Затарившись в придорожном магазине продуктами, напитками и йогуртами для нашего неговорящего друга, решили больше не задерживаться. Дорога была неблизкая, более трех тысяч километров, которую, если не останавливаться на сон и перекус, можно преодолеть за пару дней. Но Федору все же потребуется поспать четыре часа, рисковать нами он не станет. Два с половиной дня туда, столько же обратно и на исследование пару суток. Через семь дней мы должны появиться в училище, Василиса Ильинична обещала нас прикрыть. Она сообщит, что мы отправились по домам, дабы полноценно восстановиться после ранения. Дольше недели задерживаться никак нельзя. Иначе преподаватели свяжутся с родителями, вновь объявив о пропаже учеников.
Федор, как истинный русский мужик, будучи авантюристом по своей натуре, иначе бы ни за что не связался с пассией моего отца, решил нас не бросать на подступах к Москве. Проехав по внешнему кольцу дорог, изучил посты, охраняющие зону отчуждения от посягательств, нашел пару мест, показавшихся преодолимыми. Во всяком случае, транспорт там не проезжал давно. Асфальт пророс травой, дома стояли запущенными, ни птиц, ни домашних животных, тем более людей видно не было. Там, где стояла охрана, дороги худо-бедно приводились раз в пятилетку в порядок. Они выделялись заплатками нового асфальта поверх растрескавшегося, образовавшего ямы и колдобины. Дороги все же необходимы, чтобы подвозить продукты и сменять караулы охранников. Мы аккуратно на черепашьей скорости, практически крадучись, съехали на заросшую дорогу и покатили, приминая старую пожухлую траву к земле. Стояла гробовая тишина в округе, словно находились на кладбище. Хотя там шума, наверное, больше, чем здесь. На кладбтще можно встретить могилокопальщиков, других посетителей, птиц, а возможно, и белок, прыгающих по растущим среди могилок деревьям. Пасторально и живенько по сравнению с теми местами, где сейчас проезжали. Только звук нашего мотора нарушал тишину.
Дома стояли заброшенными, смотрели своими немытыми окнами обреченно нам вслед. Не летали над мертвым городом птицы. Лишь мертвые с косами стояли вдоль дороги, встречая неожиданных путников с поехавшей крышей, но слава богу мы их не видели. За частным сектором вырулили на широкие тракты, проходящие между высотными зданиями, такими же пустыми и безмолвными, без единого светящегося окна. Я просматривал старую карту Москвы, разбираясь в хитросплетениях магистралей, ища более короткий путь к нужному зданию, ранее находившемуся на Моховой. Спустя пару часов кружения без навигатора по старой Москве все же добрались до музея, припарковав машину прямо перед входом возле ступеней. Государственный геологический музей имени В. И. Вернадского — такой табличкой встретило нас старинное трехэтажное здание. Ну, как встретило, двери были заперты наглухо, подергали, но результата не добились. Благо решеток на окнах не было, шанс проникнуть туда оставался. Выбрав окно на первом этаже с торца здания, разбил камнем, добавив в коллекцию этого учреждения еще один экспонат.
Сам музей располагался на двух этажах, где были залы с изделиями, изготовленными из полудрагоценных камней. Вот только сами изделия уже были кем-то экспроприированы. Пустые постаменты напоминали о шедеврах каменных мастеров лишь табличками с описанием. Ваза из горного хрусталя — отсутствовала, малахитовая чаша — отсутствовала, янтарное дерево — отсутствовало, шкатулка из змеевика — отсутствовала, блюдо из флюорита — отсутствовало.
— Мда, чувствую, что мы зря сюда притащились, — расстроился, понимая, что я надеялся на чудо, а его не случилось.
— Давай поднимемся выше, забрали только изделия, которые можно продать, а простые необработанные камни могли и оставить, — постаралась подбодрить меня Клавдия. Мы втроем двинули по широкой лестнице наверх, дабы убедиться воочию. К нашему счастью, обычные минералы и сплавы никто даже не тронул, кроме одного отсека, где когда-то лежали необработанные драгоценные камни. Они нам как раз и не были интересны. В нашей группе среди аристократов много было перстней и украшений с этими бесполезными побрякушками. Еще отсутствовал бивень мамонта, о чем сообщал постамент и табличка, но это не минерал, так что тоже не особо расстроился. На каждой стеклянной витрине висел небольшой замочек, не позволяя посетителям брать экспонаты в руки. Но нам надо было перетрогать каждый здесь минерал и попробовать слить в него хоть крупицу маны. Объяснил ребятам суть, которую узнал от мага в своем восстановленном воспоминании. Необходимо просто феячить, держа камень в руке, применяя привычную магию в отношении этого камушка, представляя его человеком. Нашли топорик на щите с огнетушителем, предназначенный по технике безопасности. И вот с его помощью удалось сбивать хлипкие замочки, открывая доступ к минералам, которых здесь должно находиться порядком около тысячи. Задача не на один день, так как у двоих из нас маны кот наплакал, и восстанавливалась она опять же небыстро. Мне же категорически запрещалось применять свою магию перемещений в зоне отчуждения, где реальность истончилась сама по себе. Любой мое намерение могло спровоцировать переход в иной мир, а мы пока этого не планировали. Водитель Федор, как только нас доставил до места, решил поспать и не велел его будить в течение суток. Скоро ему предстояла поездка в обратную сторону.
Ребята честно старались. Один пытался загипнотизировать камень, вторая его вылечить. Выглядело, да и звучало абсурдно, словно психов выпустили на прогулку, а они не туда забрели. Я просто рассматривал экспонаты визуально, выискивая похожие на те, что видел в ином мире. Там они были обработаны, но без огранки, имели вид округлого голыша бело-голубоватого цвета. При вливании магии вспыхивали внутри малой искоркой, словно внутрь поместили светодиодную лампочу, при этом накопители прозрачными не были. Здесь камни были необработанными с разными вкраплениями другой породы, сложно идентифицируемые на первый взгляд. Поэтому читал и пытался припомнить, как тот или иной полудрагоценный камень выглядит в изделии. Отобрал похожие экспонаты: топаз, петерсит, в нем тоже наблюдался синеватый оттенок, опал, лунный камень, лазурит, ларимал, лабрадорит, кунцит, кианит, кальцит, иолит, хризокколу, дюмортьерит, азурит, апатит, ангелит, амазонит, александрит и даже авантюрин, хотя он голубым не был, но в нем сверкали искорки. Все это добро свалил перед ребятами, которые уже пару раз слили ману впустую. Сейчас они отдыхали, восстанавливая запас.
— Оболенский, ты понимаешь, что мы за день не управимся со всеми камнями? Сюда необходимо было привозить всю нашу группу первокурсников, тогда был бы шанс прошерстить тут все, — Клавдия разглядывала камни с синими и голубыми оттенками, любуясь природной красотой минералов.
— А нам сегодня и не нужно проверяить все. Главное вот эти просмотрите и самые тяжелые, крупные экземпляры, относящиеся к магнитным сплавам и метеоритным кускам. А остальные непроверенные мы сложим в багажник и заберем с собой в училище, там и определим магическую их составляющую.
Далее Клавдия и Санек вливали ману уже в те камни, что отобрал. Но ни в одном не вспыхнула магия. Ребята разочарованно откладывали их в сторону.
— Мне кажется или камни становятся теплыми и мягче на ощупь? — передыхая, проговорила юная целительница. Я от нечего делать покрутил ее камни в руках. Они и вправду мне показались немного теплее и уже не с такими резкими гранями отколотой от скалы породы.
— Фигня какая-то, но ты права. Это, скорее всего, совпадение, а камень просто нагрелся в руке, — выбрал самый неприятный камушек с острыми краями, об который легко можно было порезаться, и положил перед Клавдией.
— У меня похожая фигня. Камни, наоборот, становятся прохладнее, а на душе появляется спокойствие вечного бытия, — написал в блокноте и передал свои накаченные магией камни Санек. Я подержал в руке и тоже ощутил прохладу скальной породы, открытой всем ветрам и снегам в горном ущелье. Вот только накопителями эти голубоватые булыжники не стали, хотя, судя по сомнительным эффектам, крохи маны все же впитали.
— Хорош рассиживаться, пошли перекусим в машину. Время обеда давно прошло, вот и мерещится всякое с голодухи, — решил, что ребятам, так часто сливающим ману, подкрепиться не помещает. Когда спустились по лестнице и отперли изнутри закрытые двери, то ни машины, ни Федора, спящего в ней перед крыльцом, не обнаружили. Я осознал, что здесь мы застряли надолго и в училище через пять дней навряд ли вернемся…
Глава 23Поиски водителя
Когда не обнаружил машину перед музеем, то первым делом подумал о том, что Федор снова предал мой род. Злость закипела бурным потоком, захотелось найти и прибить гада, посмевшего в очередной раз обмануть Оболенских. Но успокоившись и осмотрев место, где стоял автомобиль, не увидел свежих следов отъезжавшего авто. А уж следы читать меня научили. На разрушившейся от времени дороге при развороте должна примяться высохшая трава, быть сдвинутыми раскрошившиеся кусочки асфальта, заметны остатки резины, если бы Федор решил газануть с пробуксовкой, но ничего из этого не было.
— Шофер вместе с машиной пропали из этого мира, нам нужно найти и вернуть их обратно, — огорошил неприятной новостью своих напарников.
— И как это сделать? Ведь накопителей так и не обнаружили, и что будет, если мы не вернемся? — Смирнов, испугавшись, строчил в блокноте вопросы один за другим.
— Хана будет и нам, и всему училищу, но есть один незамысловатый способ, можем попробовать, — Клавдия как-то загадочно на меня посмотрела, облизнув язычком верхнюю губу.
Я стал пятиться назад в сторону музея, решив там притвориться неодушевленным экспонатом, хоть минералом, хоть бивнем мамонта. Главное, чтобы меня не трогали несколько сотен лет или лучше тысячелетий. Клавдия что-то зашептала на ухо Смирнову, отчего у парня расширились глаза. Он, как болванчик, закивал головой, явно соглашаясь с задумкой девушки. Я же рванул к лестнице, стараясь сбежать подальше, видя, как Санек закрывает входные двери на толстый засов. Ситуация с каждой минутой перестает мне нравиться все меньше и меньше. Клавдия, хитро улыбаясь, движется по лестнице вслед за мной. Ощутил себя загнанным зверем, ведь отпор девчонке дать не могу. Загнав меня в зал к экспонатам, она прикрыла дверь за собой.