Избить, пытать, убить? По очереди?
Отчаяние в глазницах.
– Слышу!
Скрежет болгарки замолкает, и в дело идет лом или монтировка… Врата в мою обитель отчаянно скрипят и не хотят поддаваться, но их падение – вопрос времени.
Я срываюсь с кровати и несусь на кухню, надеясь найти там хоть что-нибудь способное помочь.
Из ножей только те, что для масла… Был один нормальный – сломался. А новый так и не купил… Этими только глаза выковыривать. По одному глазному яблоку – четыре подхода.
Вот и расплата.
Гремя кастрюлями, крышками и прочей посудой, я роюсь в ящиках и, наконец, вытаскиваю старую чугунную сковородку. Других идей нет.
Скейт, сковородка… Издевка случая.
– Щас ты огребешь, урод!
Дверь с грохотом падает в подъезд, жалобно лязгнув под шагами моих «гостей». Они поворачивают на кухню.
Чуют меня всем своим гнилым нутром.
Я стою в нише между холодильником и стеной, сжимая ручку двумя руками. Обычно, в те редкие случаи, когда я готовлю, здесь стоит Варя.
– Че прячешься? Все равно найдем! Выходи, тварина! – голос соседа совсем рядом.
Места для бокового удара у меня нет, поэтому бью сверху, как только в мое укрытие заглядывает Серега.
Днище – лоб – звон чугуна.
Вскрикнув, он пошатывается, но удерживает равновесие. Я тут же выскакиваю и наношу еще один удар сверху.
Днище – лоб – звон чугуна.
Недоумение и растерянность на его тупорылой физиономии пропадают, глаза закатываются и Серега вырубается.
Шансы уравнялись, но…
В проеме кухонной двери спокойно стоит незнакомый мужик и направляет на меня пистолет. Пистолет Макарова… Его сложно не узнать…
– Ну что? Теперь не такой смелый? Давай бросай, – на его лице самоуверенная ухмылка.
Порядком выше меня, широкоплечий. Огромная лысая голова с косым шрамом на лбу. Белая майка, черные спортивки. Растоптанные донельзя серые кроссовки. Пистолет в его здоровенных руках смотрится совсем игрушечным.
Муляж? Рисковать не стоит. Да и как справиться с таким бугаем…
– Разберемся как мужчина с мужчиной? – я бросаю сковороду.
Дешевая фраза из дешевых фильмов, конечно, не работает.
– Самый умный что ли? На колени, быстро! И руки за голову убери! – рявкает лысый.
На колени…
Мразь.
Стиснув зубы, я выполняю его требования.
– Вот так, – ухмылка перерастает в ехидную улыбку. Он тормошит Серегу. – Эй, ты живой? Вставай! Да подними ты свою задницу!
Перед глазами проскакивает пелена. Пульс растет.
Голод растет.
– Голова… – держась за лоб, Серега встает на ноги. – Ах ты, сука!
Он подскакивает ко мне и неуклюже бьет по лицу. По щеке. Не в нижнюю челюсть, не в скулу – посередине. Не очень сильно, но крайне неприятно.
Голова уходит вбок.
– Да чего ты стоишь?! Врежь ему! – вопит Серега, понимая, что сам вреда мне не нанесет. Держится за лоб, морщится и трясет кистью. Вывих?
– Это я с радостью, – его кореш берет пистолет в левую руку, сжимает пальцы правой в кулак.
Удар.
Ударище…
В глазах темнеет, в ушах гудят тысячи пароходов. Мощь такая, что меня сметает на пол. Перехватывает дыхание.
Щека касается кремовой плитки – прохладная.
– Ага! Будешь знать, как лезть не в свое дело! – ликует Серега.
Гул спадает, тьма рассеивается. Во рту металлический привкус.
– Давай уже пойдем? Пару раз шибанем его и пойдем. А? – неожиданно уверенность и суровость лысого улетучивается. Он с испугом оглядывается назад.
Из подъезда раздается чье-то шарканье и тихие хрипы.
– Это что? – нервно спрашивает Серега. – Эй! Кто там?!
Отвлекся… Мой шанс.
Я вскакиваю, хватаю его за волосы и, приложив столько силы, сколько могу из себя выжать, отправляю его лицо на встречу с кухонным столом.
Удар – грохот. Стол содрогается.
Серега на полу – там его место. Лысый опять направляет на меня пистолет, однако, его руки дрожат. Не сильно, но заметно.
Хрипы звучат громче. Приближаются.
– Слушай, будем разумными… – я держу руки поднятыми. – Мы же не хотим здесь оба сдохнуть? Ты знаешь, кто сюда идет. Уверен, что знаешь…
Я осторожно, маленькими шажками обхожу стол, приближаясь к пустой бутылке из-под рома на краю. Она до сих пор стоит. Опустошенная мной и Святославом.
– Вдвоем у нас есть шанс выбраться. Может, и друга твоего спасем…
План появился сам по себе, когда я заметил одну маленькую, но важную деталь – флажок предохранителя стоял в верхнем положении.
– Ты зубы мне не загова… – начинает он.
В этот момент я хватаю бутылку и бросаю в него – просто отвлечь.
Врасплох.
Лысый уворачивается, нажимает на спусковой крючок, но ничего не происходит. Опустить флажок он успевает – подобранной сковородой я бью снизу по его подбородку.
Зубы клацают друг о друга. Голова откидывается назад.
Удар сверху по кистям – пистолет вылетает из рук.
Удар по нижней челюсти – сломана.
Я чувствую эйфорию… Она растекается от кончиков пальцев, постепенно распространяясь по всему телу. Разжигает голод…
Наслаждение.
Превосходство.
Это не должно заканчиваться. Но волна откатывает… Необходим прилив.
Удар по виску – лысый сползает по стене. Голова болтается, как у марионетки без хозяина.
Новый прилив: еще лучше, еще приятнее. Пульс зашкаливает, зрачки, наверняка, расширены.
Откат… Голод.
Удар по затылку – лысый теряет сознание и в неестественной позе застывает на полу.
Кровь в его рту смешивается со слюной, густой массой вытекает и тянется от губ до кремовой плитки… Нижняя челюсть деформирована, выпирает вбок.
Откат… Голод.
УБИТЬ, УБИТЬ, УБИТЬ, УБИТЬ!!!
Срезанная входная дверь жалобно скрипит под чьими-то ногами. Я оборачиваюсь на звук и уверенно иду встречать «гостей».
Жажда новой волны правит мной. Велит, что делать. Заставляет. А этот голод…
УБИТЬ!!! ВСЕХ УБИТЬ!!! УБИТЬ, УБИТЬ, УБИТЬ, УБИТЬ!!!
Дикий и Дикая. Первый впереди, вторая отстает на несколько метров. Узнаю их с трудом – молодая пара из квартиры напротив. Те, кто хотел направить меня на путь истинный, бредут по моему коридору, и привел их сюда точно не Бог.
Широко открытые пасти, губ нет… Зубы и десна – вот, что первым бросается в глаза. Как и черные кривые полосы во все стороны ото рта. Словно черви, которые расползаются по лицу.
Я быстро приближаюсь к Дикому, заношу руку со сковородой над головой… Но вдруг одним стремительным рывком он оказывается со мной нос к носу, хватает за плечи и швыряет о стену.
Затылок – бетонная стена – потеря координации.
На миг я вижу перед собой только сотни ярких точек, вспышек, искр… Затем появляется размытое пятно, а шею прожигает острой болью – зубы Дикого.
«МЯСО, МЯСО, МЯСО, МЯСО, МЯСО, МЯСО!!!»
Тварь вжимает меня в стену. Хочет вырвать кусок…
От боли я невольно разжимаю пальцы и роняю сковороду. Теперь только руки и ноги… Это все, что есть.
На счету буквально каждая секунда. Промедлю – сдохну. Зубы Дикого уже проникают под кожу… Боль усиливается и окончательно возвращает на землю.
Ни голода, ни эйфории… Зато есть нарастающий страх.
Добро пожаловать в реальный мир.
Надеясь, что нервные окончания у этих тварей не теряют чувствительность, бью Дикого коленом в пах.
Он издает подобие стона, тяжело дышит – хват челюстей слабеет. Я бью вновь – еще слабее.
Вторая тварь рядом и пытается дотянуться хоть до какой-нибудь части моего тела.
«МЯ-Я-Я-Я-ЯСО! МЯСО, МЯСО, МЯСО!!!»
Слюни Дикого текут по шее вместе с моей кровью…
– Отвали, отвали, отвали!!! – кричу я.
Третий, четвертый, пятый удары в пах – Дикий пыхтит, но не разжимает челюстей. Сколько же у него силы…
Удар в живот – закашливается и отпускает меня.
Удар в живот – сгибается пополам.
«Джеб» в нос налетевшей на меня Дикой – сломан.
На кухне какая-то возня и невнятное бормотание – первые «гости» очнулись. Я спешу туда – Дикие за мной.
Серега пытается встать, держась за край стола, лысый же с закрытыми глазами лежит на спине и стонет.
Живые…
Торопливые шаги настигают, совсем близко… Вот-вот… Не оглядываясь, я перепрыгиваю через Серегу, разворачиваюсь и ногой толкаю его к подоспевшим тварям. От такого подарка никто отказывается.
– Нет! Не-е-е-ет! – он в ужасе машет руками. – Крис! Братишка! Помоги!!!
Дикая впивается зубами в предплечье Сереги, а Дикий в шею. Вопит, дергается… Смотрит на меня, умоляет без слов. Одним только взглядом…
Я стою и тоже смотрю. Только сердце бешено стучит.
Пистолет… Он лежит всего в полуметре от меня. И как я его не заметил раньше…
Или не хотел замечать…
Желаемое, действительное. Реальность и иллюзия… Размывается сознание и неясен мир вокруг. Я беспомощно барахтаюсь в океане непонимания ВСЕГО.
Голос… Где ты… Может, вон там, рядом с Диким? Сидишь и усмехаешься над моей нерешительностью, растерянностью… Ты бы подсказал, что делать, направил бы. Подтолкнул к тому решению, на которое мне не хватает духа. Не позволяет страх, отгораживает слабость, держит что-то…
Помочь Сереге – риск ножа в спину. Такие гады переживут саму Вселенную. Разбежимся, залижет раны и придет с новым другом или же сам. Кто знает, чей пистолет на самом деле, и есть ли в арсенале что-нибудь еще…
Дикая выдирает порцию из предплечья и с чавканьем жует.
Серега плачет. Скулит. Бьется словно в агонии.
Дождаться, его смерти… Не лучше ли убить самому? Прекратить его страдания и себя обезопасить.
Убить…
Убить всех.
Я подбираю пистолет, опускаю флажок предохранителя и проверяю магазин – полный. Досылаю патрон в патронник… Взводится курок. Пальцем неуверенно касаюсь спускового крючка.