Ассоциации. Их место и роль в психике и поведении. Современный взгляд
Понятие ассоциации как сложившейся в опыте связи психических явлений, благодаря которой возникновение одного из них закономерно влечет за собой воспроизведение другого (других), восходит еще к Античности. Факты, названные ассоциациями, были подмечены Платоном и Аристотелем, причем последний проницательно увидел в них то проявление глубинной закономерной организации работы сознания, которое веками привлекало к понятию ассоциации мыслителей и ученых. По мысли Аристотеля, образы, возникающие в нашем сознании, казалось бы без видимой причины, на самом деле являются закономерным продуктом ассоциации. За их возникновением скрываются сложившиеся в прошлом опыте связи соответствующих телесных процессов, которые могут образовывать соединения в силу их смежности, сходства или контраста. Так, благодаря понятию ассоциации уже на заре европейской теоретической мысли многие кажущиеся беспричинными явления сознания обретали ясную причину, теряли характер случайности, становились закономерными и, следовательно, познаваемыми.
Таким образом, понятие ассоциации, как оно раскрывалось Аристотелем, можно считать первым ясным понятием на пути научного детерминистического подхода к изучению психических явлений.
Затем закон ассоциации был четко сформулирован Б. Спинозой: «Если человеческое тело подвергалось однажды воздействию со стороны двух или нескольких тел, то душа, воображая воздействие одного из них, тотчас будет вспоминать другие».
В европейской философии XVII–XVIII вв. закон ассоциации занимал одно из центральных мест в работах Д. Юма, Дж. Локка и ряда других авторов. Серьезной признанной вехой на пути утверждения роли ассоциаций в психической жизни стал труд английского ученого Д. Гартли «О человеке, его строении, его обязанностях и его упованиях», в котором он провозгласил, что все проявления психической жизни, включая разум и волю, подчиняются закону ассоциации, универсальному и неотвратимому, как закон всемирного тяготения. Привлекательность труда Д. Гартли состояла в том, что он детально рассмотрел много конкретных проявлений ассоциаций в психике человека и на доступном в его время научном материале ясно показал возможные нервные механизмы их образования, создав стройную умозрительную теорию этих механизмов.
XIX век ознаменовал триумф ассоцианизма. В работах Т. Брауна, Дж. Милля, Дж. Стюарта, Дж. С. Милля, А. Бэна, Г. Спенсера, Г. Гербарта закон ассоциации рассматривался как основное явление душевной жизни. Более того, в ассоцианизме видели теорию, которую можно применить к вопросам политики, морали и воспитания. В конце XIX – начале XX в. в работах Г. Эббингауза, Г. Э. Мюллера, Т. Цигена началось экспериментальное изучение ассоциаций в лабораторных условиях, т. е. заканчивалась эпоха чисто умозрительных построений.
Психологическое направление, которое во главу угла всей психической жизни ставило закон и понятие ассоциации, получило название ассоцианизма. Ассоцианизм как теория был подвергнут серьезной критике, которая содержала три вполне справедливых пункта: неправомерность сведения всего богатства психических явлений к ассоциациям, неправомерность попыток построения всего здания психики при посредстве ассоциаций из отдельных простых элементов, таких как ощущения, восприятия и представления (идеи), и, наконец, чисто умозрительный характер таких построений. Но наряду с этой справедливой критикой в 30-40-е гг. XX в. стало подвергаться сомнению само понятие ассоциации как связи психических явлений со стороны гештальтпсихологов (В. Келер, К. Коффка) и со стороны неврологов (К. С. Лешли). В результате понятие ассоциации как закономерной связи психических явлений оказалось в большой мере дискредитированным, само это понятие стало считаться если не ошибочным, то весьма частным и малозначимым. Немалую роль в этой дискредитации сыграла вюрцбургская школа, представители которой доказывали, что умственная деятельность вообще ни в какой мере не подчиняется закону ассоциации, что она протекает по другим законам.
Противопоставление ассоциаций законам мышления в общей форме сводилось к следующему. Мышление – это активный целенаправленный процесс, в котором человек оперирует существенными необходимыми свойствами и связями вещей и явлений, отражает их общие закономерности, в ассоциациях же представлены лишь внешние случайные и несущественные связи единичных вещей и явлений. Однако такое понимание ассоциаций, исключительно в духе Дж. Локка, является неправомерным. Гораздо более обоснован взгляд, что в реальной жизни и в поведении в ассоциациях находят отражение не случайные, а постоянные закономерные связи вещей и явлений, так как в реальной действительности за постоянной последовательностью двух (или нескольких) явлений, как правило и чаще всего, скрываются причинно-следственные отношения между ними.
В настоящее время часто забывается, какую серьезную теоретическую и методологическую нагрузку имело понятие ассоциации в истории философской и психологической мысли. Обращаясь к понятию ассоциации, поколения мыслителей, начиная с Аристотеля и включая русских ученых И. М. Сеченова и И. П. Павлова, стремились обосновать закономерный характер протекания психических процессов, обосновать положение, что в психике, как и во всей природе, действуют определенные объективные непреложные законы, определяющие течение психических процессов. В этом контексте факты и понятие ассоциации были значительно большим по своей методолого-теоретической нагруженности, чем сами по себе эти факты и понятия, так как свидетельствовали о действии в психике определенного непреложного закона. Существование самого этого закона никому отменить не удалось, он продолжает оставаться одним из непреложным законов психики и поведения. Надо согласиться с И. П. Павловым, сказавшим на одной из Павловских сред, что неоспоримое и давнее приобретение психологии как науки есть установление факта связи субъективных явлений – ассоциации слов – как самое очевидное явление, а затем и связь мыслей, чувств и импульсов к действию. Что касается оценки ассоцианизма как теории и исторического этапа в развитии психологической науки, то справедливо заключение В. Н. Ивановского в его книге «Ассоцианизм психологической и гносеологический», что идеи ассоцианизма относительно закономерности в жизни сознания имеют огромное значение. Теория, выработанная ими для установления общих и частных единообразностей духовной жизни и отношений между отдельными фазисами закономерной эволюции духа составляет при всем ее несовершенстве, писал В. Н. Ивановский, их вечную заслугу как в психологии, так и в гносеологии. Поэтому совершенно неправомерна иногда встречающаяся трактовка ассоцианизма как какого-то примитивного и в целом ошибочного направления в истории философской и психологической мысли, как некоторого заблуждения мыслителей и ученых.
В учебнике истории психологии А. Н. Ждан справедливо сказано, что само явление ассоциации и понятие о нем продолжают входить в современную психологию. В «Психологической энциклопедии» под редакцией Р. Корсини и А. Ауэрбаха констатируется, что ассоциация идей остается самой живучей из психологических концепций, сохраняя в себе всю историческую цепь идей от Платона до когнитивной науки. Поэтому освещение современного содержания понятия об ассоциациях, освещение современных данных о роли и месте ассоциаций в поведении человека и животных, об их месте в умственной деятельности должно быть необходимым разделом современной общей психологии.
Существование закона ассоциации как непреложного закона работы мозга было убедительно доказано исследованиями И. П. Павлова и его школы, а затем подтверждено многочисленными последующими исследованиями классических и инструментальных условных рефлексов. По выразительному заключению соответствующего раздела в учебнике психологии Д. Майерса, «хотя ассоциативное учение обсуждалось на протяжении веков, лишь Павлову удалось практически подтвердить это в своих классических экспериментах по обусловливанию».
Было показано, что практически любой индифферентный раздражитель в процессе обучения может приобрести связи с практически любым раздражителем безусловного рефлекса, а затем по закону ассоциации вызывать не свойственные ему изначально эффекты данного безусловно-рефлекторного сигнала. Эксперименты, проводившиеся впоследствии во многих лабораториях мира, показали, что такого рода ассоциации можно выработать у самых разных животных, практически у каждого биологического вида, начиная с простейших одноклеточных, моллюсков, червей и рыб и кончая обезьянами и человеком. Применительно к человеку широко известен эксперимент Дж. Уотсона, которому удалось выработать у 11-месячного мальчика Альберта условно-рефлекторную реакцию страха на вид белой крысы (с которой он до этого спокойно играл), после того как за каждой демонстрацией крысы следовал громкий звук, пугающий мальчика. Столь же хорошо известен условно-рефлекторный метод лечения энуреза О. Моурера. Разработанное им устройство прокладки под простыню приводит к замыканию электрической цепи и включению звукового сигнала, пробуждающего ребенка, как только первые капли мочи проходят через простыню. В результате слабые индифферентные ощущения от переполнения мочевого пузыря приобретают условно-рефлекторное значение и ведут к пробуждению, даже если звуковой сигнал уже не используется. Сходные ассоциативные приемы используются для уменьшения тяги к алкоголю, когда сразу после того, как пациент понюхал или выпил алкогольный напиток, у него начинается приступ тошноты и сильной рвоты, вызванный предварительным введением лекарственных препаратов, инъекция которых вызывает тошноту и рвоту.
Было показано, что в ассоциативную связь с безусловным раздражителем могут вступать самые разные внешние воздействия: объекты как целое, их разные одновременные и последовательные комплексы, их разные части, свойства и отношения, а также разные интероцептивные воздействия (например, наполнение желудка водой или его раздувание баллончиком).