Потребности и эмоции
Теоретические проблемы психологии потребностей и эмоций
Хотя в психологии и в смежных науках уже накоплено много новых фактических данных, характеризующих потребности и эмоции животных и человека, и соответствующие разделы в учебниках с фактической стороны являются достаточно содержательными, логико-понятийный аппарат, используемый для их теоретического описания, остается в большой мере расплывчатым, малоопределенным, «рыхлым».
В определениях, даваемых потребностям и эмоциям, нет единства и согласованности. Оба понятия плохо вписаны в какую-либо общую систему психологических знаний, их определения мало связываются с общим определением психики.
В отношении понятия потребностей все согласны в том, что это источник активности организма, индивида, личности. Но природа этого источника раскрывается недостаточно ясно.
Понятие потребностей совершенно справедливо раскрывается через понятие нужд организма, индивида, личности в чем-то, находящемся вне них. Но нет ясности в соотношении понятий потребности и нужды.
Одни авторы просто отождествляют эти понятия. Например, в учебнике Р. С. Немова потребность определяется как состояние нужды организма, индивида, личности в чем-то, необходимом для их существования. В словаре под редакцией Б. Г. Мещерякова и В. П. Зинченко говорится, что в первичных биологических формах потребность выступает как нужда, испытываемая организмом.
Другие авторы эти два понятия разводят. Так, в словаре под редакцией А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского потребность определяется как состояние индивида, создаваемое испытываемой им нуждой в объектах, необходимых для существования и развития. В учебнике В. А. Иванникова потребность также не отождествляется с нуждами организма и личности. В его интерпретации потребностные состояния – это психологические переживания жизненных задач поиска нужных условий существования. В учебнике «Психология» В. В. Нурковой и Н. Б. Березанской прямо говорится, что между объективной нуждой и субъективным переживанием необходимости чего-либо «лежит целая пропасть», что объективное состояние нужды должно быть как-то представлено, как-то сигнализировано организму и личности.
Как видим, разводя понятия нужды и потребности, авторы не обращаются к категории отражения, тогда как это было бы не трудно сделать. В таком случае понятие потребности оказалось бы лучше и понятнее вписано в общее категориальное определение психики как отражения действительности, чем это имеет место до сих пор.
В определении понятия эмоций обращение к категории отражения в отечественных учебниках и словарях встречается чаще, чем в отношении понятия потребностей. Но обращение к категории отражения при определении природы эмоций все же недостаточно устойчиво и часто соседствует с другими определениями эмоций.
Например, в первом издании Краткого психологического словаря под редакцией А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского (1985) эмоции определяются как психическое отражение в форме непосредственного пристрастного переживания жизненного смысла явлений и ситуаций. Но во втором издании того же словаря (1999) категория отражения из определения понятия эмоций исчезла. Здесь эмоции определяются как особый класс психических явлений, проявляющийся в форме непосредственного, пристрастного переживания субъектом жизненного смысла предметов и ситуаций, важных для удовлетворения потребностей.
В психологическом словаре под редакцией Б. Г. Мещерякова и В. П. Зинченко категория отражения при определении понятия эмоций сохранена. Эмоции определяются как особый класс психических процессов, связанных с инстинктами, потребностями, мотивами и отражающих в форме непосредственного переживания значимость действующих на индивида явлений и ситуаций для осуществления его деятельности.
В учебнике Р. С. Немова в определении понятия эмоций категория отражения в тексте учебника представлена, а в словаре основных психологических понятий – нет. В этом словаре эмоции определяются как элементарные переживания, возникающие у человека под влиянием общего состояния организма и хода процесса удовлетворения актуальных потребностей. В отличие от этого в самом тексте об эмоциях говорится, что это особый класс психологических состояний, отражающих в форме непосредственных переживаний отношения человека к миру и людям и результаты его практической деятельности.
В учебнике А. Г. Маклакова категория отражения при определении понятия эмоций присутствует. Эмоции определяются как психические процессы, отражающие личную значимость и оценку внешних и внутренних ситуаций для жизнедеятельности человека.
В учебнике «Психология» В. В. Нурковой и Н. Б. Березанской обращение к категории отражения при определении эмоций еще более определенно. Они определяют эмоции как психическое отражение в форме непосредственного пристрастного переживания отношения явлений и ситуаций к потребностям индивида.
Как видно, в отечественных учебниках и словарях обращение к категории отражения при определении понятия и природы эмоций встречается часто, но нет единообразия в понимании того, что же именно отражается в эмоциях. Говорится об отражении жизненного смысла явлений и ситуаций, об отражении значимости явлений и ситуаций, об отражении отношений человека к миру и людям, к явлениям и ситуациям.
С неясностью того, что же именно отражается в эмоциях, вероятно, связано отсутствие обращения к категории отражения в учебнике В. А. Иванникова, в котором в описательном плане дана очень хорошая содержательная характеристика эмоций. Но в их определении обращения к категории отражения нет. Эмоции определяются как язык оценки необходимости поведения, говорится, что они возникают либо как оценка необходимости деятельности и всех условий, связанных с ней, либо как оценка успешности деятельности и всех факторов, влияющих на достижение успеха.
Если в отечественных учебниках и словарях эмоции всегда рассматриваются как необходимый элемент организации адекватного поведения, что требует оценки значимости для индивида внутренних или внешних факторов и оценки успеха или неуспеха поведения и деятельности, то в переведенных у нас зарубежных учебниках трактовка эмоций имеет гораздо более узкий характер. Так, Д. Майерс определяет эмоцию как реакцию всего организма, включающую физиологическое возбуждение, экспрессивное поведение и сознательный опыт. При таком определении эмоции никак не включаются содержательным образом как один из необходимых элементов в организацию адаптивного поведения. Аналогичным образом трактуются эмоции в энциклопедии под редакцией Р. Корсини и А. Ауэрбаха: эмоции – это сильные психические состояния, обычно связанные с возбуждением или высоким уровнем энергии и дающие начало чувствам и страстям.
В учебнике Г. Глейтмана, А. Фридлунда, Д. Райсберга какое-либо определение эмоций вообще отсутствует. Дело ограничивается изложением основных теорий эмоций, описанием их проявлений и некоторых физиологических механизмов.
Знаменательно, что в книге К. Э. Изарда, одного из ведущих современных исследователей эмоций и признанного авторитета в данной области, автора известной теории дифференцированных эмоций, в книге, богатой по своему фактическому содержанию, эмоции не вписаны как необходимый элемент в организацию поведения. Эмоции определяются как сложный феномен, включающий в себя нейрофизиологический, двигательно-экспрессивный и чувственный компоненты. В определении ничего не говорится ни об источниках эмоций, ни об их участии в организации поведения и деятельности. Только в тексте книги можно найти некоторые, мало систематизированные, сведения на этот счет.
В отличие от книги К. Э. Изарда, в книге второго ведущего современного специалиста в области эмоций П. Экмана теоретические вопросы психологических механизмов возникновения эмоций и их роли в поведении рассмотрены более содержательно. Теоретические положения П. Экмана близки к определению эмоций как особого класса психических процессов, выполняющих функцию отражения действительности и регуляции поведения и деятельности.
Идеи П. Экмана хорошо вписываются в исторический контекст понимания природы эмоций в философии и психологии и могут быть ассимилированы при трактовке эмоций как особой формы отражения действительности.
Из приведенного краткого аналитического обзора видно, что, несмотря на несомненный прогресс в исследовании потребностей и эмоций, несмотря на появление многих новых увлекательных фактов в этих областях, все еще отсутствует более или менее общепринятая теория потребностей и эмоций. В связи с этим в настоящей главе предпринята попытка рационально вписать в первом приближении психологические явления и процессы, получившие название потребностей и эмоций, в контекст теории отражения, рассмотреть их как специфические подсистемы в общей функциональной системе психического отражения и регуляции поведения и деятельности.
Потребности как вид психического отражения и подсистема общей функциональной системы психики
Понятие потребности, выработанное в психологии, физиологии и в науке о поведении, вполне может быть подведено под общее категориальное определение психики как отражения действительности и регулятора поведения и деятельности. На этой основе оно может быть рационально вписано как одна из подсистем в общую функциональную систему психики.
Как уже говорилось, понятие потребности неразрывно связано с понятием нужды живого существа в чем-то, находящемся вне его. В потребностях находит выражение неразрывная связь индивида с миром, в котором он живет. Чтобы существовать, развиваться и оставлять потомство, живому существу необходимо получать из внешнего мира энергию, определенные вещества, информацию, необходимо взаимодействовать с определенными объектами и другими индивидами. Когда чего-либо из этого набора «необходимостей» не хватает, у живого существа возникает состояние нужды в соответствующих факторах среды. Это состояние является источником активности, направленной на поиск и взаимодействие с соответствующими внешними факторами и заканчивающейся их ассимиляцией.
Но между состоянием нужды и активным поведением у высших организмов, обладающих центральной нервной системой и мозгом, должно существовать промежуточное опосредствующее звено. Дело в том, что состояние нужды должно активировать работу определенных исполнительных органов, а это в свою очередь требует активации центральных управляющих аппаратов, в которых вырабатываются планы и программы поведения. Значит, к этим аппаратам должны прийти возбуждения, которые сигнализируют им о состояниях нужды индивида, возбуждения, в которых эти состояния представлены и потому, можно сказать, отражены. Никакие состояния организма, его органов и систем, никакие состояния человека как личности не могут прямо привести к активности исполнительных органов, минуя активацию центральных аппаратов выработки планов и программ поведения. А к этим центральным аппаратам никакие состояния организма не могут прийти прямо. Для этого они сами должны сначала претвориться в определенные специфические возбуждения в центральной нервной системе и мозге, которые уже могут поступить к центральным управляющим аппаратам. Значит, состояния нужды организма, индивида, личности обязательно должны быть представлены в определенных состояниях центральной нервной системы и мозга, должны быть отражены в этих состояниях. Только тогда соответствующие центральные возбуждения могут прийти к высшим регуляторным центрам и принять участие в выработке планов и программ поведения, принять участие в организации активного адаптивного поведения.
На основании сказанного правомерным представляется определение потребностей как специфического вида психического отражения, как отражения нужд живого существа, т. е. того, чего ему не хватает для нормальной жизнедеятельности и для осуществления адекватного поведения.
Потребности осуществляют ярко выраженную регулирующую функцию психики в поведении, т. к. инициируют действия, направленные на устранение разного рода дефицитов жизнедеятельности. При этом у человека потребности выступают как одна из подсистем психической регуляции поведения и деятельности, т. к. при выработке планов и программ поведения они обязательно должны учитываться наряду с факторами обстановки (когнитивной подсистемы), прошлым опытом (мнемическая подсистема) и содержанием психики других людей (коммуникативная подсистема).
В настоящее время более или менее ясно, как состояния нужды организма отражаются в нервной системе и мозге применительно к органическим биологическим потребностям. Интерорецепторы, расположенные во всех клетках, органах и тканях организма, регистрируют нехватку воды, пищевых веществ, кислорода и, посылая центростремительные импульсации, создают соответствующие очаги возбуждения в мозговых центрах, которые включаются в акты организации поведения. Для других потребностей и природа самих состояний нужды, и механизмы их перевода в потребностные психологические состояния, т. е. механизмы их психического отражения, остаются пока неясными.
Понимание потребностей как психологических состояний отражения нужд организма, индивида и личности в определенных факторах среды, с которой живое существо находится в постоянном взаимодействии, позволяет подойти к построению рациональной системы классификации потребностей.
В истории психологии известно несколько таких классификаций. Потребности подразделяются на высшие и низшие, на материальные и духовные, на биологические и социальные.
В более детальной классификации К. Обуховского выделялись 5 видов потребностей: в самосохранении, в сохранении вида, познавательная потребность, потребность эмоционального контакта и потребность смысла жизни.
В настоящее время наиболее известна классификация А. Маслоу, в которой выделены 7 видов потребностей:
1) физиологические потребности выживания (потребность в пище, воде, воздухе);
2) потребности, связанные с безопасностью (сохранение от повреждений, потребность в порядке, в предсказуемости окружения);
3) потребность в любви (потребность в принадлежности к группе, в аффективных отношениях, потребность любить и быть любимым);
4) потребности, связанные с уважением других, доминированием;
5) познавательные потребности;
6) эстетические потребности;
7) потребности в самоактуализации, в реализации своих возможностей, в развитии собственной личности.
Это достаточно хорошая классификация. В ней достаточно полно представлены основные потребности человека, охвачена практически полностью фактология потребностей. Но ее недостаток состоит в том, что нет единого базового основания классификации потребностей (или хотя бы нескольких таких оснований), Поэтому классификация лишена теоретической основы, не цементирована какой-то теорией.
Наиболее теоретически обоснованной представляется классификация потребностей, предложенная П. В. Симоновым. В ней основанием классификации выступают три последовательно возникающие оболочки Земли, в которых протекает жизнь животных и человека, с которыми они должны адаптивно взаимодействовать и усвоение элементов которых необходимо для сохранения жизнедеятельности и продолжения рода. Это выделенные В. И. Вернадским геосфера, биосфера, ноосфера. Человек нуждается в объектах и элементах каждой из этих сфер, а их отсутствие отражается в соответствующих потребностях. Отсюда три группы потребностей: витальные, биосоциальные и идеальные, или духовные. Представляется, что все базовые потребности, которые представлены в «пирамиде» А. Маслоу, вполне могут быть распределены по трем этим группам.
Близкий, но несколько иной по сравнению с П. В. Симоновым подход к классификации потребностей развивает В. А. Иванников. Он выделяет четыре онтологических уровня объектов, с которыми взаимодействует человек и в рамках взаимодействия с которыми складываются его потребности. Это: химические элементы и физические явления; другие виды живых существ; другие индивиды своего вида; представители социума и другие личности. Соответственно человек выступает в разных ипостасях – как организм, как представитель своего вида, как субъект природных отношений, как субъект социальных отношений. Каждому уровню организации человека свойственны специфические потребности.
Предложенные П. В. Симоновым и В. А. Иванниковым подходы к классификации потребностей вполне сопрягаются с общим категориальным пониманием психики как отражения действительности. В обоих подходах потребности выступают как вид отражения, т. к. каждому их специфическому классу соответствует отражение нужды в определенных специфических группах объектов внутренней среды организма и внешнего мира.
Эмоции как вид психического отражения и подсистема общей функциональной системы психики
В книге В. К. Вилюнаса «Психология эмоциональных явлений» в качестве основной фундаментальной функции эмоций в жизни животных и человека выделена функция оценки. Он пишет, что в фундаментальном труде Н. Я. Грота, в котором тот обобщил опыт изучения проблемы эмоций, начиная с Древней Греции до конца XIX в., понятие «оценка» фигурирует в каждом из 16 выделенных им направлений понимания природы эмоций.
Как бы в истории психологической мысли ни трактовались эмоции, пишет В. К. Вилюнас, «за ними всегда признавалась способность оценивать, хотя существовали различные точки зрения о том, что именно (вещи, действия, внутренние отношения, их полезность, достоинство или гармонию) и как именно (сознательно-бессознательно; абсолютно-относительно) оценивают эмоции». Такое же положение сохранилось и в современной психологии и так или иначе представлено в разного рода учебниках, словарях и руководствах.
Однако в большинстве отечественных работ на эту тему суть оценочной функции эмоций раскрывается малоопределенно и недостаточно ясно, а предлагаемые формулировки часто расплывчаты и неоднозначны, значительно различаются у разных авторов. Так, например, можно прочитать, что в эмоциях находит отражение жизненный смысл явлений, что эмоции отражают личную значимость и оценку внешних и внутренних ситуаций для жизнедеятельности человека, что в эмоциях переживается отношение к миру, к тому, что сам человек испытывает и делает.
Между тем у многих авторов прошлого понимание оценочной функции эмоций было значительно более определенным и однозначным. Его можно свести к мысли, что в эмоциях отражается не внешний мир сам по себе и не внутренние состояния субъекта сами по себе (как, например, когда речь идет о потребностях), а то, насколько внешний мир и собственные состояния благоприятны или неблагоприятны для живого организма и субъекта как целого, для его сохранения и развития, а также для его отдельных функций.
Так, Аристотель связывал чувство удовольствия с удачным завершением деятельности живого существа, а чувство неудовольствия – с неудачным его завершением. Согласно Спинозе, удовольствие – это переход человека от меньшего совершенства к большему, а неудовольствие – переход к меньшему совершенству. Глубока и выразительна мысль Канта, что чувство удовольствия – это чувство содействия процессам жизни, а чувство неудовольствия – чувство помехи жизненным процессам. О том же у Спенсера: чувство удовольствия – это коррелят полезных, а чувство неудовольствия – коррелят вредных для организма процессов. В более развернутой форме та же мысль выражена у философа и психолога Лотце: если какое-то воздействие не соответствует условиям и закономерностям нормальной физической и духовной жизни, противоречит им, то возникает чувство неудовольствия; если же воздействие соответствует этим условиям и закономерностям, то возникает чувство удовольствия. Эббингауз, отвечая на вопрос, что лежит в основе чувствований, писал, что это не есть какие-либо свойства объективных предметов, но некоторое отношение: именно отношение объективных причин к благоденствию организма.
Обращаясь к категории отражения, можно сказать, что в эмоциях находит отражение отношение объективных причин к благосостоянию организма, индивида, личности.
Та же мысль составляет ключевое содержание биологической теории эмоций П. К. Анохина, согласно которой эмоции – это интегральные состояния ЦНС, осуществляющие экстренную интегральную оценку полезности или вреда для организма того или другого воздействия. В эмоциях обнаруживается уникальное свойство живого организма определять с помощью какого-то универсального критерия полезность или вредность как разных внешних воздействий, так и его собственной деятельности.
Можно привести много примеров правомерности данной точки зрения на глубинную фундаментальную оценочную функцию эмоций. Добавим к ним мнение А. Маслоу, что психическое развитие человека является восхитительным, приносящим глубокое удовлетворением процессом, мнение, в котором сильные позитивные эмоции прямо соотнесены с одной из главных ценностей жизни – с психологическим развитием личности. Отметим также сильные положительные переживания, возникающие у человека при встречах с прекрасными явлениями природы и прекрасными произведениями искусства, которые, несомненно, указывают на огромную позитивную роль для жизни и развития человека воплощенной в них гармонии и красоты мира.
Однако против данной точки зрения всегда выдвигался достаточно серьезный аргумент, суть которого в том, что далеко не всегда положительные эмоции отражают истинную полезность для человека тех или иных объектов, а негативные – их вредоносность. Например, большие дозы алкоголя, наркотики, азартные игры, неумеренные сексуальные отношения, извращения в половой сфере, большие деньги и т. п. при их обретении способны вызывать очень сильные положительные эмоциональные состояния, что отнюдь не указывает на полезность всех этих вещей и способов их получения и потребления.
Данный аргумент в значительной степени теряет свою силу, если более дифференцированно подойти к самому понятию о человеке. Выше уже говорилось, что жизнь человека связана с тремя оболочками Земли – геосферой, биосферой и ноосферой. Он может испытывать нужду в элементах каждой из этих сфер, соответственно чему его потребности могут быть разделены на три основные группы – витальные, биосоциальные и духовные. Продолжая эту линию анализа, можно считать, что внешние и внутренние обстоятельства могут по-разному затрагивать благополучие этих разных ипостасей человека. Например, они могут быть благоприятны для организма, но неблагоприятны для человека как члена биологического или социального сообщества; благоприятны для человека как социального существа, но неблагоприятны для него как существа духовного. Поэтому, говоря о том, что положительные эмоции сигнализируют о чем-то полезном и благоприятном, а негативные – о чем-то вредном и неблагоприятном, надо учитывать пользу или вред определенных внешних или внутренних обстоятельств с точки зрения обеспечения адаптивной жизнедеятельности человека в геосфере, биосфере, ноосфере. При таком подходе факты противоречия положительных и отрицательных эмоций истинной пользе или вреду для человека тех или иных обстоятельств оказываются на самом деле мнимыми. Действительные противоречия, которые неизбежно возникают в жизни человека, это противоречия между благоприятными и неблагоприятными условиями его сохранения, выживания и развития как организма, как члена биологического и социального сообщества, как личности и как духовного существа. Отсюда возможность разрушительного действия положительных эмоций в одной сфере жизнедеятельности человека на функционирование других, отсюда возможность игнорирования сильных отрицательных эмоций в одной сфере для обеспечения нормальной жизнедеятельности в других сферах, отсюда возможность амбивалентных эмоций.
Традиция понимания основной функции эмоций как функции оценочной продолжена в работах ведущего современного специалиста в этой области П. Экмана. Он вводит очень хорошее, емкое понятие автооценивате л ей. Автооцениватель – это специфические психофизиологические аппараты, которые автоматически (без участия сознания) определяют значимость (позитивную или негативную) для нашего выживания и благополучия тех или иных событий в окружающей среде. Автооцениватели встроены в наш организм и нервную систему. Многие из них филогенетически заданы, несут на себе отпечаток опыта наших предков. Другие – являются продуктом индивидуального опыта. Понятие автооценивателей неразрывно связано у П. Экмана с понятием триггеров как событий, вызывающих после их обработки соответствующими автооценивателями те или иные эмоции. В работах П. Экмана описаны типичные триггеры печали и горя (разного рода потери), страха (разного рода угрозы), гнева (создаваемые другими препятствия для жизни и деятельности), радости и счастья (разного рода обретения, достижение успеха). В контексте учета нескольких разных ипостасей человека в каждой группе эмоций (печаль, страх, гнев, радость) для разных ипостасей могут быть выделены разные триггеры и разные группы автооценивателей. Одни триггеры будут вызывать эмоции у человека как организма, другие – как социального существа и личности, третьи – как существа духовного.
О том, что представляют собой автооцениватели как специфические аппараты психофизиологической организации человека и как именно они срабатывают в ответ на определенные триггеры, сегодня можно сказать очень мало. Это дело науки будущего. Но эти сложившиеся в эволюции психофизиологические аппараты поистине удивительны. При этом у человека они не только не меньше развиты, чем у животных, но, по-видимому, намного богаче и дифференцированнее, чем у них. Так, они оценивают, по данным О. К. Тихомирова, правильность найденного человеком решения проблемы еще до того, как тот поймет эту правильность на уровне сознания. Они оценивают «неправильность» принятых решений и свершенных поступков, вызывая подчас очень сильные чувства угрызения совести. Автооцениватели могут касаться каких-то глубинных свойств человека, когда положительные эмоции выступают в качестве сигнала, способного определить выбор человеком своего жизненного пути, способного определить траекторию его развития как личности. Об этом говорят факты сильных эмоциональных переживаний, факты сильного волнения, возникающего у некоторых людей при самых первых встречах с некоторыми объектами и видами деятельности, которые (переживания) мощно влекут их к этим объектам и видам деятельности.
Хорошо известны факты (в частности, по биографиям Чайковского и Верди) повышенной эмоциональной отзывчивости на музыку, доходящей до экстатических состояний, при самых первых встречах с музыкой.
Применительно к совсем другой области – к области математики – также достаточно известны факты из биографии Софьи Ковалевской. Ее первое соприкосновение с математикой произошло в разговорах с дядей. Она писала о том, как притягательны были для нее рассказы дяди о квадратуре круга, об асимптотах, к которым кривая постепенно приближается, никогда их не достигая. Смысл этих понятий маленькая девочка, конечно, постичь не могла, но они завораживали ее, внушали благоговение.
В одной из газет Р. Нуриев писал, как в первый год учебы в школе под Новый год впервые увидел настоящий балет, как он был ослеплен, взволнован и зачарован тем, что увидел, и как это первое впечатление навсегда определило цель его жизни.
Народный художник России В. Сидоров вспоминал, как он, маленький мальчик, только что приехавший в Москву из деревни, увидел во дворе своего дома сидящего на табуретке и рисующего человека. Внутри него «что-то екнуло», мальчик не мог оторваться от действий рисующего, а придя домой, восторженно рассказывал об увиденном как о каком-то чуде. Через несколько дней мальчик пошел с этим человеком в художественный магазин и был глубоко взволнован увиденным. Во всех предметах, находящихся в магазине, и в их названиях, которые мальчик прочитал (этюдник, акварель, мастехин, белила цинковые, охра красная, кобальт синий, изумрудная зелень), была для него «какая-то тайна и завораживающая магическая сила».
Как-то по телевизору передавали беседу с художником-мультипликатором Наталией Березовой. Она говорила о том, что с самого раннего детства в ней «все замирало», когда она видела на экране движущиеся нарисованные фигурки.
Подобные переживания характерны не только при встречах с искусством или математикой. Известны воспоминания историка и методолога исторической науки Р. Дж. Коллингвуда. Он пишет о том, что, когда был подростком, любопытство заставило его взять в отцовской библиотеке кантовскую теорию этики. Мальчик ощутил, что содержание книги, хотя он был не в силах понять его, каким-то странным образом стало его собственным делом, касающимся его лично и его будущего Я. Он пишет, что это сильное «бесформенное» и «безадресное» чувство интеллектуального беспокойства побуждало его к новым и новым занятиям философскими науками.
Наш известный психолог Л. И. Анцыферова вспоминает, что она долго не могла определить, чем ей хочется заниматься в жизни, пока в ее руки случайно не попала книга Рибо. Она пишет, что при чтении этой книги «сердце ее билось, щеки горели», что она нашла, наконец, то, что долго искала, и что это очень сильное, незабываемое переживание определило ее переход с отделения философии на психологическое отделение МГУ и всю ее последующую жизнь.
А вот совсем уже уникальная профессия гипнолога-психотерапевта. Известный гипнолог В. Л. Райков на вопрос, как и почему он выбрал этот род занятий, вспоминал, как на 1-м или 2-м курсе мединститута один из студентов рассказал о профессоре Банщикове, который для пятикурсников демонстрировал сеансы гипноза. «У меня закружилась голова, – вспоминает В. Л. Райков, – я испытал странное необъяснимое волнение, я ощутил, почувствовал, что соприкоснулся с чем-то, что является сокровенно моим, моим навсегда».
Думается, что можно найти немало подобных фактов в биографиях выдающихся и обычных людей, раз и навсегда увлеченных какими-то элементами, какой-то стороной окружающего их мира, каким-то родом занятий. Если собрать эти факты вместе, могла бы получиться увлекательная книга, интересная и для самого широкого читателя, и для понимания глубинных основ психической жизни человека. Ведь в этих фактах и проблема эмоций, и проблема способностей, и проблема соотношения врожденного и приобретенного, и какой-то новый аспект философской проблемы о месте и назначении человека в мире. Как получается, что эмоции еще до всякого сознательного понимания могут указать, что именно полезно и необходимо в этом мире для каждого из живущих в нем людей, позволяют человеку открыть себя для себя и практически «оценить» свои осознанные и неосознанные потребности и потенциальные возможности?
Эмоции, как и потребности, обладают мощной побудительной силой в поведении животных и человека, направляя их на тесное взаимодействие с одними объектами (на освоение и усвоение их) и на отталкивание, на отторжение других. Однако при этом надо иметь в виду, что в реальной жизни человека эмоции, как и потребности, не определяют прямо и непосредственно направленность поведения и деятельности. Обычно они выступают только как одна из подсистем в общей функциональной системе психического отражения и регуляции деятельности. Совершая поступки, вырабатывая траекторию и цели поведения и деятельности, наряду с эмоциями люди учитывают обстановку и объективные обстоятельства, в которых они живут и действуют (когнитивная подсистема), прошлый опыт (подсистема памяти), мнения, советы других людей и их психологические состояния (коммуникативная подсистема), систему своих потребностей (потребностно-мотивационная подсистема). Активационная подсистема психики тоже, как правило, включается в действие не только и не прямо работой эмоциональной подсистемы, но работой центрально-интеграционной подсистемы на основе синтеза всех пришедших сюда возбуждений со стороны всех подсистем психики.
Заключение
Проведенный анализ теоретического состояния проблем потребностей и эмоций в психологии привел к выводу, что эти два понятия вполне могут быть рассмотрены в рамках концептуального понимания психики как отражения действительности. В рамках этих представлений потребности и эмоции хорошо вписываются в единую, общую функциональную систему психического отражения и регуляции поведения и деятельности как две ее основные специфические подсистемы наряду с другими ее подсистемами (когнитивная, коммуникативная, подсистема памяти, центрально-регуляторная и активационно-энергетическая).
Вместе с тем в тех же теоретических рамках может быть предложена единая общая схема классификации потребностей и эмоций. Ее основанием выступают разные уровни взаимодействия человека с миром, а именно с его геосферой, биосферой, ноосферой. На этом едином основании могут быть выделены витальные, биологические, социальные и духовные потребности и эмоции. По такой схеме развивается подход к потребностям и эмоциям, представленный в работах П. В. Симонова и В. А. Иванникова. Что касается понимания природы эмоций, то развиваемые представления позволяют выявить преемственность взглядов на сущность эмоций в истории европейской философской и психологической мысли (Аристотель, Спенсер, Кант, Спиноза, Эббингауз, Грот), в физиологии (Анохин) и в работах современных авторов (Маслоу, Вилюнас, Экман).
Вилюнас В. К. Психология эмоциональных явлений. М., 1976.
Грот Н. Я. Психология чувствований в ее истории и главных основах. СПб., 1879–1880.
Иванников В. А. Основы психологии. СПб.: Питер, 2010.
Изард К. Э. Психология эмоций. СПб.: Питер, 2006.
Симонов П. В. Мотивированный мозг. Л.: Наука, 1987.
Экман П. Психология эмоций. СПб.: Питер, 2011.