каретникова… женщину, которая притворялась Каретниковой… даже себя. Мы с Камиллой пили коньяк, он был паленый… или туда чего-то подсыпали. Может, я под действием какой-то гадости схватился за нож? – выдавил он. – А после ничего не смог вспомнить?! Бывает же такое?
– Бывает. Но не в твоем случае. Если тебя это успокоит, девушку убил не ты.
– Точно? – обрадовался Лавров. – Ты сняла груз с моей души!.. Знаешь, мне казалось, что в спальне есть кто-то еще, кроме нас… Убийца мог прятаться в квартире. Тот же Зорин!
– Как же он тогда нащелкал вас с Камиллой у подъезда?
– Ты права. У меня мозги кипят от всего этого. А Каретникова? Могла она заранее спрятаться в шкафу, например, и… Могла! – сам себе ответил сыщик. – Кто угодно мог… Я же не проверял.
– Ты увлекся кое-чем другим, – заметила Глория.
Он вспыхнул. Опустил глаза и нервно засмеялся.
– Ревнуешь?
– Пытаюсь добраться до истины.
– Я запутался! – горячо заговорил он, скрывая возникшую неловкость. – Не знаю, что и думать. Кто приходил в детективное бюро, если не Каретникова?.. Зачем вся эта свистопляска?.. Хотели бы убить Камиллу, поступили бы проще!.. Я начинаю думать, что она погибла из-за меня. В конечном итоге я оказался ключевой фигурой! Зорина убрали… теперь на очереди я?
– Не только ты…
– Спасибо, утешила! – разозлился Лавров. – Это все? Или есть еще какие-нибудь идеи?
– Идеи есть, но вряд ли они придутся тебе по вкусу.
– Ты поделись, а там разберемся.
– Я просила тебя не трогать камни, – напомнила она. – Ко всему прочему ты забрал ожерелье Камиллы. Это самое плохое, что ты мог сделать.
– Надо было объяснить, о каких камнях идет речь.
– Есть вещи, которые нельзя объяснить. По крайней мере, не сразу. Зачем ты снял с девушки ожерелье, Рома?
– Сам не знаю! Веришь? Я уже собрался уходить… и тут накатило что-то. Подошел к трупу, склонился… эти камешки меня загипнотизировали. И ведь не корысти ради позарился! Копеечная побрякушка…
– Покажи мне эту побрякушку. Ты ведь привез ожерелье с собой?
– Я не провидец. Но у меня тоже есть интуиция. Что-то кроется в этих камешках. Поэтому я на них глаз и положил.
– Где камни? В машине?
Он кивнул.
– Принеси.
Пока он ходил за ожерельем, Глория глотала чай, не ощущая вкуса. Лавров привез с собой смерть – это чувствовалось по холоду и золотому блеску, которые сопровождали его. Сейчас она поймет, кто и почему лишил жизни Камиллу. Сейчас…
– Боюсь, тебе это не понравится, Рома.
Он вернулся с надеждой в глазах и дрожью в сердце. Камни расскажут, как все произошло на самом деле. Они впитали информацию, но распознать ее дано не каждому.
Ожерелье легло на стол россыпью морских брызг, обрамленных в серебро. Основная утолщенная нить с подвесками.
– Камилла не снимала колье, даже когда мылась. Она не очень дорожила им.
– По-моему, наоборот. Она не расставалась с украшением. Эти камешки до нее носила какая-то женщина… ее мать, которой уже нет в живых. А до матери… не вижу…
– Металл не почернел, – заметил Роман. – Может, это белое золото? Или платина?
– Ожерелье довольно безвкусное, камни поделочные. Какой смысл использовать золото, а тем более платину?
– Никакого.
– Это украшение делалось на заказ, – определила Глория. – Я вижу мастера, который изготовил его, ювелира. Ты прав, оно золотое. Ювелир тоже удивлен… он недоумевает, что за прихоть оправлять в золото дешевые камни?
– Носить на шее драгоценность, которая бросается в глаза, небезопасно. А дешевка не привлекает внимания. Белое золото хорошо тем, что внешне похоже на серебро, но, в отличие от него, не чернеет. При взгляде на колье никому не придет в голову покушаться на эту безделушку.
– В таком сочетании есть смысл, если… главный акцент сделан именно на камни.
– Но они не представляют ценности, – решительно заявил Лавров.
– Их ценность заключается в чем-то другом.
– Послушай, мне сейчас не до камней! Ты можешь с помощью ожерелья сказать, кто убийца?
– Не торопись…
– Думаешь, Камиллу убили из-за камешков?
– Из-за камешков тоже. Они послужили косвенной причиной ее смерти…
– Почему же тогда их оставили на трупе?
– Я же говорю: ожерелье – косвенная причина, – терпеливо повторила Глория. – Не подгоняй меня, иначе я что-нибудь упущу.
– Не подгонять? Ха! Да у меня земля горит под ногами!
– Сам виноват.
– Сам! Сам! – рассвирепел Лавров. – Но это дела не меняет. Мне нужно найти убийцу, пока…
– Пока – что?
– Ты издеваешься? На мне уже два трупа! Того и гляди будет третий.
– Главное, чтобы это оказался не ты, – вздохнула Глория.
Он вскочил и обошел стол, возмущенно размахивая руками. Хорошо ей излучать спокойствие и хладнокровно рассуждать. Ее не заподозрят в убийстве. Ей не предъявят обвинений. Ей можно не волноваться и не спешить.
– Тебе стоит бояться не обвинений, а убийцы, – заявила она. – Никто, кроме Зорина, не знает, что именно ты был с Камиллой в ту ночь. А Зорин мертв.
– Каретникова знает.
– Она будет молчать.
– Это еще бабушка надвое сказала. Ладно, прости… – смутился он. – Я приехал к тебе за помощью, потому что меня загнали в угол. Я в бешенстве! Я должен понять, почему это произошло со мной! Эти камни… неужели они ничего не подскажут? Они – единственные свидетели убийства!
– Значит, тебя не интересует их история?
– Не сейчас.
– Хорошо, – согласилась Глория и прикоснулась к ожерелью. – Они все видели… и запомнили каждую мелочь. Ночью, когда вы с Камиллой крепко уснули… кто-то открыл дверь квартиры своим ключом…
– Мужчина или женщина?
– Мужчина. Он уже бывал в этой квартире… и сразу прошел в кухню за ножом… потом подкрался к спальне… Там горел ночник. Убийца подошел, примерился и нанес девушке удар в грудь… прямо в сердце… Она умерла мгновенно…
– Кто он? Как он выглядит?
– Среднего роста… не толстый и не худой… лицо бритое, волосы темные… одет во все темное…
– Твое описание подходит чуть ли не к каждому третьему, – разочарованно протянул сыщик. – Может, есть что-нибудь примечательное?
– Он был уверен, что вы не проснетесь. Накануне… он приходил в квартиру и подмешал что-то во все спиртные напитки. Он думает об этом, глядя на графин с коньяком у кровати. Что бы вы ни выпили, беспробудный сон был вам обеспечен.
«Особенно крепко спала Камилла, – подумал сыщик. – Ведь она глотнула мартини еще в ванной. Той дозы оказалось мало, чтобы она отключилась сразу, но потом добавился коньяк и обеспечил надежный эффект».
– Это Зорин, ведь так?
– Я не могу назвать фамилию…
– Мы с ним знакомы?
– Он тебя знает. Тем вечером он фотографировал вас с девушкой у машины. Он вспоминает, как вы целовались. По-моему, он тебе завидует. Он смотрит на тебя, ухмыляется и качает головой…
– Сволочь!
– У него высокий лоб с залысинами…
– Зорин! – убежденно воскликнул Роман. – Больше некому. Мразь! Он снял квартиру и взял у хозяина два комплекта ключей. Он заранее все спланировал и подстроил. Но зачем? Какого черта? Что я ему сделал?
– Ты сделал… но не ему, – задумчиво произнесла Глория. – Это месть, Рома.
– Как они снюхались с Каретниковой? Ну, ничего! Я выведу эту бабенку на чистую воду! Если ее муж узнает, кто приложил руку к смерти Камиллы, он ей покажет…
– Успокойся! Нельзя ничего предпринимать в гневе. Сначала остынь.
Лавров плеснул в чашку воды из-под крана и выпил. У него внутри все пылало.
– Зорин и Каретникова!.. Я так и знал!.. Он убил Камиллу, а дамочка прикончила его, чтобы он молчал. Они оба – убийцы!..
– Как ты собираешься это доказывать?
Лавров налил себе еще воды. Доказательств у него ноль. Зато теперь ему известно, кто его враги. Вернее, враг. Зорин уже поплатился за свою подлость, осталось разобраться с Каретниковой. Собственно, он и раньше подозревал ее.
– Найду способ, – буркнул он. – Она у меня попляшет! Она…
– Рома, ты забыл о мстителе. Кому ты так сильно насолил, что человек решил упечь тебя за решетку?
– Да никому! Ты уверена, что это месть?
– Я чувствую…
– По-моему, на сей раз чутье тебя подвело. Ты ошибаешься! Каретникова обратилась к Зорину, и он придумал, как одним махом избавить ее от Камиллы и свалить все на меня. Дамочка для виду попросила приударить за девушкой… а сама отлично знала, к чему это идет. Зачем ей было нанимать Слона и Кеглю, непонятно? Ничего, она мне все расскажет!
Глория молча вздохнула. Лавров пил воду, а казалось, что это водка. Безумные мысли пьянили его, лишали рассудка. Он готов был задушить Каретникову своими руками. Больше всего его бесило, что камни наверняка поведали Глории не только об убийстве, но и о том,