creatio continual[66]. Юнг, однако, подчеркивает, что это creatio continua не должно пониматься как некая серия актов творения, но как единовременный и вечно совершающийся один-единственный творческий акт [25].
Структура вневременной статичной мандалы указывает более на «акаузальную упорядоченность» единой реальности, тогда как целью дивинационных методов гадания с помощью вращающихся схем является достижение парапсихологического аспекта специфических синхронистичных событий. Такие способы, тем не менее, могут лишь очертить некие качественные «поля», в пределах которых и будут происходить синхронистичные события, но не в состоянии спровоцировать сами события, то есть как creatio они остаются по определению непредсказуемыми.
Некоторые современные физические теории пока еще очень несмело, но пытаются нащупать символическое выражение unus mundus или «абсолютного знания». К примеру, французский физик Оливье Коста де Борегар (Olivier Costa de Beauregard) [26], занимаясь проблемами энтропии, пришел к выводу, что вселенная на самом деле является в определенном смысле аверсом внутренней и гораздо более древней психической вселенной, которую внешний, физический космос просто дублирует. Он называет эту психическую вселенную интрапсихической (intrapsychisme) или подсознательной, которую следует рассматривать как совпадающую с описанной Эйнштейном и Минковским[67] четырехмерной «блок-вселенной». Все, что мы наблюдаем в пространственно-временном континууме, есть, согласно теории относительности, лишь реализация определенных математических схем мира высшего, в котором не только пространство и время, но даже динамика и субстанция могут быть переведены на язык математических формул [27]. Космос как таковой является совокупностью материи и энергии и поэтому материя сама по себе может быть постижима в своих математических отпечатках в континууме Рейманна [28] и концептуально определена, как указывает Герман Вейль[68] [29], с помощью чисел [30]. В этой бесконечной четырехмерной «блок-вселенной» время теряет свой абсолютный характер и поэтому теория относительности с ее детерминистской точкой зрения стоит в оппозиции к квантовой физике, поскольку сторонники этой теории допускают некоторую свободу ситуаций за счет «принципа неопределенности Гейзенберга»[69]. Именно поэтому проблема времени в научных дискуссиях все чаще выходит сейчас на первый план. Для того, чтобы примирить два этих направления — статико-математическую модель мира Эйнштейна с потоком неопределенных событий, который в реальности соответствует квантовой физике — физик Алоиз Венцль[70] предложил считать эйнштейнианскую модель мира условно реальной, потенциальной математической системой, внутри которой и будут происходить события, описываемые квантовой физикой. Так как с нашей точки зрения unus mundus также обладает лишь потенциальной реальностью, то такая форма относительной модели мира весьма близко соприкасается с идеей unus mundus, о чем в свое время смело заявил Оливье Коста де Борегар (не будучи знакомым при этом с трудами Юнга). Для того, чтобы разрешить уже упоминавшуюся проблему времени в рамках теории относительности, некоторые физики, в частности А.С. Эддингтон, Уилер (Wheeler) и Ричард Файнман (Richard Feynman), предложили ввести два временных измерения: одно для обычного линейного времени (времени-стрелы) и второе, в котором время мыслится как не имеющее направления, так что незначительные события могут меняться во времени местами. Такое время будет своего рода «воображаемым», мнимым. Это второе измерение времени может напомнить психологу идею illud-tempus или Ajira у некоторых примитивных народов и, возможно, возвращает нас к тому же архетипу. Но вновь эта идея о втором временном измерении начинает распространяться вследствие неуверенных попыток достичь того двойного аспекта реальности, который Юнг назвал «синхронистичностью» и «акаузальной упорядоченностью». Согласно Эддингтону[71], микро-события, происходящие в воображаемом временном измерении, могут иногда оказывать незначительное влияние на события, имеющие место во времени реальном, в точности так, как синхронистичные события периодически вмешиваются в привычный ход вещей, наблюдаемый нами в обычном состоянии сознания.
Феномен «абсолютного знания» постепенно начинает интересовать современных физиков, которые, естественно, подходят к нему с различных точек зрения. Кибернетика — наука о технической «информации» (компьютерах, сигналах, кодах и так далее) [31] и ее математические основания неизбежно рано или поздно сталкиваются с проблемой души. Некоторые физики-теоретики, такие как М. Руйер (М. Ruyer), Л. Бриллуан (L. Briliouin), Д. Габор (D. Gabor), Дж. Ротштейн (J. Rothstein) и другие пришли к выводу, что кибернетика не имеет права игнорировать факт «психического резонанса» на своем поле исследований. В связи с этим Коста де Борегар выявил следующее: Прогнозы в современной физике базируются во многом на математических допущениях, то есть вычислениях, позволяющих делать прогнозы, а не на предположениях о прошлом (поскольку большинство природных процессов необратимы, исходя из принципа энтропии). Каждый акт измерения, по словам Джона Нойманна[72], также необратим, то есть каждый элемент информации, которую мы получаем, повышает, в свою очередь, уровень энтропии во вселенной. Информация, тем не менее, способна и уменьшать энтропию путем нашего «упорядочивающего» вмешательства в одиночные системы. (Информация сама по себе состоит из образов, проявляющих себя в нашем сознании), Для такого «упорядочивающего вмешательства» нашей психике необходимо переключиться из пассивного созерцательного состояния в активную волевую позицию. В первом состоянии информация состоит из простого набора знаний, во втором же случае она приобретает власть организовывать и видоизменять мир. Во время того, как поддерживающие порядок и противостоящие энтропии энергии все больше утрачивают свою силу, они обязаны циркулировать в психике в потенциальной информационной форме. Это психическое «местопребывание» физической энергии де Борегар называет инфрапсихизмом (infrapsychisme), имея в виду, очевидно, сходное явление с тем, что Юнг называл психоидным аспектом архетипов и коллективного бессознательного. Де Борегар также считает, что это состояние содержит в себе некую разновидность сверхзнания (supraconscience), что-то очень близкое тому, что Юнг считал «абсолютным знанием». (Руйер именовал его абсолютным survol. [73], птичьим взором на вселенную в целом). Космический инфрапсихизм, по Борегару, это антифизический мир (anti-Carnot!), управляемый итоговой целью вместо законов причинности. Он сосуществует с материей и проявляет себя в индивидуальной психике животных и человека. Знание, содержащееся в нем, может распространяться быстрее света, как бы «синхронизируя» между собой каждое отдельное существо, потому что их психика имеет один общий источник. Поэтому вся материальная вселенная напоминает гигантскую кибернетическую машину, служащую росту осознанности индивидуумов [32].
Как весьма занятно демонстрирует Роланд Вейтценбук (Roland Weitzenboock) в своей книге Die vierdimensionale Raum [33], существует множество фантазий, замаскированных под различные недостижимые идеи в современной физике, фантазий, которые мы легко можем классифицировать как проекции коллективного бессознательного. Однако, на мой взгляд, идеи де Борегара выглядят в целом вполне логично и обоснованно и способны вернее привести нас к единой научной точке зрения физики и психологии, чем остальные попытки, поскольку он определяет некоторые «скрытые» параметры указывающими на нечто не физическое по своей природе.
В биологической науке в последнее время также открыто кое-что, позволяющее пролить новый свет на проблему «абсолютного знания» и юнговскую теорию архетипов. В своей работе о синхронистичности Юнг пишет, что «абсолютное знание» в человеке может соотноситься с определенными мозговыми процессами. Мы еще точнее поймем важность этого формального фактора в природе, понаблюдав за «осмысленными» действиями животных, не имеющих мозга [34]. Когда Юнг описал это явление, исследования группы МакКоннела в Университете Мичигана доказали, что плоские черви в определенном смысле «обучаемы» и способны сохранять то, чему научились, в своей примитивной памяти (возможно, именно с помощью рибонуклеиновой кислоты в нервных клетках). Что интересно, если «необученный» червь съедал своего «обученного» собрата, он после этого приобретал навыки «обученного поведения» своего съеденного сородича[74] [35]. (Может быть поэтому туземцы периодически питались миссионерами, желая в буквальном смысле усвоить священные доктрины, ими проповедуемые). Этот факт не только поддерживает юнговскую идею, цитированную выше, но и демонстрирует в новом свете происхождение врожденных моделей поведения — добавляя еще большей основательности гипотезе архетипов Юнга. Мы можем поэтому предполагать, что некоторые микрофизические процессы в живой клетке могут служить первыми примитивными инструментами материальной фиксации определенных аспектов «абсолютного знания».
Естественно, что такое «разумное» поведение плоских червей нельзя сравнивать с «абсолютным знанием», однако оно позволит нам в будущем отыскать некое математически структурированное основание для учета статистических и формальных закономерностей в природе (в то время как «абсолютное знание» способно также предвидеть уникальные события, как показывает пророческий сон Юнга об опечатке). По мысли Юнга, мы сейчас лишь стали