Нынешние физики стали особенно интересоваться концепцией порядка; они также подлинно осознают, что он неотделим от функционирования их разума. Их уравнения теперь воспринимаются не как объективно точные отражениями материальной реальности, а как структурно точные описания взаимоотношений. Как и математики, физики также не обращают внимания на числа, чаще используя как инструменты алгебру и топологию, поскольку это логические абстракции, выведенные из отношений чисел, менее иррациональные, чем сами индивидуальные числа. Они по большей части выражают отношения, которые верны для всех чисел. (Например, если а+b=с, тогда a=c-b). С этой перспективы алгебра — это своего рода групповая психология чисел, а топология изучает их возможные пространственные размещения, рассматривая их как расположения точек и множественные связи.
Однако, архетипическое представление также всегда содержит смысл. Так что если мы предположим, что число — это архетип порядка, который стад сознательным, то оно содержит досознательную, латентную психическую реальность, которая будет неопределимой. Только когда она становится сознательной, мы чувствуем мотивацию назвать ее единством, всеединством, индивидуальностью, недуальностью, единицей счета и т д., или же можем сказать, что 2 — это разделенное наполовину, удвоенное, дуальность, различимость, неуникальность и т. д. Наш разум никак не может случайным образом размышлять о числах; то, что мы о них скажем, предопределено и ограничено концепцией единственности, двойственности и их следствиями [13].
Среди этих «необходимых утверждений», порожденных числом, только одна часть представляет то, что называют утверждениями математической логики (Последняя в своих операциях использует, например, только утверждение: Один — это единица счета; и игнорирует все остальные). Мы бы сказали, что математики имеют дело с «акаузальной упорядоченностью», основанной на числе, в собственном разуме; а физики, среди других тем, сталкиваются с «акаузальной упорядоченностью» в природе, например, скоростью света и скоростью радиоактивного распада, которая тоже может быть обозначена числом. Но есть ли у них смысл? Юнг пишет:
«Концепция „порядка“ не тождественна концепции „смысла“. Даже органическое существо, несмотря на осмысленное устройство, не обязательно осмыслено в окончательной связи. Например, если бы мир погиб в период олигоцена, это не имело бы никакого смысла для человека. Без рефлектирующего сознания человека мир — это гигантская бессмысленная машина, ведь по нашему опыту человек — это единственное существо, способное различать хоть какой-то смысл» [14].
Юнг использует здесь термин «порядок» как под-термин «смысла», и порядок — это только частный факт, значимое устройство, например, которое можно встретить во всех математически и биологически организованных явлениях; но «смысл», напротив, скорее связан с холоном. Unitas (в смысле гностиков Принстона), и одновременно с единственным индивидуумом, его осознающим. Это не предполагает, что человек создает смысл[182]; он лишь осознает или поднимает его к сознанию, но он всегда скрыто существует в самой природе, независимо от нашего осознания [15].
Как я упоминала в начале, Юнг подразделял принцип синхронистичности на два: акаузальную упорядоченность, которая связана со «всеми… a priori факторами, такими как свойства натуральных чисел (и) прерывностями в современной физике» [16], и синхронистичные события как частный случай всеобщей аказуальной упорядоченности, «а именно, эквивалентности психических и физических процессов, в которых наблюдатель способен осознать tertium comparationis» [17], то есть, его смысл[183]. Синхронистичные явления — это «акты творения во времени» [18], но они не вызваны никаким архетипом, они просто проявляют свой скрытый смысл. Так что случай становится «частью… универсальным фактором, существующим извечно — порядком вещей — частью… суммой бесчисленных индивидуальных актов творения, происходящих во времени» [19]. Хотя эти акты, вероятно, случаются в природе постоянно, значимыми совпадениями они становятся только в переживании индивидуума.
Например, в том случае, который Юнг описывает в своей работе, его пациентке снится скарабей, и в тот момент, когда она рассказывала сон, в комнату влетел Cetonia aurata. Если бы никто не увидел смысла, было бы только сходство между внешним и внутренним событием; только если знать, что в Египте скарабей — это символ перерождающегося бога Солнца, восходящего утром, т. е. перерождения сознания, событие становится значимым, и оно действительно оказало на сновидицу целительный эффект. Так синхронистичные события создают моменты, когда «космический» или «больший» смысл постепенно становится сознательным для индивидуума; обычно это потрясающий опыт. Все приходит в движение, как в первобытном человеке, словно высшая сила, дух или бог указывает на вас, часто обманывая. Но такая интерпретация низводит на уровень магического каузального мышления, которого Юнг стремился избежать. Архетип не вызывает эти события магическим образом, а лишь проявляется в них безо всяких предпосылок. Как указывает Юнг, такие события могут случиться и без того, чтобы кто-то разглядел в них смысл, но он все равно будет в них постоянно присутствовать скрытым образом. Кроме того, существует «опасность, что смысл будет приписан вещам, в которых ничего подобного нет» [20], или же что человек неправильно истолкует смысл. Позвольте привести пример:
Человек, страдавший от психотической идеи, что он спаситель мира, напал на жену с топором, чтобы «изгнать из нее дьявола». Она позвала на помощь. Как раз в тот момент, когда полицейский и психиатр вошли в дом, единственная лампочка, освещавшая проход, в котором они стояли, лопнула. Все погрузилось во тьму, пол был усыпан осколками стекла. Больной воскликнул: «Видите… так было при распятии Христа! Солнце затмилось». Он получил подтверждение, что был спасителем. Но если верно амплифицировать этот символ с помощью «необходимых утверждений», т. е. «дисциплинированного воображения», проявляется совершенно иной смысл: лампочка — это не солнце, не символ нуминозного источника космического сознания; она только символизирует «малый свет», творимый человеком, т. е. его эго-сознание. Так что это событие означает «затемнение» человеческого эго-сознания, разрушение Эго, а именно это и случилось в начале психотического эпизода. Когда я увидела этого человека и его жену два дня спустя, то разглядела смысл и смогла показать это им, что оказало на беднягу позитивный, утешительный эффект. Верная интерпретация синхронистичного события крайне важна, и ее можно проделать только в здравом и дисциплинированном уме, который держится необходимых утверждений и не устремляется в случайные предположения.
Другой удивительный пример неверной интерпретации синхронистичного события можно найти в анналах династии Тан в Китае [21]. Однажды после землетрясения появилось новое озеро, а посредине возникла гора. Жена императора по имени Ву-Цзе-тянь (WuTse-t’ien) сказала, что это счастливый знак и назвала ее «Горой Удачи». Но житель столицы написал ей письмо со словами: «Ваш слуга узнал, что холод и жар приходят в возмущение, когда дыхание Небес и человечества не в гармонии, и что холмы и горы поднимаются, когда дыхание земли нарушено. Ваше величество как женщина берет на себя роль мужского принципа Ям на троне. Это значит поменять сильное на слабое… Вашему величеству следует практиковать покаяние и страх, чтобы держать ответ перед предупреждением Небес. Иначе, боюсь, следует ожидать неудачи». Императрица пришла в ярость и прогнала несчастного откровенного гражданина из столицы.
Итак, ее толкование «счастливой горы» было чисто произвольным. Гражданин, напротив, воспользовался классическими китайскими архетипическими ассоциациями: ведь Кен — гора — мужская, а Туи — озеро — женское, как мы знаем из И-Цзин. Одержимая анимусом императрица подавляла своего слабого мужа, и внешнее событие было значимым совпадением. Совпадение не имеет мыслимой каузальной связи: вулкан возник не из-за неправильного поведения императрицы (предполагать так — значит мыслить магически), но и императрица вела себя в такой властной манере не из-за вулкана. Связь двух событий лежит исключительно в смысле совпадения. В древнем Китае считали, что все необычные события в империи раскрывали психологическую ситуацию при императорском дворе. Гражданин был «в Дао», пользуясь китайскими терминами, и потому видел подлинный смысл события.
Из И-Цзин мы все знаем, что «добрый человек находит Дао и называет его благим. Мудрый находит его и называет мудрым. Люди пользуются им каждый день и не замечают этого». «Дао вселенной — это благо и мудрость, но по сути своей Дао по ту сторону блага и мудрости» [22]. Мудрецы древности «следовали Дао», чтобы построить оракул [23]. И то же необходимо, чтобы его понять.
Здесь, как я уже упоминала ранее, мы видим, что в противоположность порядку «смысл» связан с существованием в целом, иными словами, он указывает на связь с тем, что мы называем Самостью.
С наивной и более суеверной точки зрения синхронистичные события кажутся значимыми совпадениями между одним внутренним и одним или более внешними событиями. Но, как указал Юнг, осознание совпадения во внешнем событии — это, в конечном счете, тоже иное психологическое состояние. Потому синхронистичное событие, в сущности, заключается в следующем: «Одно (психическое состояние) — это нормальное, вероятное состояние (т. е. каузально объяснимое), а другое, критическое переживание, не может быть каузально выведено из первого» [24]. Это содержание «непосредственного знания» или «непосредственного существования», которое неожиданно вторгается в обычное состояние ума, обычно сопровождаемое сильной эмоцией, вызывающей