Псевдо — страница 26 из 36


Относительно свежий воздух врывается в легкие. Я вдыхаю полной грудью, параллельно осматриваясь – супермаркет совсем близко, и Диких не наблюдается.

– Спасибо… – я вытираю обе стороны клинка о шорты.

Голос не отвечает.

– Как знаешь, – бормочу я и мчусь вперед, пока путь свободен от Диких.


И вдруг я слышу гитару. Поворачиваю голову на звук – на подоконнике второго этажа одного из ближайших домов сидит бородатый парень с поблескивающей на солнце серьгой в ухе. Ноги он свесил вниз, в зубах держит сигарету, а в руках – гитару и наигрывает на ней какую-то мелодию. На тротуаре под ним шаркают несколько Диких.

Вдалеке раздается пара выстрелов, и парень бросает взгляд туда, откуда они доносятся и перестает играть. Затянувшись в последний раз, он отправляет окурок в тварей и замечает меня.

Я чуть сбавляю темп…


Еще два выстрела. Он ударяет по струнам и начинает петь:

Почему-то всегда так незыблемы цели,

Разрушать города, видеть в братьях мишени…

Немного играет довольно быстрым боем и продолжает:

Мы могли быть другими, но мы те кто мы есть,

Предавали, любили и сражались за честь.

Разменяв на патроны слёзы жён и детей,

Шлём мы к чёрту законы, вещи есть поважней…

На припеве он играет громче, сменив бой:

Почему-то всегда так незыблемы цели,

Разрушать города, видеть в братьях мишени.

Эхо войны сквозь поколение,

Мы обречены, не видать нам прощения…

Я вновь ускоряюсь. Диких не видно, кроме тех, что шаркают под окном парня, который поет уже новый куплет:

На руинах живут, догорает покой

Это выбрал не ты, но твоею рукой

Ты же ей обещал вернуться живым,

Но ты ей не сказал, что вернёшься другим…[11]

Его хрипловатый голос разлетается по округе, наполняя тихие улицы живым звуком…


– Хорошо поет.


– Может, из местной группы? – я оглядываюсь назад, но окно, на котором он сидел, пустует.


Внизу никого, кроме Диких, значит, просто ушел в квартиру…

* * *

У входа в супермаркет лежат два велосипеда. Проверяю их целостность – оба в отличном состоянии. Один подготавливаю для заезда до центра…

Удача? Возможно.


Консервы и вода – все, что мне нужно. Взять сразу и без остановок мчать к Артему и Еве… Неизвестно где и на какое время мы можем застрять.


Я стою напротив разбитых стеклянных створок – вход. Обдумываю план, которого нет. Прокрасться и забрать… Проще простого.

И не умереть.

Стараясь не наступать на осколки, я захожу внутрь.


Смрад здесь стоит примерно такой же, что и в переходе. Нос понемногу привыкает, но к горлу все равно периодически подкатывает рвотный ком.

Свет в помещение проникает только через небольшие окна под потолком. Ни одна лампочка не горит. В проходах между кассами друг на друге гниют вздутые тела, а на полу – продукты. Из глубины супермаркета доносятся шарканье ног и приглушенные хрипы.


Грохот. Женский визг. Дребезжание приближающейся тележки.

Мертвый покой нарушен.


Кто-то очень спешит к выходу, и я, не желая с ним встречи, поворачиваю направо, в овощной отдел.


Визг. Дребезжание. Визг.


Дикие настигают жертву. Хрипы становятся громче, слышится чавканье и истошный вопль.

– Кто-нибудь! Спасите!

Не оглядываясь и убеждая себя в том, что помогать незнакомке – затея не из лучших, я пригибаюсь и следую к нужным мне отделам. Тратить силы на драку с несколькими тварями, чтобы спасти того, кто мог увязаться за мной в расчете на дальнейшую помощь… Нет уж.


Только чавканье и хрипы нарушают тишину.

Убили. Или я убил?


Темп приходится сбавить – под ногами слишком много продуктов и тел, к тому же, глаза не так быстро адаптируются к мраку. Прикрыв нос левой рукой, я вдыхаю и выдыхаю только ртом. Без работающих кондиционеров тут царит изнуряющая духота.

Вероятно, что температура перевалила за тридцать градусов. Это значительно ускоряет разложение… Но оно и без этого протекает с невозможной скоростью.


У левого уха летает жужжащая муха.

У правого уха летает жужжащая муха.

– Для мелких тварей ставши пищей,

И разлученные с душой,

Они – гниющее жилище,

Где новый пир для них чужой…[12]

Бормотание Голоса в голове совсем некстати.


– Не удержался.


Как бы мне удержаться и не выблевать желчь… Эта муха… Летает перед глазами, а я крадусь, закрывая нос предплечьем, сжимая финку и готовясь ко всему…


В проходе за очередными полками спиной ко мне стоит Дикий. Он не шевелится и вообще не подает никаких признаков жизни. Если это можно назвать жизнью… Просто стоит, закинув голову назад голову и раскрыв пасть. Ни хрипа, ни движения.

Наступить на что-то или споткнуться – почти равносильно смерти. С осторожностью переставляя ноги между телами, я прохожу в метре от Дикого. Ладони мгновенно потеют, сердце бешено колотится.


Он услышит. Точно услышит…

Еще два шага…


Какие-либо звуки от тварей, настигших женщину, стихают. Давящая тишина нависает над «посетителями» супермаркета.


Дикие бесшумно жрут.

Мои ноги трясутся.


Один шаг…


Из раскрытой пасти Дикого, кажется, выходит едва слышимый хрип.


Я застываю на месте и врастаю в пол. Сердце вот-вот проломит грудную клетку… Мой взгляд падает на валяющийся телефон у моей правой ноги. Медленно беру нож в левую руку, поднимаю устройство с пола, замахиваюсь и бросаю его подальше от меня и полок, к которым иду.


Совершенно в другой конец торгового зала.


Две твари выбегают из соседних рядов и несутся на звук упавшего телефона. Но Дикий, стоящий рядом даже не шелохнулся… Хрипит чуть громче и все.

Я весь покрываюсь холодным потом… От него надо избавиться, пока опять не нависла тишина.


Выпрямившись, я затыкаю рот Дикому левым предплечьем и перерезаю ему горло. Лезвие довольно острое, поэтому оно входит достаточно глубоко и без особых усилий.

Напряжение из его тела уходит. Я аккуратно опускаю мертвого Дикого на пол.


Руки опять в крови…


Беспрепятственно добравшись до полок с консервами, складываю в рюкзак банки с тушенкой, рыбой и поворачиваю к отделу с водой, где забираю пять маленьких бутылок.

Рюкзак в разы тяжелеет и неумолимо тянет вниз, снижая мою подвижность и шансы выбраться живым из драки с Диким. А впереди езда на велосипеде по улицам до центра города…

План по спасению друзей теперь похож на самоубийство.


Я останавливаюсь у неработающего холодильника с газировкой, сажусь на пол и вытягиваю ноги. Резко наваливается усталость. В голове свербит мысль о том, что мне следовало сначала взвешенно и адекватно все спланировать, а потом уже покидать квартиру…


К чему это все?

Артем… Ева… Быть может, они мертвы.

А если нет? Шанс помочь им все-таки есть. Пускай и минимальный. Так что ноги в руки…


– Времени на отдых нет. Расселся тут… Хочешь, чтобы и убили?


Голос недоволен. Голос ворчит. Справедливо…


Молча поднявшись на ноги, я вновь пригибаюсь и шаг за шагом приближаюсь к выходу, около которого сидят четверо Диких и потрошат тело женщины. Проскочить мимо них невозможно, а дать бой – глупо. Но я не даю подкатившей волне отчаяния заставить меня опустить руки.

Нет. Больше никаких сомнений. Я до сих пор жив, а это что-то значит.


У супермаркета должен быть черный ход. Дверь с табличкой «Только для персонала» я запомнил, когда поворачивал в отдел с водой.

Туда-то и нужно добраться.


Идти по тому же маршруту второй раз, оказывается гораздо легче и занимает меньше времени.


«Только для персонала»


Я протискиваюсь в приоткрытую дверь и, попав в кромешную темноту, достаю из кармана телефон, но вдруг он начинает вибрировать… На экране высвечивается имя.

Ева…

Я торопливо провожу пальцем и отвечаю на звонок.


– Алло! Крис! Я…я… – Ева захлебывается в слезах.

– Привет, что случилось? – шепчу я, с трудом сдерживая взорвавшееся во мне волнение.

– Артем… Он… Он пришел за мной… Но… Но ему стало плохо! Он умер, Крис… Умер! – Ева буквально задыхается в истерике, ей не хватает воздуха, чтобы нормально дышать.


Артем… Нет-нет… Это галлюцинация… Бред. Мне просто кажется.


– Крис!!!

– Да… Ты… Ты с кем?

– Одна. Все… Они все умерли, Крис… Что мне делать… – Ева в отчаянии.


Как иначе? Я и сам…


– Слушай меня. Я приду за тобой! Слышишь?! В каком ты зале? – я говорю в полный голос, забыв об осторожности.

– В… Портретов тут много… Генералы… Не бросай меня! Пожалуйста…

– Я приду! Спрячься где-нибудь и сиди тихо! Слышишь меня?

– Слышу… Мне страшно…

– Я понимаю, но ты должна спрятаться. Я тебя вытащу!

– Хорошо… – Ева продолжает всхлипывать.

– Жди. Я скоро…

Она сбрасывает звонок.


Гудки…


– Так, Крис. Выдохни… Выдохни! Только без глупостей.

Хочешь спасти ее – сохраняй рассудок.


Голос говорит быстро, стараясь опередить нахлынувшую на меня волну злости, жажды, голода и страха… Разорвет изнутри. Взорвусь прямо здесь…


– Рассудок?! А он у меня есть?! Какого хрена?! Артем умер!!! Нет-нет… Ева… – я не могу справиться со шквалом эмоций и перехожу на крик.

Я мечусь в темноте, спотыкаясь, судя по мягкости, о тела и налетаю на столы с посудой. Звон бьющегося стекла, грохот падающих кастрюль… Мне нужен свежий воздух. Срочно. Куда идти…