В далеком декабре 1864 года, в Мюнхене, в лабораториях Адольфа фон Байера (знаете фармкомпанию, созвучную его фамилии?) химики, по обыкновению своему, химичили. На этот раз их интересовало: а что будет, если зафигачить… пардон, вскипятить малоновую кислоту с мочевиной? Жахнет или нет? Не жахнуло, зато получилась кислота с занятными свойствами. Мышей лабораторных валила на раз. Некоторые, правда, потом оклемывались и гневно вопрошали лаборанта, что это было, не воспользовались ли ими в научных целях во время сна и не обязан ли херр лаборант, как порядочный мужчина, на них теперь жениться.
За названием кислоты тоже не застряло. Кислоту синтезировали 4 декабря, в день Санта Барбары (святой Варвары, то бишь), и в синтезе участвовали ураты (точнее, один — мочевина). А у немцев же все логично, как штангенциркуль, и изящно, как хундсгугель. Вот и получилось название «барбитуровая кислота». И производные ее — соответственно, барбитураты. Правда, злые языки поговаривали, будто Барбара была вовсе не абстрактно-святая, а очень даже конкретно-возлюбленная господина Адольфа, но кто же им, сплетникам, поверит!
Так или иначе, но вскоре на лекарственном рынке появился целый ряд препаратов, которые стали использовать как успокоительные и снотворные, — в частности, веронал (барбитал) и люминал (фенобарбитал). Еще один из барбитуратов, тиопентал натрия, больше заинтересовал хирургов как средство для наркоза — правда, очень короткого действия. Его же стали применять для усыпления животных и для смертной казни (инъекция, дарующая безболезненную смерть). Ну и амитал натрия, который послужил одним из компонентов «сыворотки правды».
Сейчас в психиатрии и неврологии применяются в основном два барбитурата: фенобарбитал и бензонал. Правда, уже не как успокоительные и не как снотворные. Дело в том, что доза, которая давала бы нужный эффект, не так уж далека от токсической. А уж историй о том, как с помощью того же люминала люди отправлялись в мир иной, в истории медицины и в художественной литературе предостаточно. Потому, собственно, и был сделан шаг к открытию транквилизаторов — все не так токсично, трагично и летально.
Фенобарбитал. Получил его Эмиль Фишер в тех же лабораториях Адольфа фон Байера в 1904 году. Потом препарат с немецкой методичностью, въедливостью и пунктуальностью восемь лет обкатывали и испытывали, и в 1912 году он поступил в продажу. Изначально как снотворное и успокоительное средство. Это позже обратили внимание на его противосудорожный эффект, зато теперь он, главным образом, применяется именно при лечении эпилепсии. Прежде всего той, при которой происходят развернутые, генерализованные судорожные припадки. И стараются назначать его перед сном, поскольку снотворного эффекта никто не отменял. Была еще одна область его применения в психиатрии — при белой горячке. Для того чтобы прогнать геральдического наркологического зверька, использовали смесь Попова: 0,4 фенобарбитала и 40–50 граммов водки. Или 40 %-го этилового спирта. Она же, кстати, неплохо купировала абстинентный синдром, при этом пациент засыпал и за новой рюмкой не тянулся.
Бензонал. Или бензобарбитал. Разработан был в Советском Союзе в 1959 году. Цель была — сделать такое противосудорожное лекарство, чтобы не обладало сильным снотворным действием. И чтобы можно было его назначать не только на ночь, но и днем. За основу взяли фенобарбитал, похимичили с формулой, присобачили бензойную кислоту — и получился отечественный противосудорожный препарат. Успокоительным и снотворным эффектом он практически не обладает, при этом неплохо справляется с припадками. В настоящее время, конечно, появились новые лекарства, более продвинутые и в ряде случаев более эффективные, но когда нужна дешевизна и эффект — по старинке используют бензонал и фенобарбитал.
Психостимуляторы
С момента, когда задор и энергия перестают бить по голове разводным ключом и все реже приводят в поступательно-вращательное движение внутренний стержень с заостренным каудальным концом, практически каждый человек начинает задумываться: а чем бы этаким себя взбодрить? Особенно в те моменты, когда эта самая бодрость, концентрация внимания и живость ума крайне необходимы, а от чая уже тошнит, да и от кофе сердце хочет выпрыгнуть, а глазки вот-вот повышибает.
Поэтому для фармакологии тема психостимуляторов всегда будет актуальной и доходной. Как найти препарат со сбалансированным эффектом? Чтобы пациент именно взбодрился и обрел силы, а не напоминал бешеного тушканчика в каучуковой каморке. Чтобы препарат не оказался наркотиком — но при этом не был и очередным фуфлоназином. В общем, та еще задачка.
Так исторически сложилось, что производные и синтетические аналоги всего того, что получают из листьев кустарников кока и эфедры вызывают и наркотическую зависимость, и огромный соблазн злоупотребить, поэтому в истории медицины вообще и психиатрии в частности они не задержались надолго. Затем пришел черед амфетамина, открытого в 1887 году и активно применявшегося в тридцатые годы прошлого века и военными (тот же бензедрин какое-то время давали пилотам дальних бомбардировщиков и на ночные вылеты), и гражданскими медиками — для лечения депрессий, нарколепсии, болезни Паркинсона и, конечно же, астенических состояний. В шестидесятые годы, правда, одумались: уж слишком много появилось амфетаминовых психозов, да и серотониновый синдром стал косить ряды любителей взбодриться.
Потом, в те же годы, были открыты антидепрессанты, которые пришли на смену амфетамину в лечении депрессий, а астенические состояния решили пользовать чем-нибудь не столь убойным. Так появились производные амфетамина и прочие дальние его родственники, которые и заняли его нишу. Риск злоупотребления никуда не делся, но вред существенно уменьшился.
В настоящее время за рубежом из психостимуляторов используются в основном метамфетамин (дезоксин), декстроамфетамин (декседрин), сочетание левамфетамина и десктроамфетамина (адералл), метилфенидат (риталин, метилин, метадат, концерта, дейтрана), дексметилфенидат (фокалин), модафинил (провигил) и пемолин (бетанамин, цилерт и церактив).
Причем используются они не только для лечения вялости, слабости, истощенности и всего прочего, сопутствующего астеническому синдрому. Применяются эти препараты и для лечения СДВГ (синдрома дефицита внимания с двигательной гиперактивностью) у детей и подростков, а также (как тот же модафинил и ряд прочих) — с целью снижения веса, но тут уж и медики, и пациенты сами взвешивают риски и пользу.
В России до конца девяностых — начала нулевых использовались в основном два психостимулятора: сиднофен и сиднокарб. Довольно мощных, достаточно безопасных. Впрочем, видимо, все же недостаточно: поскольку из них наши умельцы быстро научились варить амфетамин, оба препарата сняли с производства.
Теперь в стране остался один разрешенный психостимулятор — ладастен (он же адамантилбромфениламин). И еще один препарат, обладающий вроде бы и ноотропным, и стимулирующим эффектом: фенотропил.
Немного истории. Само собою, появление на западном фармацевтическом рынке производных амфетамина не могло оставить нашу фармакологию равнодушной. Типа, они там бодрятся, а мы что? Прорубей на круглый год не напасешься, индийский чай хорош, но на чифирь его пускать некомильфо, и вообще мы первые в космос полетели.
Так в семидесятые годы прошлого века и появились два уже упомянутых психостимулятора, известных и распространенных исключительно в СССР. Сиднокарб (он же мезокарб) и сиднофен (он же фепрозидин). Оба — производные сиднонимина (не пугайтесь, это просто дальний родственник амфетамина). И оба довольно активно использовались. Где?
Сфера применения была в основном медицинской. Чаще — психиатрической, поскольку доктора других специальностей зачастую не подозревали, что у психиатров в волшебном чемоданчике есть такие интересные препараты. Хотя в медицинских общежитиях они нет-нет да и появлялись: студенты-медики, особенно те, кто на психиатрической кафедре ушами не хлопал, полюбили использовать их перед экзаменами. В первую очередь перед такими, к которым надо выучить за короткий срок кучу материала. А что: концентрацию внимания таблетки повышают, бодрость дают, ясности ума добавляют, спать хочется меньше. Главное — не сильно передозировать и не слишком долго пить ударными дозами, иначе состояние вареного удава настигнет уже на экзамене, а не после него.
А если по назначениям — то применялись стимуляторы при нервном и физическом истощении, в периоды, когда организму требовалось прийти в себя после затяжной болезни (в том числе и телесной, не только психической), когда нужно было собрать себя в кучу, прогнать вялость и сонливость. Поскольку сам по себе стимулятор источником сил и энергии не был, а задействовал собственные ресурсы организма, срок его применения был довольно ограниченным: дни и недели. Иначе пациент рисковал оказаться совершенно обессиленным и со стойкой бессонницей вдобавок. А то и заполучить очень неприятный бонус в виде серотонинового синдрома (о нем я постараюсь рассказать отдельно). Эти же стимуляторы могли дать толчок развитию психоза — как в виде обострения уже имеющегося хронического психического заболевания, так и впервые возникшего, по образу и подобию амфетаминового психоза. Хотя такое случалось много реже, чем собственно на амфетамине, и в основном при передозировке. А в конце девяностых — начале нулевых оба препарата исчезли из аптечной сети, поскольку, как уже было сказано, народные умельцы научились делать из них амфетамин, а сырье было недорогим. Но потребность в психостимуляторах никуда не делась, поэтому появились и на текущий момент являются доступными два препарата.
Ладастен (адамантилбромфениламин) — еще более дальний родственник амфетамина, чем сиднокарб и сиднофен. Действует намного мягче, стимулирующий эффект от него заметно слабее, чем у советских предшественников, но все же имеется. А вот сварить из него амфетамин муторнее и дороже, да и передозировкой схожего действия добиться тяжелее. В общем, сочли, что он безопаснее.