Крики на улице то затихали, то опять вспухали нарывом. Андрей откинулся на спинку, закрыл глаза. Господи, как он устал! Пусть приходят быстрее и закончим всю эту бессмыслицу. Шум убаюкал его. Сам не заметив как, Андрей задремал.
Кто-то стучал в дверь на первом этаже. Андрей открыл глаза. За окном горел далёким пожаром вечер. Пистолет выпал из пальцев, и он поднял его. Погладил рукоятку. Сила была ещё тут, жестокая, неумолимая, отдающая холодком и зудом. Подожди, милая, сейчас.
Внизу хлопнула дверь. Заскрипели ступеньки. Андрей направил пистолет в сторону входа. Сомнений не осталось. Пришло время оплатить счета.
Кто-то снаружи взялся за ручку. Толкнул дверь.
Андрей поднял руку. Выдохнул. Содрогнулся от щемящего чувства необратимости. С усилием надавил на спусковой крючок.
Человек за дверью вскрикнул тонким голосом. И ввалился в комнату, не в силах держаться на ногах.
— Андрюшка…
Это была Хельга. Она хотела ещё раз попробовать помириться. Но выбрала самый неудачный из дней. Андрей, ошарашенный, сбитый с толку, перепуганный, бросился к ней. Но было поздно.
Её била мелкая дрожь. Взгляд остекленел. По щеке, из уголка рта, текла ниточка слюны.
— Хельга! Хельга!
Андрей держал её голову на коленях. Гладил волосы. Пытался заглянуть в глаза, не в силах отыграть сделанное, хоть как-то помочь…
— Будь вы прокляты! Слышите? Ненавижу!
На его крики никто не ответил.
— Прости меня, прости, пожалуйста. Хельга…
Она умерла через час, не приходя в сознание. Андрей положил её на диване. Накрыл своей курткой, с которой коряво ухмылялся значок с буквой «пси». Да, кивнул Андрей в ответ, ты прав. Психоты убивают. Даже бывшие. Вы были правы, когда поставили мне чёрную метку. Но я не выбирал себе такую судьбу.
Дверь на первом этаже снова хлопнула.
— Эй, хозяин! — в голосе участкового слышались победные нотки, — Я знаю, что ты дома. Спускайся, разговор есть.
Андрей оскалился. Сунул пистолетик в карман и пошёл на первый этаж.
Искушение собой. Часть 7Полтора года назад
Аэропорт выплюнул толпу, как надоевшую жвачку. Пробираясь между людьми, расталкивая их локтями, Андрей старался не думать. Усилием воли отогнал мысли о собственном предательстве. Он не виноват! Да, честное слово! У него не было выбора. Группы захвата появились бы с минуты на минуту, времени спасать Илью просто не оставалось! Но отговорки помогали мало. Глубоко внутри он знал — виновен. И оправдаться не сможет никогда.
— Занят! — рявкнул таксист, к которому Андрей сел в машину без спроса.
Тонкая плеть пси-массы метнулась к голове водителя. Не грубо, как во времена заворота, теперь он умел делать всё очень тонко. Щупальце провернуло невидимые шестерни, обманула сознание и внушила нужную мысль.
— Да, сейчас поедем, — мужчина улыбнулся. Подобострастно, с мутью дурмана во взгляде.
До города пролетели стрелой. Куда теперь? Вокзал? Нет, слишком опасно. Тем более, паспорт остался у Ильи. Чёрт! Его точно будут искать!
— Здесь останови.
Андрей вышел, хлопнул дверцей и послал водителя прочь. Домой! Срочно, ехать обратно. Там он сумеет спрятаться и переждать, пока всё уляжется. Самолёты не годятся, поезда тоже. Попутки? Дольше, но безопасней. Так он и сделал.
Это был долгий путь. Андрей не принуждал, только считывал, кто куда ехал, и подталкивал водителей подбирать себя в попутчики. В первый день он миновал всего километров триста и попросил высадить у маленькой гостиницы. Взял номер и упал на кровать без сил. До самого утра его мучили кошмары. Раз за разом прокручивая сцену в аэропорту и позорное бегство. Трус! Предатель! Иуда! Он кричал во сне…
Утро обернулось ещё худшим кошмаром. В подавленном настроении Андрей спустился в ресторанчик при гостинице, взял яичницу и кофе, сел за дальний столик. Телевизор на стене орал что-то жизнерадостное, а затем началась программа новостей.
Кадры. Аэропорт. Мёртвые тела, по странной прихоти случая, лежащие спиралью. Скорчившийся Илья в центре, с развороченным пулей виском. Голос диктора прорывается в сознание отрывками.
— …катастрофа. Семьдесят восемь жертв…
— …сто двадцать человек находятся в тяжёлом…
— …телепаты, называющие себя «психотами»…
— …беспрецедентный по своей жестокости…
Лица, лица, лица. Мёртвые лица мелькают на экране. Люди в чёрной форме. Снова Илья.
— …все меры для задержания и ликвидации угрозы…
— …феномен изучается…
— …созданный Комитет Ментальной Чистоты…
Изображение меняется. Теперь в кадре знакомые домики, ёлки, дорожки, посыпанные песком.
— …так называемые психоты…
— …пансионат «Лесные дали»…
— …сходка главарей из регионов…
— …целью планирования захвата власти…
— …оказали сопротивление…
— …три сотрудника Комитета подверглись…
— …двадцать семь ликвидированы…
Камера плывёт над площадкой перед главным корпусом. Ровными рядами лежат мёртвые психоты. Если не приглядываться, кажется, что они спят. Третий слева смотрит в небо, Дед. Седые волосы испачканы кровью.
Кофе остался недопитым. Андрей встал, не чувствуя под собой ног. На автомате расплатился и вышел на улицу. Остановил первую попавшуюся машину. Забился на заднее сиденье и скорчился в позе младенца. Ужас облепил его бесчисленными лапами, сжимал в когтях сердце, не давал проклюнуться ни одной мысли. Бежать! Вот всё, что он мог сейчас.
Весь день он держал в тисках контроля водителя и нёсся неизвестно куда. Лишь бы подальше от страшных людей в чёрной форме. И только к вечеру смог взять себя в руки. Вышел в маленьком городке и отпустил несчастного водителя.
Следующие пять дней он ехал домой. С предельной осторожностью, стараясь не выдать себя. Перескакивая из одной попутки в другую. Не рискуя заезжать в крупные города. Ночуя, где придётся, и не задерживаясь даже для перекусов. Всюду мерещились безжалостные убийцы из Комитета Ментальной Чистоты.
Изредка, когда он решался нормально поесть в придорожных кафе, из телевизоров на него лился поток ужаса. Психотам предлагали сдаться властям. Всем, кто только прошёл завороты, обещалась амнистия и медицинская помощь. А полноценным телепатам грозили изоляция и принудительное «лечение». Но жизнь гарантировали всем. Андрей не верил ни единому слову.
Возвращение получилось безрадостное. Родной город, раньше пылавший в эфире как новогодняя ёлка, зиял темнотой и холодом. Психоты не отзывались. Андрей рванул домой. Сейчас он отдохнёт, приведёт себя в порядок и найдёт их. Не могли же все разом сдаться этому чёртовому комитету?
Уже наступил вечер, когда Андрей попрощался с водителем фуры: добрейшим дядькой, не только согласившимся подвести, но и разделившим с ним обед. Грузовик моргнул ему фарами, рыкнул и скрылся за поворотом. Андрей спешил, но, как назло, такси поймать не смог. Пришлось ехать на стареньком, гремящем стальными костями, автобусе. Он сошёл на остановке «Школа номер двести семнадцать» и быстрым шагом двинулся к дому.
По спине сверху вниз скатилась ледяная волна. Пси-масса вздыбилась рассерженной кошкой. Что не так? Андрей сбавил шаг. Вокруг было тихо, прохожих не видно, в тенях под деревьями никто не прятался. Что могло так отозваться предчувствием опасности? Не останавливаясь, он сунулся в эфир и протянулся к своему дому. Чёрт! Свет не горел, двери заперты. Но в темноте у входа застыли в ожидании пять человек.
Первым желанием было взять их под контроль и вышвырнуть их как щенков. Как удалось найти, где он живёт? Ах да, паспорт! Они точно знали, где его ждать. Как нехорошо, теперь придётся искать новое убежище. Вот только нужно взять хотя бы вещи из дома, деньги. Он ринулся к незваным гостям через эфир. И ударился в каменную стену: разумы странных людей закрывал упругий барьер, пахнущий железом. Андрей отпрянул. Поражённый, вывалился из эфира. И тут же свернул в переулок. Прочь от дома, ставшего ловушкой.
Убедившись, что за ним не следят, Андрей пешком отправился искать новое убежище. Три квартала прямо, два налево. Старая пятиэтажка, последний этаж. Чёрная дверь с рыбьим выпученным глазком, за которой пряталось уютное гнёздышко «Тетты». Он долго жал на кнопку звонка, с каждой секундой всё меньше, надеясь, что ему откроют. Внутри было пусто. А в эфире еще плавали едва ощутимые следы паники, отчаяния и решимости. Он пришёл слишком поздно.
На улице уже стояла глухая полночь. Андрей потёр глаза ладонями, пытаясь вспомнить адреса других психотов. Кажется, где-то рядом жила Белладонна. Да, точно, недалеко, всего ничего идти. И снова ночные улицы, редкие машины проносятся мимо. Следом, как неотвязная тень, шла мысль: ты никого не найдешь, всех уже арестовали, ты опоздал!
В окнах психеи горел свет. Опять засада? Андрей с опаской поднялся на восьмой этаж пешком и потянулся через эфир. Пожилая женщина сидела в одиночестве. Почувствовав прикосновение пси-массы, вздрогнула и открылась навстречу.
«Андрей? Вереск?»
И побежала к входной двери. Прижалась к груди Андрея и разрыдалась. Ему стоило большого труда успокоить несчастную запуганную женщину.
Он остался. Казалось, что вдвоём творящийся ужас пережить будет легче. Днем Андрей помогал по хозяйству, смотрел телевизор, подбадривал Белладонну. А ночами выходил в эфир и пытался найти психотов. Безуспешно. Вероятно, одни наглухо закрылись, другие попали под каток ЧиКа.
Снаружи кипел адский котел. Каждый день градус истерии повышался. Заговорщики. Тайные кукловоды. Воры. Человеконенавистники. Враги народа — старый термин заиграл новыми красками. Ату их! В Саратове избили мужчину, который слишком пристально смотрел на девушку. Психот! Бей его! Вот они, те, кто виноват во всем! Тюмень — толпа растерзала женщину-психею, шедшую сдаваться. Травля развернула чёрные крылья по всей стране. Список убитых ширился каждый день. Андрей читал новости, на пределе возможностей подслушивал мысли в государственных зданиях и с болезненной остротой понимал, что их найдут. Рано или поздно. Появились «гончие»: люди, пережившие хотя бы один заворот, но не ставшие психотами. Комитет накачивал их страшной химией,