гического прессинга, сопровождавшегося репрессиями и физическим уничтожением инакомыслящих, психоанализ сошел со сцены отечественной науки. Некоторые психоаналитически ориентированные ученые и врачи сумели покинуть страну, как это сделал, в частности, М. Вульф, уехавший из России в 1927 году и поселившийся в 1933 году в Палестине, где он стал одним из основателей Израильского психоаналитического общества. Многим же пришлось отказаться от психоаналитических методов исследования и лечения в силу невозможности их реализации после официального разгрома русского психоанализа. Редкие попытки обращения некоторых психотерапевтов к использованию психоаналитического метода лечения расценивались чуть ли не как подпольная деятельность, поскольку достаточно было администрации или общественности узнать об этом, как тут же практикующий врач мог лишиться диплома, работы и оказаться в соответствующих местах заключения. Поэтому в конце 1930-х и на протяжении 1940-х годов публичные упоминания о психоанализе просто не допускались.
Во второй половине 1950-х годов о психоанализе снова заговорили, но в основном в плане непримиримой идеологической борьбы с «антинаучными и реакционными» психоаналитическими концепциями. Проведенное в октябре 1958 года в Москве по инициативе Президиума Академии медицинских наук СССР научное совещание по вопросам идеологической борьбы с современным фрейдизмом вновь продемонстрировало живучесть сталинских установок на политизацию и идеологизацию науки. И хотя в это время началось развенчание культа Сталина, тем не менее со ссылками на решения ХХ съезда партии на данном совещании в качестве исходной установки подчеркивалось, что мирное сосуществование противоположных общественных систем не должно вести к ослаблению в идеологической борьбе, следовательно, советские ученые должны развернуть более активное наступление на фрейдизм, который расценивался не иначе «как средство одурманивания масс в интересах империализма, как идейное оружие в борьбе против марксизма» (Бондаренко, Рабинович, 1959, с. 164).
Тенденции, связанные с идеологизацией и политизацией науки, давали знать о себе также в 60-е и 70-е годы. Психоанализ и фрейдизм по-прежнему воспринимались в качестве идейных врагов, противостоящих марксизму. И хотя постепенно инакомыслие проникало во многие сферы научного знания, тем не менее психоаналитические идеи не являлись достоянием широких кругов ученых и тем более советской общественности.
В 1978 году в Тбилиси состоялся Международный симпозиум по проблемам неосознаваемой психической деятельности, в работе которого впервые, пожалуй, в истории развития психоаналитических идей в Советском Союзе приняло участие большое количество зарубежных психоаналитиков. Представилась реальная возможность общения с ведущими психоаналитиками. В печати появились материалы, отражающие интерес некоторых отечественных ученых к психоаналитическому учению Фрейда. Однако вплоть до середины – конца 1980-х годов оценки психоанализа со стороны ряда философов, психологов и медиков носили на себе печать идеологического противостояния фрейдизму.
В последние годы в результате процессов демократизации, способствующих духовному обновлению общества и ослаблению идеологического пресса, дающих возможность для появления плюрализма мнений в политике и науке, происходит радикальное переосмысление истории развития постреволюционной России. Меняется отношение и к психоанализу. Вновь, как это было в 1920-е годы, издаются и переиздаются работы Фрейда. На страницах научных изданий и периодической печати звучат трезвые оценки психоаналитических идей и концепций. Начиная с 1989 года, когда отмечалось 50-летие со дня смерти основателя психоанализа, стали проводиться научные заседания, круглые столы и конференции, посвященные осмыслению идейного наследия Фрейда.
Есть основания полагать, что пробудившийся ныне интерес отечественных ученых к психоаналитическим идеям Фрейда и современному психоанализу не будет больше окрашиваться в уродливые политические и идеологические тона, как это имело место в конце 1920 —начале 1930-х годов. Хочется думать, что суровые и болезненные уроки прошлого, связанные с репрессиями в науке и подавлением инакомыслия в обществе, не пройдут бесследно ни для современников, ни для того подрастающего поколения, которое в недалеком будущем робко или уверенной поступью войдет в храм научного знания. И те и другие могут почерпнуть много ценного и полезного из истории развития психоанализа в нашей стране, ибо обращение к историческому материалу не только способствует пониманию всех сложностей и противоречий предшествующего развития, но и заставляет задуматься над бессознательными процессами, драматически развертывающимися в настоящее время как на индивидуально-личностном уровне, так и в сфере формирования массового умонастроения, миропонимания и практического действия.
Ананьев Б.Г. О некоторых вопросах марксистско-ленинской реконструкции психологии // Психология. 1931. № 3–4.
Бондаренко П.П., Рабинович М.Х. Научное совещание по вопросам идеологической борьбы с современным фрейдизмом // Вопросы философии. 1959. № 2.
Быховский Б. О методологических основаниях психоаналитического учения Фрейда // Под знаменем марксизма. 1923. № 11–12.
Быховский Б. Генеономические воззрения Фрейда // Под знаменем марксизма. 1926а. № 9–10.
Быховский Б. Метапсихология Фрейда. Минск, 1926б.
Быховский Б. Письмо в редакцию // Под знаменем марксизма. 1931. № 9–10.
Внуков В. А. Миф и действительность. Опыт психопатологии социального быта. М., 1924.
Деборин А. Фрейдизм и социология // Воинствующий материалист. М., 1925. Кн. 4.
Егоршин В. Пересмотр в порядке самокритики // Под знаменем марксизма. 1931. № 11–12.
Залкинд А. Очерки культуры революционного времени. М., 1924.
Залкинд А.Б. Дифференцировка на педологическом фронте // Педология. 1931. № 3.
Залкинд А.Б. За марксистско-ленинскую методологию в воспитании. «О половом воспитании» // Педология. 1932. № 1–2.
Залужный А.С. Против теории двух факторов в педологии и в теории детского коллектива // Педология. 1932. № 3.
Кривцов Ст. И. В. Сталин (к 50-летию со дня рождения) // Под знаменем марксизма. 1930. № 2–3.
Лурия А.Р. Психоанализ в свете основных тенденций современной психологии. Казань, 1923.
Лурия А.Р. Психоанализ как система монистической психологии // Психология и марксизм / Под ред. К. Н. Корнилова. Л., 1925.
Лурия А.Р. Кризис буржуазной психологии // Психология. 1932. № 1–2.
Малис Г. Психоанализ коммунизма. М., 1924.
Малис Г. Пути психологии. Л., 1929.
Муковнин А. К итогам смотра кафедр педологии и психологии в Академии комвоспитания им. Крупской // Педология. 1931. № 4.
Новый, высший этап социалистического соревнования // Под знаменем марксизма. 1935. № 6.
Письмо тов. Сталина, решения XVII Всесоюзной конференции и философский фронт // Под знаменем марксизма. 1931. № 9–10.
Реснер М.А. Проблемы социальной психологии. Ростов-на-Дону, 1925.
Розенберг В. Л. Рефлексология и педагогика. Ростов-на-Дону, 1926.
Торбек В. М. О моих ошибках в книге «Педология в дошкольном возрасте» // Педология. 1935. № 1–2.
Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. М., 1989.
Kolnai A. Psychoanalysis and Sociology. London, 1921.
Sigmund Freud / Nikolaj J. Ossipov. Briefwechsel 1921–1929. Frankfurt am M., 2009.
Заключение
Размышления над судьбами России – это не только видение будущего, но и осмысление ее прошлого. Память о прошлом необходима не сама по себе, а как напоминание об уроках истории. Она необходима в силу того, что будущее проистекает из настоящего, нанизанного на прошлое, и, следовательно, сознательно или бессознательно вбирает в себя предшествующие ценности жизни, знание которых является важной предпосылкой для выработки стратегии практического действия.
К сожалению, мы мало что знаем об истории России, рассмотренной с точки зрения логики развертывания в ее недрах бессознательных процессов. Часто будущее России видится, исходя из сознательных установок на желаемый идеал, вопреки глубинным течениям, обусловленным бессознательными процессами, скрытыми под толщей идеологических напластований. Отсюда нередки расхождения между ожиданиями и реалиями жизни. Поэтому так важно учитывать и сознательные, и бессознательные сдвиги, происходящие не столько на поверхности истории, сколько в ее глубинах.
Что мы знаем о действии бессознательных сил, таящихся в преисподней человеческой психики? Обращаем ли внимание на социальное, коллективное бессознательное, обусловливающие многие социоэкономические процессы и вызывающие к жизни политические движения? Почему рациональные действия различных людей или групп неожиданно оборачиваются установлением иррациональных отношений между ними? Почему рациональные действия отдельных политических лидеров приводят к таким социально-экономическим, культурным и психологическим последствиям, которые вызывают взрыв иррациональных чувств ненависти одного народа к другому, безотчетной подозрительности, усиливающегося недоверия и бессознательного страха?
Думается, что до тех пор, пока мы будем ориентироваться исключительно на рациональное поведение людей и не будем уделять должного внимания бессознательным мотивам политических действий, вряд ли возможно адекватное понимание происходящих в нашем обществе изменений и выявление продуктивных решений, способствующих устранению кризисных ситуаций.
Полагаю, что исследование политических структур и процессов может оказаться бесперспективным, если оно не будет включать в себя информацию о бессознательных мотивах политических лидеров, их сторонников и противников, рядовых членов общества, активно вовлеченных в разнообразные движения по обновлению России, пассивно наблюдающих за издержками, связанными с борьбой за власть, или растерянно мечущимися между Сциллой «свободных берегов» и Харибдой рабства, тирании, диктатуры.