Поскольку данное заявление было направлено в кураторий при Государственном психоаналитическом институте, то оно могло рассматриваться в рамках данного Института членами куратория, среди которых значились И. Ермаков, О. Шмидт, А. Лурия, М. Вульф. Однако официальный куратор Детского дома и Государственного психоаналитического института О. Шмидт направил заявление в Наркомпрос, и после работы новой комиссии на очередном заседании РПСАО в начале июля 1924 года было принято решение об административном разделении Государственного психоаналитического института и Детского дома-лаборатории «Международная солидарность». В конце ноября того же года это решение обрело свою силу, когда в результате разделения бюджета института пополам, детский дом обрел свою самостоятельность.
Сегодня трудно с достоверностью утверждать, что происходило в то время в умах учредителей РПСАО, включая И. Ермакова и О. Шмидта. Достоверно известно лишь то, что 20 ноября 1924 года О. Шмидт направил письмо заместителю Наркомпроса В. Яковлевой и заведующему Главнаукой Н. Петрову. В этом письме он отметил, что состоит в Президиуме РПСАО, неоднократно защищал Детский дом от попыток закрыть его, но, «не желая продолжать с недостаточными средствами опыт, на который смотрят психоаналитики всех стран», отказывается от руководства этим домом и доводит до сведения «дорогих товарищей», что впредь не будет иметь «никакого отношения» к нему и не будет нести за его работу «ни прямо, ни косвенно никакой, также моральной ответственности» (Овчаренко, Лейбин, 1999, с. 659).
Лишенный покровительства со стороны О. Шмидта И. Ермаков предпринимает усилия по сохранению хотя бы Государственного психоаналитического института. Однако институт лишается своего помещения, а обращение И. Ермакова в научный отдел Главнауки Наркомпроса о предоставлении помещения для научной деятельности хотя бы на вечернее время остается не удовлетворенным. Даже отмена ранее принятого постановления о выводе института в Ленинград уже не может устранить нависшую над институтом угрозу.
Как бы там ни было, но 13 мая 1925 года на заседании президиума коллегии Наркомпроса было принято решение о ликвидации Детского дома «Международная солидарность» (Овчаренко, Лейбин, 1999, с. 661), а 14 августа того же года на заседании Совета народных комиссаров РСФСР – решение о ликвидации Психоаналитического института и лаборатории «Международная солидарность» (Овчаренко, Лейбин, 1999, с. 668–669).
В 1925 году новым президентом РПСАО был избиран М. Вульф. И. Ермаков становится одним из вице-президентов этого общества, секретарем которого по-прежнему остается А. Лурия. И хотя члены РПСАО продолжают свою деятельность в плане развития психоанализа в стране, тем не менее критика как по поводу психоаналитических идей, так и в связи с попытками соединения фрейдизма и марксизма принимает такие масштабы, что многим психоаналитикам приходится занимать оборонительную позицию и идти на компромисс.
В этом отношении показательным является письмо членов ВКП(б) в правление Русского психоаналитического общества, в котором излагались причины, побуждающие их работать в обществе, и давались разъяснения, связанные с их отношением к психоаналитическому учению З. Фрейда. В этом письме отмечалась позитивная роль психоанализа для развития основ научной психологии и такие негативные его аспекты, как непонимание З. Фрейдом «значения классовой борьбы», недооценка «социального момента», неверный подход к «социальным явлениям». В конце письма говорилось о необходимости занять членами общества марксистской позиции, предполагающей критический разбор учения З. Фрейда «в целом и по частям», подведение «материалистического фундамента» под психологические открытия основателя психоанализа, использование достижений в изучении физиологических условий психической деятельности и «метода условных рефлексов И.П. Павлова» (Овчаренко, Лейбин, 1999, с. 668–669).
В условиях все более нарастающего идеологического прессинга по отношению к психоанализу членам РПСАО становится все труднее осуществлять свою профессиональную деятельность. В апреле 1927 года А. Лурия слагает с себя полномочия секретаря общества, а в ноябре того же года М. Вульф, воспользовавшись командировкой в Берлин, эмигрирует в Германию.
После исключения Л. Троцкого из партии в 1927 году и высылки его из страны в 1929 году психоаналитическая деятельность любого ученого или врача стала приравниваться к «троцкистской контрпропаганде» (Лейбин, 1991, с. 25–43). Очевидно, что в условиях жесткого идеологического давления на российских психоаналитиков дальнейшее функционирование РПСАО оказалось бесперспективным, тем более что некоторые его члены, включая вице-президента Общества дипломата В. Коппа, были настроены протроцкистски. И действительно работа членов РПСАО продолжалась до начала 1930-х годов, после чего она сошла на нет.
27 июля 1930 года вышло постановление о ликвидации Русского психоаналитического общества.
Одни психоаналитики незаметно переключились на иные исследования и достигли мирового признания в сфере науки (А. Лурия). Другие публично отреклись от психоанализа и стали реализовать свой потенциал на поприще педоголии (А. Залкинд, скончавшийся от инфаркта после принятого в 1936 году Постановления ЦК ВКП(б) о «педологических извращениях» в системе просвещения). Третьи погибли во время сталинских чисток (И. Ермаков, арестованный в 1941 году и скончавшийся в тюрьме в июле 1942 года).
Понадобилось шесть десятилетий, чтобы психоанализ начал вновь возрождаться в России. Лишь в конце 1980 – начале 1990-х годов стали возникать психоаналитические ассоциации и общества.
3 мая 1995 года состоялось Учредительное собрание Русского психоаналитического общества, президентом которого был выбран А. Белкин. 25 мая того же года Министерство юстиции РФ выдало свидетельство о регистрации РПО, основной целью деятельности которого стали распространение и пропаганда достижений классического и современного психоанализа.
Так, 73 года спустя после первоначального возникновения РПСАО в России возродилось Русское психоаналитическое общество, которое, претерпев организационные метаморфозы, сегодня способствует развитию отечественного психоанализа и укреплению связей на международном уровне.
Лейбин В. М. Репрессированный психоанализ: Фрейд, Троцкий, Сталин // Российский психоаналитический вестник. 1991. № 1.
Овчаренко В. И., Лейбин В. М. Антология российского психоанализа. М., 1999. Т. II.
Фрейд З. Две статьи для энциклопедии // Психоаналитический вестник. 2006. № 16.
Эткинд А. Эрос невозможного. История психоанализа в России. СПб., 1993.
Jones E. The Life and the Work of Sigmund Freud. NY, 1953. V. 2.
2010
У истоков возрождения российской психоаналитической традиции
Одним из наиболее существенных пробелов – отчасти заполняемого недостоверными сведениями – является история психоанализа в России. А между тем без знания и понимания хотя бы основных источников, фактов и вех истории психоанализа в России история психоанализа не может обладать необходимой мерой полноты и достоверности.
Выход в свет первых номеров «Российского психоаналитического вестника» послужил отправной точкой для возрождения российской психоаналитической традиции.
Наряду с другими материалами, в них были опубликованы статья В. И. Овчаренко «Судьба Сабины Шпильрейн» (1992. № 2) и моя статья «Репрессивный психоанализ: Фрейд, Троцкий, Сталин» (1991. № 1). Публикация этих материалов предопределила нашу последующую личную встречу и дальнейшее сотрудничество на протяжении пятнадцати лет вплоть до преждевременной кончины Виктора Ивановича Овчаренко.
В 1994 году вышли в свет работа В. И. Овчаренко «Психоаналитический глоссарий» и подготовленная мною хрестоматия по российскому психоанализу «Зигмунд Фрейд и психоанализ в России».
С момента публикации этих материалов прошло какое-то время, и однажды В. И. Овчаренко позвонил мне с предложением о сотрудничестве в подготовке «Антологии российского психоанализа». Мы оба располагали редчайшими в то время материалами по истории российского психоанализа. Теми материалами, которые нам независимо друг от друга удалось обнаружить в спецхранах библиотек, государственных и личных архивах.
Заинтересованные в том, чтобы эти материалы стали достоянием общественности и способствовали возрождению российской психоаналитической традиции, мы быстро нашли общий язык и взялись за подготовку соответствующей «Антологии». Объединили имеющиеся в нашем распоряжении материалы, структурировали их и принялись за титанический труд, связанный с подготовкой «Антологии» к изданию.
Идея издания данной «Антологии» принадлежала исключительно В. И. Овчаренко. Он взял на себя основную трудоемкую работу как по приведению соответствующих материалов в надлежащий вид, так и по поиску возможного издательства, которое рискнуло бы опубликовать столь проблематичную в коммерческом отношении «Антологию», объем двух томов которой составил порядка 125 условных печатных листов.
В. И. Овчаренко вел предварительные переговоры с различными издательствами, мы неоднократно встречались с теми или иными издателями пока, наконец, не была достигнута договоренность с ректором Московского психолого-социального института, взявшего на себя расходы по публикации «Антологии».
Это было тяжелое время, поскольку грянул дефолт 1989 года, и, как я потом узнал, пока вагон бумаги, предназначенный для публикации «Антологии», продвигался к месту своего назначения в типографию, стоимость бумаги выросла в два раза.
Тем не менее два тома «Антологии», причем солидным для такого издания тиражом в 10 тысяч экземпляров, увидели свет в 1999 году. Это было первое издание в России, в котором столь подробно на то время б