Фактически, разум Гостя можно было бы сравнительно легко поразить и уничтожить… не представляй он из себя настолько огромную систему. В моём арсенале просто отсутствовали методы поражения чего-то подобного, и сбацать нужное «оружие» на коленке я не мог.
Телепатия — не та область, в которой уместна чрезмерная импровизация и легкомысленность.
Так или иначе, но эта картина завораживала своей естественной красотой и тем, что она никоим образом не напоминала разум человека, псиона или меня самого. Там — сгусток или ядро, как вам удобнее. Тут — развёрнутая сеть колоссальных размеров, ничем не ограниченная и прекрасная.
Но очевидный минус никуда не делся, если это, конечно, не особенность организованного специально для меня представления.
— «Как вы защищаете свой разум?». — Закрыть такой объём от равного по силам противника — задача скорее невыполнимая, чем просто непростая. Ни одна известная мне техника защиты, ни созданная мною, ни порождённая общностью человечества не смогла бы обеспечить достаточной защиты. А так как это — разум, суть то, чем является что Гость, что любой человек, то повреждения его будут необратимыми и очень страшными. Даже незначительный удар способен значительно ослабить того, кто такой пропустит, а уж дальше нападающий легко возьмёт своё.
Если, конечно, разница в силах — не пропасть, другой край которой просто не видно.
— «Мы не используем то, что ты мог бы счесть методами защиты. Примитивные формы жизни не способны нанести нам вред. Но ты, возможно, подразумеваешь конфликты между подобными нам?».
— «Верно». — Объемная мыслеформа тут не требовалась.
— «Откуда проистекает агрессия, Артур Геслер? Что служит причиной конфликтов? Как правило, это материальные ценности или идейные противоречия. Но для первого необходима ограниченность ресурсов, для второго — непосредственно столкновение двух индивидуумов без возможности разойтись, ничего не потеряв». — В достаточно общих чертах, но Гость уловил суть. Впрочем, если для него это пройденный этап… — «Ответив на этот вопрос, мы одновременно удовлетворим твоё невысказанное любопытство в другом. Устройство мироздания. И ответы, которые ты одновременно и хочешь, и боишься получить».
Я вздрогнул, и понял, что, вероятно, само наше «общение» — это именно что фикция, представление для такого пугливого, параноидального меня. И это осознание, которое должно было заставить меня наглухо закрыться, вызвало… облегчение? Да, пожалуй: иначе и не опишешь, ведь я до сего момента опасался какой-то подставы или ловушки. Но если физически я для Гостя не противник, а в ментальном плане — открытая книга, то остаётся лишь та теория «поглощения» только что сменившего форму псионического существа, и прочие аналоги сего действа.
И раз я всё ещё в добром здравии, «употребить» меня по каким-то причинам не представляется возможным.
— «Как мы уже тебе говорили, „эпидемия Пси“ — следствие протекания естественного, фундаментального процесса рождения подобных нам. Помнишь, что мы поведали о мире, наполненном нашими детьми?„. — Я инстинктивно кивнул. Диалог в такой форме нет-нет, да провоцировал моё тело на вполне себе человеческие реакции. — 'Он — один из множества прочих. И, точно как и с погибшими отражениями твоей Земли, в будущем его ждёт 'эпидемия Пси“ и, вероятнее всего, гибель. Но мы породили всего один такой мир. Остальные были рождены самой вселенной, многомерной и ветвящейся подобно великому древу. Сотни тысяч и миллионы реальностей рождаются и умирают, пока в одной из них, наконец, не будет рождён тот, ради кого и создавался тот самый первозданный мир. Тот, кто подобен нам. Нам — сверхсущностям, как тебе понравилось выражаться».
— «И как только он займёт своё место во вселенной, процесс ветвления его родного мира прекратится? Это естественный процесс?..». — Стоит признаться, что я предполагал практически что угодно, но точно не нечто подобное. Миры, которые рождаются и гибнут лишь затем, чтобы в одном из них уродился кто-то вроде меня? И это происходит само собой после первого же толчка — создания целой реальности кем-то вроде Гостя? И что же, он создал не планету, а отдельную галактику? Или вселенная достраивает всё необходимое своими силами? И кто или что тогда стоит над этими, безусловно, сложными и не могущими самоорганизоваться процессами?
— «Абсолютно верно. И этот процесс настолько же естественен, насколько естественны рассветы и закаты, жизнь и смерть. Всё станет предельно ясно, как только ты избавишься от оков телесной оболочки, и увидишь то, что видим мы. До тех же пор мы будем удовлетворены возможностью изучать тебя, наблюдать за тобой, Артур Геслер».
Всё оказалось одновременно и так просто, и так сложно. В общих словах — понятнее некуда, но дьявол кроется в деталях. Я хоть уже и смирился с тем, что наша Земля — далеко не единственная, но надеялся на то, что мы и являемся, так скажем, оригинальной планетой. Главным доводом на этот счёт я нарёк своё же существование, так как другие реальности, в которые вели разломы, не содержали в себе следов существования кого-то, подобного мне. Я изучал гниющие «трупы» чужих ноосфер, изыскивал уцелевшие архивы и прочая, прочая. Нигде не было ни единого следа существования «второго меня», который мог возглавить свою Землю или, хотя бы, предпринять иные шаги для предотвращения или отдаления трагедии.
Правда оказалась намного прозаичнее: я просто уродился таким красивым согласно очень странному эволюционному механизму, функционирующему согласно правилам, которые я, вероятно, просто не мог понять в этой форме. Сама концепция множественности ветвящихся миров не укладывалась в голове, ведь я не мог её осознать.
Понять и принять посредством костылей, абстракций и всего прочего мог, но не осознать.
— «Но зачем всё это? Для чего существует этот сложный механизм создания сверхсущностей?».
— «А для чего эволюционирует жизнь? Согласно уровню понимания мира твоей цивилизации, этот процесс тоже не имеет конечной цели. Не имеет смысла… Теперь мы поведали тебе правду, и ты знаешь, что всё это происходит ради „создания сверхсущностей“. Глубочайшая же трагедия нашего существования заключается в том, что главный вопрос, ответ на который мы ищем, остался всё тем же».
Я бы хмыкнул, да отвлекаться на это не охота. Уровень повышается, а воз, выходит, и ныне там. Даже Гость, создавший ни много, ни мало, а целый мир с каскадом его копий не знает, на кой чёрт он этим занимается.
Это радовало: уж чего-чего, а стать типа богом я не хотел. Не тот у меня склад ума, чтобы бесконечно долго коротать досуг, создавая миры и наблюдая за их развитием.
— «Это очень интересно, но вы умолчали о том, почему же между сверхсущностями нет конфликтов». — Я уже примерно понимал, почему, но хотел услышать чёткий ответ на этот вопрос.
— «Нам нечего делить и не из-за чего конфликтовать. Каждый из нас способен создать отдельное пространство и целый мир в нём. Тебе может быть сложно понять это, но многое меняется, когда время перестаёт иметь хоть какое-то значение».
— «Сверхсущности бессмертны? И сколько вам лет?». — Я понял, что сморозил глупость уже на этапе запаковки мыслеформы, но справедливо решил, что Гость, настолько глубоко изучивший людей за неполные сутки, уж всяко способен сконвертировать некое значение в понятное мне.
— «Мы не считаем время, Артур Геслер. Оно не имеет значения. Но мы можем установить приблизительные рамки». — На секунду Гость просто исчез, чтобы появиться точно там же. Я же буквально ощутил, как всколыхнулось пространство, а кратковременный разрыв телепатической связи привёл к некоему аналогу сенсорного шока. Благо, неприятные ощущения почти моментально схлынули. — «Нам не меньше полутора миллиардов Земных лет. Именно тогда мы создали наш первый мир, судя по его текущему состоянию».
Это финиш. Если Гость действительно вот так просто переместился чёрт пойми куда, посмотрел, что там и как, как-то высчитал возраст своего творения…
Что ж, он — реально Бог для своих паразитов-червячков. А если спроецировать вырисовывающуюся картину на Землю, то нашему «создателю» сколько, миллиарда четыре годков, считая от появления первой жизни? Или надо засекать начиная от большого взрыва, и тогда Гость на фоне прародителя людей — сопля безусая? Так ещё и наш экземпляр Земли далеко не первый, судя по разрушенным реальностям. Благо, там разлёт по годкам плюс-минус тысяча в крайнем случае, если, конечно, нас не «стыкует» с «одногодками». А если стыкует…
Какая для меня лично разница, четыре миллиарда там лет или сорок? Всё одно — не представить такой срок, даже мне не представить…
Всё это, в общем-то, звучит как форменный бред, но я уже едва ли способен чему-то удивиться. Разум Гостя, его псионическая мощь и то, насколько элегантно он только что воздействовал на пространство — всё указывало на то, что мне не стоит даже пытаться понять, лжёт он, приукрашивает или говорит честно и прямо.
В общем-то, сущности такой мощи и правда нет смысла изворачиваться, чтобы меня сожрать. Гость мог просто впихнуть в мою бедную голову всё о том, что нужно для смены формы, и спокойно подождать лет двадцать-тридцать, до момента, когда Пси-коллапс вынудил бы меня пойти на крайние меры. Или поступить ещё проще, начав медленно, но уверенно стирать человечество с лица Земли. Обломать мне зубы раз-два, после чего довести тело до края и помариновать так немного.
Всё же, насколько я смог понять к нынешнему моменту, именно в этом заключалась суть процесса смены формы. Не в избиении, конечно, а в постепенном ослаблении тела и разрыве связей разума и мозга.
Там имелся ещё целый ворох нюансов, которые я не успел расшифровать, но основу они с ног на голову не перевернут.
— «И за все эти века вы не встретили никого, похожего на меня?».
— «Ты — уникум, Артур Геслер. В ином случае мы бы сейчас здесь не находились». — Ответил простенько, но со вкусом Гость. Быть уникумом, конечно, приятно, но этот статус мог принести ещё и проблемы. Например, раз Гость ещё тут, то он, вероятно, и сам пока не понимал, что со мной не так. А это значит, что тот же переход в псионическую форму бытия может пойти совсем не по плану. Может, я вообще к этому не способен, и в процессе просто самоубьюсь? — «Эти опасения резонны. Мы извиняемся за чтение твоего разума, но иначе нам было бы сложно вести диалог. Твои мыслеформы скомпонованы некорректно, и их расшифровка не позволяет воспринять заложенный в них смысл с приемлемой точностью».