Роль ассоциаций третьего типа в приобретении знаний о мире весьма демонстративно выступает при анализе некоторых простых форм разумного поведения антропоидов. Это, например, использование палок разной длины для достижения приманки, находящейся на разных расстояниях от животного, или выбор такого ключа для открывания ящика с приманкой, форма которого совпадает с формой отверстия в этом ящике.
Среди аргументов, высказываемых против приложимости принципа ассоциации к пониманию такого рода поведения, обычно используется указание на широкий перенос общего принципа, усвоенного или «открытого» при решении какой-либо задачи такого типа. Так, животное использует палки разной длины для доставания приманок, находящихся на разных расстояниях от клетки, – чем дальше приманка, тем более длинная палка выбирается. При этом рассуждают следующим образом. Если бы речь шла о выработке временных связей, то для каждого нового случая требовалось бы образование новой связи между определенным расстоянием до приманки и определенной длиной палки. Но так как опыт явно показывает обратное, то говорят, что речь идет никак не об ассоциациях, а о «понимании принципа», «выработке общей стратегии», «улавливании закономерных отношений между свойствами вещей» и т. п. Второй пример: обезьяна научилась открывать ящик с приманкой, безошибочно вставляя в определенной формы отверстие на его крышке деревянный ключ с той же формой поперечного сечения. После этого ей можно предложить совсем новое по форме отверстие и новые ключи, и есть большая вероятность, что животное или сразу, или очень быстро, после одной-двух проб, выберет подходящий ключ. Если бы в данном случае речь шла о выработке временных связей, то, рассуждают противники ассоциативной теории, для каждой новой формы отверстия требовалась бы выработка новой временной связи. А поскольку этого нет и разумное поведение в новых условиях осуществляется сразу (или почти сразу), то, значит, данная форма поведения не основана на ассоциациях, а предполагает «понимание», «схватывание принципа», «открытие правила» и т. п.
Эти рассуждения были бы правильными, если бы предполагалось, что ассоциации должны образовываться между «конкретными объектами действительности»: «определенное конкретное расстояние до приманки – определенная конкретная длина палки»; «определенная форма отверстия в ящике – определенная форма поперечного сечения ключа».
Но дело меняется кардинальным образом, если принять, что сигнальное значение для ассоциативного выбора орудия с определенными параметрами приобретают «абстрактные предметы действительности» – отношение тождества длины палки и расстояния до приманки и отношение тождества формы отверстия в ящике и формы поперечного сечения вставляемого в отверстие деревянного ключа. Ясно, что для осуществления такой обобщенной ассоциации конкретные расстояния до приманки и конкретные длины палок, как и конкретные формы отверстий и поперечных сечений деревянных ключей, не имеют никакого значения. Важно только отношение тождества длин и форм. Оно-то и приобретает сигнальное значение. Вместе с тем ясно, что данные ассоциации имеют самое непосредственное отношение к приобретению знаний о мире, к приобретению знаний о расстояниях, длинах и формах, знаний о том, что эти параметры могут быть как различными, так и тождественными у разных объектов.
Отличие данного вида ассоциации от условного рефлекса и связи индифферентных раздражителей можно продемонстрировать на следующем гипотетическом примере. Наверное, у обезьяны можно выработать реакцию выбора палки, подходящей для достижения приманки, находящейся на определенном расстоянии, по ее цвету: для расстояния 1 м – красная палка; для расстояния 1,5 м – синяя; для расстояния 2 м – зеленая и т. д. Здесь тоже связывались бы между собой разные объекты в соответствии с их разными свойствами (расстояние до приманки и цвет палки), но их связь не была бы «смысловой», объекты связывались бы через подкрепление только по смежности, а не потому, что между их свойствами существует внутренняя объективная онтологическая связь.
Развивая мысль И. П. Павлова об особом виде временных связей, лежащих в основе актов разумного поведения антропоидов, в русле теории обобщенных ассоциаций П. А. Шеварева, опять надо подчеркнуть, что уже неоднократно делалось выше, что такое поведение не может быть сведено только к ассоциациям. Как и все рассмотренные выше примеры правило сообразных действий, они предполагают участие процессов анализа объектов, умственного сопоставления их отдельных свойств и абстрагирования определенных отношений между объектами (в частности, отношения тождества значений их определенных свойств). Но образование и актуализация ассоциаций особого вида – обобщенных (в терминах П. А. Шеварева) или третьего вида (в терминах И. П. Павлова) – обязательно входят, как показано выше, в состав хорошо изученных актов разумного поведения антропоидов. Их участие может быть прослежено и в такой более сложной форме разумного поведения обезьяны, как строительство вышки из нескольких ящиков, чтобы достать подвешенную к потолку приманку. Такая попытка была сделана И. П. Павловым в рукописном наброске «Интеллект человекообразных обезьян», опубликованном в 1975 г.
Павлов говорит о формировании нескольких ассоциаций, необходимых для достижения приманки. Такие ассоциации он называет знаниями.
В двух ассоциациях первым членом является «мысленная» вертикаль от приманки до пола, ее положение в пространстве и длина. Положение данной вертикали в пространстве есть первый член первой ассоциации, вторым членом которой становится перетаскивание ящиков в соответствующее место помещения. Длина «мысленной» вертикали в качестве первого члена другой ассоциации закономерно ведет к постановке ящиков один на другой до тех пор, пока пустое пространство не станет заполненным ящиками до такой степени, чтобы обезьяна, взобравшись на постройку, смогла достать приманку.
Первым членом других ассоциаций является свойство неустойчивости / устойчивости постройки из ящиков. Это свойство определяется, когда обезьяна, взобравшись на постройку, начинает ее раскачивать или когда она раскачивает ее рукой. Обнаружение неустойчивости постройки ассоциативно ведет к тому, что обезьяна начинает зрительно определять степень совмещения горизонтальных плоскостей стоящих друг на друге ящиков. Обнаружение неустойчивости постройки и зрительное определение сильного несовмещения горизонтальных плоскостей стоящих друг на друге ящиков становится первым членом ассоциации, вторым членом которой выступает передвижение стоящих друг на друге ящиков, ведущее к совмещению их горизонтальных плоскостей и, следовательно, к устойчивости постройки.
Рукописный набросок И. П. Павлова показывает, какие потенциальные возможности открываются на пути приложения принципа ассоциации к пониманию природы сложных форм разумного орудийного поведения антропоидов, если принять во внимание их способность мысленно сопоставлять воспринимаемые объекты по их разным свойствам и отношениям и способность выделять в своем познании абстрактные предметы действительности.
При рассмотрении понятия ассоциации в контексте механизмов работы мозга серьезного внимания заслуживает психофизиологическая теория динамических временных связей Е. И. Бойко.
Суть теории – в выделении двух видов временных нервных связей. Один вид – это известные в физиологии замыкательные временные связи, складывающиеся в коре полушарий на основе подкрепления и, как правило, требующие нескольких повторений. А второй вид связей – динамические, экстренно возникающие на основе взаимодействия ранее сложившихся замыкательных связей. Это взаимодействие Е. И. Бойко называет «межрефлекторным совмещением». Суть его в том, что при определенных условиях одновременное и происходящее в близкой последовательности возбуждение разных временных связей, имеющих общие компоненты, ведет не к подавлению одних реакций другими, а к экстренному преобразованию совокупного комплекса возбуждений, в результате которого происходит видоизменение конечного эффекта по сравнению с эффектом тех же реакций, осуществляемых раздельно. Динамические временные связи возникают в ходе взаимодействия обобщенно-генерализованных замыкательных связей, имеющих в своем составе общие элементы. В результате взаимодействия происходит экстренная диссоциация элементов связей, в них выделяются, прежде всего, эти общие элементы связей. Так возникают новые знания, ранее только потенциально содержащиеся в замыкательных связях.
В лаборатории Е. И. Бойко динамические временные связи изучались на нескольких моделях, две из которых имеет смысл привести для уяснения его концепции.
Первая модель.
Перед испытуемым находятся две панели пульта. На верхней панели расположены 16 электрических лампочек, а на нижней – 16 ключей (рис. 1). Лампы и ключи соединены между собой таким образом, что при нажимании на каждый ключ зажигается какая-либо одна лампа, но схемы соединения ламп и ключей могут быть любыми. На рис. 1 ряды ламп и ключей обозначены цифрами 1, 2, 3, 4, а столбцы буквами a, b, с, d.
Рис. 1
В рассматриваемой модели испытуемый заучивает не соответствие отдельных ключей отдельным лампам, а соответствие их определенных труп. Так, например, в первой стадии эксперимента испытуемый может заучить на основе показа экспериментатором следующее соответствие рядов ключей рядам ламп:
4-й ряд ключей – 2-й ряд ламп;
3-й ряд ключей – 1-й ряд ламп;
2-й ряд ключей – 3-й ряд ламп;
1-й ряд ключей – 4-й ряд ламп.
Это типичные замыкательные связи. После 1–2 сочетаний при показывании испытуемому какого-либо ряда ламп он уверенно нажимает на ключи соответствующего ряда.
Во второй стадии эксперимента испытуемый заучивает соответствие определенных вертикальных столбцов ключей вертикальным столбцам ламп. Это соответствие может быть, например, следующим:
а столбец ключей – d столбец ламп;
b столбец ключей – а столбец ламп;