– Сзади! – выкрикиваю я, предупреждая Хёрда о Диком. Уклониться он успевает в последний момент.
Барди тем временем откидывает в сторону одну тварь и вбивает голову второй в деревянный стеллаж.
Я хватаю стул, о который споткнулся, и обрушиваю его на Дикого – теряет сознание. Урок усвоен…
Нож – шея.
Нож – шея.
Нож – шея.
Кровь на лице…
Спешу к Барди и сцепляюсь с тварью, которую он откинул. Рукой за волосы, оттягиваю голову назад, и, вдавливая лезвие в горло, резко отвожу руку в сторону. Дикий дергается, хрипит и плюется кровью.
Секунда, две… Его тело обмякло.
Сердце колотится, воздуха не хватает. Дрожь в руках не прекращается. Барди и Хёрд стоят молча, но на их лицах нет ни обеспокоенности, ни усталости, ни страха. Им будто пришлась по нраву эта бойня.
– Давно мы так не дрались, – Барди ухмыляется, глядя на мертвых Диких.
– Да уж. Прогресс… Теперь-то все воюют огнестрелом. Воевали… – Хёрд с сожалением вздыхает, вытирая кровь с лица, и обращается ко мне. – Ты это сам?
Я киваю, замечая, что сердцебиение приходит к нормальному ритму и дышится гораздо легче.
– Молодчик! Эх, повоюем еще! – Барди явно приободрился после драки.
– Я наблюдал. Помог бы если что…
– Не сомневаюсь, – несмотря на то, что он участия не принял, я ему все равно благодарен. Его присутствие ощущается намного сильнее, чем раньше. Это придает уверенности.
– Выдохнули? Идем дальше, но давайте постараемся без таких шумных побоищ, – Хёрд вновь косится на меня и хлопает по плечу возбужденного Барди.
– Ладно… – отвечает тот, недовольно хмыкнув.
Пустой зал. Пустой зал. Пустой зал. Пустой зал… Скучные залы с минимальным количеством предметов интерьера былых времен плюс мертвецы.
Наконец, мы добираемся до «Темного коридора», по всей длине которого на стенах висят огромные шпалеры.
Но вдруг затылок разгорается жгучей болью, в миг помутнившей зрение. Ноги подкашиваются, руки скользят по двери, но ни за что не могут зацепиться.
– Крис! Эй! А ну-ка не падать! – Хёрд стоит совсем рядом и хватает меня за плечи. Его голос звучит будто издалека, повторяясь эхом по несколько раз.
– Что со мной… – бормочу я, обращаясь к Голосу.
Хёрд понимает, кому адресован вопрос, и молчит.
– Слишком долго ютимся в одной голове… День-два и ты умрешь.
Заметная тревожность Голоса только добавляет беспокойства.
– Умру? Что это значит? А ты?
– И я тоже. Нам надо разъединиться, тогда мы выживем…
– Как… Как?!
– Ты должен убить себя.
– Издеваешься…? – я с трудом верю в услышанное.
Убить себя, чтобы выжить? Что за бред…
– Нет, Крис. Поверь, дальше будет только хуже.
Приступ может начаться в самый неподходящий момент.
Головная боль начинает отступать, и я уже самостоятельно держусь на ногах.
– Что ты предлагаешь?
– Пистолет у тебя на бедре…
– Херня это… – я отказываюсь от его предложения.
Шеей влево. Шеей вправо. Становится лучше.
Хёрд и Барди стоят в паре шагов от меня и молча наблюдают. Первый с любопытством, а второй с настороженностью. Ему явно не нравятся мои приступы и переговоры с Голосом.
– Я в норме. Идем…
– Хреновая это была затея, Хёрд. Хреновая, – Барди шмыгает носом и идет впереди.
– Я вас не заставлял. Сами вызвались, – отвечаю я ему, но слышу только презрительное фырканье. Настроение у него меняется по щелчку пальца. Впрочем, мне это несложно понять…
По «Темному коридору» мы идем быстро. Накатывают воспоминания…
Когда-то давно я подолгу мог стоять у каждой из шпалер, изучая их невероятные, вытканные вручную сюжетные композиции: «Язон, срезающий Золотое руно», «Пир Клеопатры», «Явление Мадонны» и множество других. Раньше они занимали меня, но сейчас я бреду мимо, не обращая внимания ни на одну из них.
Очередной небольшой зал. Синие стены, синие шторы. Все стекла, за которыми находятся экспонаты, разбиты. Пол покрыт осколками. Пройти бесшумно просто невозможно. Но нам повезло, и на хруст под ногами никто не сбегается.
Создается впечатление, что Диких больше мы не встретим.
– Будуар императрицы Марии Александровны, – бубнит Барди, прочитав табличку на входе в следующий зал. – Что за безвкусица…
Судя по выражению лица Хёрда, он разделяет эту точку зрения. Понять можно: стены и потолок отделаны ярко-красным шелком с орнаментами из позолоченного дерева, мебель обита тем же красным шелком, а огромное зеркало только удваивает слепящую пестрость небольшой комнаты. Как здесь раньше жили люди, представлялось с большим трудом.
Барди последний раз окидывает взглядом убранство и цокает языком… Но его огромная фигура расплывается… Предметы вокруг расплываются…
Я отключаюсь…
Встреча
Я открываю глаза.
Я открываю глаза.
Я открываю глаза…
Но ничего не вижу. Поворачиваю голову влево и вправо. Всматриваюсь. Преступаю ногами – поворот на 360 градусов вокруг своей оси.
Темнота. Темнота и все.
Трогаю лицо. Свое. Щипаю за руки – больно.
Темнота не давит как в прошлый раз. Она кажется приветливой и готова отступить… Я словно слышу ее мысли.
Тьма, в которую меня погрузило – моя.
Вдалеке проявляется линия горизонта – светлеет небо, давая возможность увидеть, что вокруг. Но ничего нет, кроме густого тумана, доходящего мне до пояса.
Ни домов, ни деревьев, ни людей… Я стою посреди океана, слегка беспокойного, чьи волны, стремятся ко мне и исчезают, едва подобравшись к телу.
Целый океан, состоящий из тумана. Куда ни пойди – по пояс. Бесконечность…
– Здравствуй, Крис, – раздается из-за спины мягкий, скорее приятный, женский голос. Тот самый…
– Здравствуй, – я отвечаю, но не оборачиваюсь. То ли от пронизывающей все тело усталости, то ли от некого страха…
Веет холодом, туман приходит в движение и отдаляется от меня на несколько метров, образовав круг, в центре которого нахожусь я. Под ногами оказывается настил из плотного темно-зеленого мха.
– Сними обувь, – голос все же приятный, и в нем проскальзывают нотки заботы, что весьма странно…
Я стягиваю кеды и аккуратно ставлю их рядом. Носки тоже… Мох обхватывает ступни, проникает между пальцев и немного шевелится. Не слишком мокрый, но и не сухой.
– Не бойся. Ему надо к тебе привыкнуть, – голос звучит совсем близко. Тот, кто говорит, подошел ко мне почти вплотную, но беспокойства или паники это не вызывает, наоборот – покой и умиротворение царят внутри.
Умер?
Справа неспешно выплывает Тень и останавливается напротив меня, принимая очертания женского силуэта, длинные волосы которого плавно развеваются в воздухе. Для них не существует силы притяжения…
Тень не имеет четких контуров. Черная субстанция всевозможных оттенков черного, что ее наполняет, закручивается в вихри, перемещается волнами и наплывами…
Завораживающе…
– Не умер, но это ненадолго. Если мы не разъединимся, то погибнем оба, – голос наполняется твердостью.
– Погибнем… – повторяю я, вспоминая, что то же самое мне говорил Голос. – Так ты…
– Все верно. Я – твой Голос, – немного виновато произносит Тень, покачиваясь в воздухе, – Присядь, нам есть о чем поговорить.
– Раз я не умер, то вернусь. Ева…
– Не тебе решать, когда возвращаться, – обрывает она меня. – Это место, оно решает.
– И что же это за место?
– Мир, за гранью.
– За гранью чего?
– Пока что, за гранью твоего понимания… Не спеши узнать все и сразу, – мягко произносит Тень.
«Прими и приспособься».
– Кто ты? – не отрывая от нее взгляда, я сажусь на мох «по-турецки».
– Дар Покровителя, – уклончиво отвечает она.
– Зачем говорила мужским голосом?
– Боялась, что подумаешь о Варе… Ты мог решить, что это она с тобой говорит и…
– И точно сошел бы с ума. Да… Это забота? – мне все равно непонятно такое решение.
– Можно и так сказать, – Тень подплывает немного ближе.
– Почему ко мне? Столько людей было в моем роду… Почему я?
– Не знаю… – она отплывает назад и проводит рукой по поверхности тумана, который тут же тянется к ней тонкими струйками, желая прикоснуться. – Я присмотрелась к тебе после смерти Вари. Это не жалость… Но ты так сильно, так искренне ее любил и оберегал… Я не могла тебя оставить в одиночестве.
– У меня была Рита, – я пытаюсь возразить.
– И где она сейчас?
Тень права… Наверное, я и вовсе не любил Риту… Что-то кому-то хотел доказать или думал, что пришла пора обзавестись семьей, но не подошел к этому с должной ответственностью. Теперь не вспомнить. Не разобраться. Она ушла, а вместе с ней и прошлое, связанное с нашими отношениями.
Если так подумать, то Жизни у меня никогда не было. К тому же, Мир, в котором я существовал, оказался не таким, как его представлял Человек…
Обман. Иллюзия.
– Ты не виноват в смерти сестры. Ты не мог знать, – Тень вновь приближается, ее голос смягчается.
– Я должен был поехать, а не она… Она и водить толком не умела, права получила всего месяц как, – я опускаю взгляд и замолкаю.
– Поверь, хоть и звучит странно, но я страдала вместе с тобой. Мне не понять твоей боли, но… Но ты должен отпустить Варю, иначе у тебя нет будущего. Эти пять лет, вспомни их. Ты хочешь так всю жизнь?
– Нет… Но какая сейчас жизнь? О чем ты? – я смотрю на Тень. – Я и половины не понимаю из того, что происходит. Просто иду куда-то и все. Артема больше нет. Ева… Если бы не она, я не знаю, что бы делал…
– Спивался бы в квартире.
Не в бровь, а в глаз.
– Да… А что делать? Сначала Дикие, теперь эти… Хрен знает кто это. Какие-то расы, континенты… Покровители и прочая чушь. Как жить? Что делать?! – я падаю на спину, раскинув руки и ноги в стороны.