Святослав заметно грустнеет. Такой истории от обычного, казалось бы, бродяги я никак не ожидал.
– Да… Потом я скитался, пил, жил, где придется, ел всякое… Ну и, как видишь, до сих пор брожу, – он хрипло смеется. Хотя это сложно назвать смехом…
– А лица? Видишь до сих пор? – я кручу пальцами третью сигарету, но не зажигаю ее.
– Вижу, но, прожив с этим десять лет, не особо обращаю внимание. Какое мне теперь до них дело…
Десять лет? После нехитрых подсчетов я понимаю, что Святославу сейчас должно быть около сорока трех, но выглядит он, как минимум на шестьдесят. Как же так…
– Удивлен? – он по-доброму усмехается.
– Да, немного…
– Уж не знаю, как я превратился в старую рухлядь, – Святослав демонстративно закашливается и театрально хватается за поясницу.
Я невольно улыбаюсь.
– А вот ты – не Изменяющийся, – говорит он.
– Ну, хоть что-то радует, – я продолжаю улыбаться.
Может, и в привычку войдет.
– Радует-то, да… Но знаешь что? У тебя ведь другое. Я такого не видал еще.
– Чего не видал? – улыбка сходит с моего лица.
– Ты… – он смотрит за мою спину. – У тебя обычное лицо. Не изменяющееся, но…
– Но что? – его паузы меня убивают.
Секунды режут на куски. Кусочки. Скальпель ожидания отрезает лоскут за лоскутом.
– Тебя что-то преследует. Или кто-то. Когда я заметил, то оно сразу стало, как бы сказать… – Святослав задумчиво чешет бороду, подбирая нужное слово. – Расплывчатым. Вот, точно, как тень, только висит в воздухе.
Я оглядываюсь через правое плечо, одновременно и, надеясь, и боясь что-то увидеть, но кроме коробки из-под холодильника и нескольких досок позади меня ничего нет. Наверное, предположить, что у двух сумасшедших одни и те же галлюцинации – глупость с моей стороны. Если бы и увидел, то, что с того? Что бы это значило? Что Святослав не безумен? Или безумны мы оба?
Вопросы. Копятся, копятся и копятся.
– И ты не успел его разглядеть? Совсем? – я со вздохом перегибаюсь через окно лоджии, наблюдая за тем, как на улицу выползают люди, торопливо шагая в сторону метро.
Небо стремительно светлеет, так и не успев потемнеть. Белые ночи… Сраные белые ночи.
Порыв ветра сдувает с меня часть опьянения, немного освежает голову, и я возвращаю тело обратно на лоджию.
– Не успел.
– Думаешь, это реально? То, что ты видишь?
– А Голос в твоей голове?
– Не знаю, – я пожимаю плечами. – Я ни в чем не уверен. Может, и вовсе, ничего этого нет, а может, и тебя нет. Вот какова вероятность того, что я прямо сейчас лежу в какой-нибудь «лечебнице», напичканный таблетками, прикованный к кровати, и пускаю слюни на подушку, а все это, – я указываю рукой на улицу, – происходит в моей голове?
– Хм. Вероятность всегда есть, – Святослав наклоняет голову вбок и трет глаз. – Я знаю то, что ничего не знаю…
Я осознаю, что самый долгий и интересный диалог за последние пять лет состоялся с бездомным, и, возможно, сумасшедшим человеком.
– Кстати, а что с твоим глазом?
– Да так… Плата за знания, – неясно отвечает он, давая понять, что не хочет об этом говорить. – Я схожу в туалет?
– Конечно. Зачем спрашивать-то…
Святослав пожимает плечами и устало шаркает с балкона. Его порядком утомило рыться в прошлом и доставать самые болезненные воспоминания, переживая их вновь.
В комнате звонит телефон. В такое время беспокоить меня решился бы только один человек – Артем.
Или вызов.
Нет…
Телефон на кровати – Артем. Я провожу пальцем по экрану и готовлюсь слушать ворчание насчет молчания в ответ на его сообщение.
– Да?
– Крис, у тебя все в порядке? – голос Артема звучит взволнованно.
– Относительно. Что-то случилось?
– Кроме того, что ты не отвечаешь на сообщения?
– Извини, Тем. Ты же знаешь…
– Да знаю-знаю, – вздох в трубку. – Тебе Стычко не звонил?
– Нет, а должен был?
– Не знаю. Не знаю… Короче, помнишь твои подозрения насчет «Клаудовских» жмуров? Сколько их там? Пять?
– Пять.
– Так вот за вчерашний день и сегодняшнюю ночь еще тридцать четыре случая. И это только в нашем районе. Знакомые фельдшера говорят, что у них такая же херня творится, и работают без продыху. И в этот раз никаких «фургонщиков». Но, как и раньше, эта зеленая блевота и окурок «Клауд».
Артем тараторит и куда-то спешит. Как обычно.
Тридцать четыре трупа в одном районе. Даже, если фигурирует не один убийца, а группировка, то все равно задача непосильная. За полтора дня отравить такое количество людей по одиночке в разных точках пятимиллионного города невозможно. «Клауд» теперь точно должны прижать. Но что же с ними не так…
– Крис, чего молчишь?
– Думаю… Ева в порядке?
– Да-да. Только она должна пойти на экскурсию завтра в Эрмитаж с классом своим, и я не могу отговорить родителей пускать ее. Знаешь их, упертые. Думаю перехватить Еву. Сейчас же самый сезон, людей будет тьма тьмущая. Мало ли что…
– Давай я тоже подскочу. Вместе заберем.
– Да я же только за!
Конечно, он за. Единственный, кому удается справляться с неугомонной озорницей Евой – дядюшка Крис.
– Вот и договорились. Слушай… А о каннибалах ничего не проскакивало за последние сутки?
– Откуда знаешь? – настороженный голос.
– Да так… Долго рассказывать. Ну, так что?
– У нас только один случай. Женщина соседа загрызла. Менты приехали, а она успела всю шею тому обглодать и лицо. Представляешь? Прямо до кости. Многое я повидал на «скорой», но чтобы такое… Знаю, что еще три таких нападения точно были. В метро один и два на улице. Просто ни с того ни с сего. Как звери дикие. Может секта какая…
В метро. Знаю, видел.
Каша из фактов и предположений варится в голове медленно. Связать воедино эту мешанину не выходит, как бы я ни старался. Не хватает информации.
– А по «Клауд» что? Были у них при себе сигареты?
– У девчонки была пачка, а насчет остальных не могу сказать.
Везде фигурирует «Клауд»… Но почему одни умирают, а другие звереют? Совпадение?
– Да уж. Полиция сейчас вся на ушах, наверное, – говорю я, падая спиной на кровать.
Белый потолок. Одинокая лампочка.
– Менты-то? Не особо. Энтузиазма че-то у них совсем нет. Сонные мухи.
Плюс один вопрос. Плюс одна странность.
– Ладно, Тем, днем созвонимся. Сон зовет.
– Только не пропадай. Такая херня творится…
– Вас понял. До связи, – я убираю от уха телефон.
Экран запотел.
Святослав до сих пор не вернулся из туалета. Долговато.
Нахожу его на кухне. Сидит на пуфе у открытого окна и смотрит на улицу.
– Что делаешь? – я останавливаюсь в дверном проеме.
– Ну, так это… Ты по телефону разговаривал. Не хотел мешать.
Святослав вызывает смешанные чувства, но отрицательных эмоций к нему я не испытываю. Он похож дедушку, любимого всей семьей, который немного не от мира сего – старость о себе дает знать.
Вот только этот «дедушка» старше меня всего на десять лет.
– Надо бы ложиться. Могу тебе в комнате постелить, могу здесь, у меня есть отличный матрас. Не против?
– Да я пойду…
– Куда? Метро закрыто, и ты не особо трезв, – я отрезаю, предполагая, что он либо будет спать на улице, либо не будет спать вообще и где-нибудь шляться. – Проспишься, тогда пойдешь.
Спорить он не стал. Выбирает для сна комнату. Места много – всем хватит.
Сон забирает меня сразу, но держит в своих объятиях недолго – я просыпаюсь. Несмотря на раннее утро, комнате невыносимо светло. Белые ночи…
Я задергиваю давно купленные плотные шторы, не пропускающие ни одного наглого луча света, и ложусь обратно. Святослав спит на матрасе у кровати, никак не реагируя на мои передвижения, а Варя молча наблюдает.
Сон не возвращается. Тишина достигает своего апогея.
Я просто пялюсь в потолок, и «наслаждаюсь» шумом в ушах, который превращается в звон. Во рту пересыхает.
Дергается «мешок» под правым глазом.
Раз-раз-раз. Два-два. Раз. Раз-два-раз. Два. Два-раз-раз-два.
Я прикладываю к «мешку» два пальца, но он не унимается и продолжает пульсировать под подушечками. Подобные тики напоминают азбуку Морзе. Я ее не знаю – параноить не получится. И вот опять…
Точка-точка-точка. Тире-тире. Точка. Точка-тире-точка. Тире. Тире-точка-точка-тире.
– Хватит, – шепчу я.
Тик проходит. Опьянение проходит.
Стараясь не шуметь, я иду на кухню. Осушиваю пару стаканов воды, сажусь на пуф у открытого окна. Часы на запястье – шесть часов утра ровно.
Люди идут к метро. Медленно и быстро, вяло и бодро… Кто-то жить не хочет, а кто-то радуется новому дню.
Один из критериев, по которым я выбирал квартиру – вид на вход и выход из метро. Наверное, следовало купить аквариум, выложить дно мелкими камушками, может, добавить водорослей и запустить рыбок, чтобы смотреть на них и успокаиваться. Но на меня хаотичное мельтешение этих маленьких созданий не оказывает никакого эффекта. А вот поток идущих в метро и выходящих из него людей – оказывает.
Поток туда, поток обратно… Столько людей. Глаза перескакивают с одного на другого. Секунда-две – новый человек. Секунда-две – новый человек.
Моя кухня была бы хорошей позицией для «Техасского снайпера»[5].
Пододвинуть стол к окну, поставить винтовку на сошки, настроить оптику. В пределах видимости меньше полусотни человек не бывает, а в час пик – два трущихся потока. Не забыть про беруши.
Выстрел – замертво падает один.
Выстрел – падает второй.
Паника скачет от человека к человеку и множится, распространяясь в геометрической прогрессии. Страх. Сердца бьются все быстрее. Работа на износ.
Только мое спокойно.
Но как выбрать цели? Особенно первую. Как решить, кого пощадить, а кого лишить жизни? Женщина с голубой коляской, старик с тростью, дети с рюкзаками, парень на самокате лавирует между людьми… Детей не трогать.