Жизнь вошла в размеренную колею. Дворец готовился к приему гостей, девушки-невесты продолжали посещать занятия с тренером, уроки танцев с Изирой, Амалия и Джули ходили в город на автодром в сопровождении выделяемых военным советником солдат либо под охраной самого Селиана. Каждодневные встречи невест с Лерой тоже продолжались: она помогала девушкам преодолеть страх перед своими питомцами и лучше представить себе жизнь в браке.
Тягостный случай произошел через неделю после вручения девушкам террариумов с рептилиями и земноводными. На дневную встречу в оранжерее Криста и Пеле пришли выспавшиеся и успокоенные, но с сообщением, что их питомицы погибли от неизвестной хвори. Леру насторожило виновато-торжествующее выражение их лиц, и она попросила Асира отнести террариумы с погибшими животными в лабораторию главного советника. Эриас внимательно исследовал змею и жабу и постановил:
— Отравление. Им распылили в террариумах ядовитый порошок, он осел на чешуе и впитался в скрытые под ней участки кожи — у жабы поверхность внешнего поражения оказалась в итоге больше, чем у змеи, проник в организм с водой и воздухом. Это вещество используют слуги для травли вредителей в дворцовых подвалах, можно узнать, кому они его выдавали.
— Не нужно, я и так знаю — кому, — глухо ответила Лера и вернулась в южное крыло.
Позвав Пеле, она уединилась с двумя девушками в комнатах Кристы. Спросила с горечью:
— Зачем? Если вы поняли, что не в силах бороться со своими страхами, то просто вернули бы животных мне. Зачем убивать? Змея и жаба не виноваты в ваших фобиях. Вы уничтожили невинное и беспомощное перед вами живое существо только из-за собственных страхов!
— Змеи не невинны, они тоже убивают! Других животных, — со злостью сказала Криста.
— Змеи охотятся, когда голодны, это естественно и заложено в них природой. А вы не охотились, не защищались, вы просто озлобились из-за собственного неразумного страха! Это… низко. Если бы вы задушили змею, когда она набросилась на вас, — я бы поняла, но вот так подленько, тишком сыпануть сверху с безопасного расстояния яд и закрыть лючок, наблюдая, как умирает в муках живое существо, — этого я понять не в силах. В чем был смысл этого убийства? Если вы не готовы бороться со своими страхами, то просто покиньте дворец, я никого не держу насильно.
— Мы рассчитывали, что вы принесете нам новых питомцев, не таких противных, — объяснила Пеле.
— Вы просчитались. Впредь я не доверю вам и муравья.
Невест во дворце осталось три.
На душе у Леры был муторный осадок, она ощущала свою вину перед всем змеиным и жабьим родами, и довольной Вире перепало немало лакомых кусочков. Задача избавления от собственных страхов продвигалась впредь гладко. За очередной прошедший месяц Лера крепко привыкла к своей питомице и по вечерам могла совершенно спокойно читать книгу в двойном «ожерелье», когда Вире вздумывалось обмотаться вокруг ее охранного ошейника и висеть на хозяйке, как на лиане, положив хвост и голову на стол. Еще немного — и Лера будет готова рискнуть и улечься с ней спать в одной постели, что стало бы смертельным ударом для ее фобии. Однако Вира оказалась в хозяйской кровати гораздо раньше, чем предполагала Лера.
Началось все с того, что на рассвете Вира отказалась от еды. Подумав, что слишком закормила питомицу в последнее время, Лера спокойно отправилась на встречу с Гленвиаром, с которым каждое утро каталась на лыжах или летала в горах, а иногда просто наблюдала за ним и Селианом, любуясь их полетом. Время от времени напрашивался в гости Ровиал, и тогда над снежными вершинами парили сразу два бескрылых дракона. Дневные дела отвлекли Леру от мыслей о Вире, но вечером она не на шутку испугалась, обнаружив в центре ковра вытянувшуюся обмягшую змею, безучастную ко всему на свете: к появлению хозяйки, к вкусному мясу и молоку, к топоту ног и громыханию дверей.
«Неужели на моих руках оставался тот яд, которым засыпали террариумы Пеле и Криста? Я же касалась их стенок и люков, дотрагивалась до погибших животных, чтобы убедиться в их смерти, прежде чем отправлять в лабораторию. Этот яд не смылся водой и я случайно отравила свою Вирочку, поглаживая ее и кормя с руки?!»
Повесив питомицу на шею, Лера помчалась к своему верному другу. Эриаса на месте не оказалось, но Асир обследовал змею и успокоил, сказав, что признаков отравляющих веществ нет.
— Она заболела, такое бывает, — сообщил молодой колдун. — Я волью ей микстуру, а вы следите за ее состоянием — если к утру начнет наступать паралич, то немедленно возвращайтесь, я начну серию уколов на магической основе.
— А как я узнаю, что начинается паралич? Я не разбираюсь в анатомии змей и признаках их заболеваний!
Асир подробно растолковал, что и как может происходить с Вирой. Лера старательно запоминала, кивая головой.
— Откуда вы столько знаете про змей? — заинтересовалась она.
— Я мечтаю вернуться работать в свою деревню, а там не нужен колдун, не разбирающийся в болезнях животных. Змей у нас разводят специально: их яд — очень полезное сырье в фармакологии и колдовстве. Словом, не переживайте, вылечу я вашу любимицу.
Укладываясь спать, Лера без каких-либо планов борьбы с фобией уложила Виру рядом с собой — надо же было отслеживать ее состояние, а это проще сделать, когда подконтрольный элемент лежит рядом: достаточно руку протянуть и прощупать тело на предмет опасных симптомов. К великому облегчению Леры, таковые к утру не обнаружились, наоборот: Вира стала активней и переползла ближе к хозяйке в поиске согревающего тепла. Проводя ладонью по кольцам свернувшейся у ее бока змеи, Лера признала, что фобия навсегда канула в лету. Волнение за жизнь питомицы пересилило иррациональный страх.
— Осталось убедиться, что и дракон теперь на меня ментально воздействовать не сможет, — сказала себе Лера.
Спровоцировать дракона на нападение оказалось делом непростым: утренние консультации, на которых она могла бы задать вопросы или совершить поступки, подстегивающие диктаторские рефлексы, были на месяц отменены, а полеты, лыжи, катание на быстроходной яхте доставляли Гленвиару только положительные эмоции. Уровень магии в стране зашкаливал, сельское хозяйство и промышленность развивались ударными темпами, больницы, школы, спортивные комплексы работали бесперебойно, защитный полог страны был силен, как никогда ранее. Благодаря этим кардинальным переменам дракон был настолько всем доволен и благодушен, что разбудить в нем прежнюю агрессивную раздражительность было трудно, да Лере и не хотелось портить клиенту настроение ради одной-единственной проверки.
«Подождет, — говорила она себе, — ничего срочного: он и так быстро найдет повод „выпустить пар“ в моем рабочем кабинете и подпалить новый ковер. Все идет в плановом режиме: девочки привыкают к своим питомицам, клиент привыкает к девочкам, а я привыкаю к безусловным рефлексам клиента. Для ускорения всех привыканий не хватает какого-нибудь приключенческо-романтического события, типа спасения героем своих невест от жуткой смерти или чего-то подобного. Может, самой организовать? В критических ситуациях люди ведут себя иначе: их эмоциональность и жажда жизни резко возрастают, острые совместные переживания мигом сплачивают, быстро зарождая доверие и симпатию друг к другу. Недаром во многих фильмах и книгах сюжет основан на том, что герои вместе переживают много приключений, в процессе которых влюбляются друг в друга, — эти выдумки сценаристов базируются на реальных особенностях человеческой психики. Решено: если Гленвиар сам не увлечется одной из невест, придется организовать ему экстремальное шоу, Селиан и Эриас мне в помощь. Да, клиент не любит, когда им манипулируют, но крылья-то он хочет обрести? Вот и поможем…»
Гленвиар, не подозревающий о зреющих в голове его личного психолога коварных замыслах, с наслаждением подставлял лицо сильному ветру, гнавшему его новехонькую яхту к берегу. Селиан сменил его у руля, и дракон смаковал последние минуты утреннего «тренинга пробуждения положительных эмоций», как называла этот час отдыха Лера.
— Да, есть много способов летать, — тихо повторил он врезавшиеся в память слова Леры, — а у счастья не должно быть слишком много условий. Почему я не знал эту истину раньше? Почему в драконьих кланах ее не знают до сих пор?
— Через пять минут швартуемся! — донеслось от Селиана, старающегося перекричать ветер. — Как настроение, повелитель?
— Только не надо в тысячный раз спрашивать, счастлив ли я! — рыкнул Гленвиар, перебираясь на нос яхты.
— Почему не надо? Это вопрос государственной важности, а я как-никак советник, вашей милостью, — расхохотался Селиан, не устрашенный драконьим рыком.
— Хорошо, я отвечу, если вы все перестанете спрашивать! Мой ответ: да. Это счастье не настолько глубокое и всеобъемлющее, чтобы его хватило на оборот, но я бесконечно рад, что его хватает для возрождения моей родины, для того, чтобы оставшееся мне время Золотая страна не стояла на коленях перед соседями.
— Ничего, скоро придет глубокое и всеобъемлющее, — уверил Селиан. — Вы еще прокатите меня с ветерком на своей спине!
Гленвиар зарычал всерьез, сыпля искрами, а Селиан вновь рассмеялся:
— Пощадите, повелитель, я исключительно в деловых целях: необходим рабочий облет территорий, безопасность которых вверена мне вашей властью!
— Не буди во мне зверя, шутник, — проворчал Гленвиар, — мне и Леры за глаза хватает. Хорошо хоть невесты тихие и не совершают сумасбродных выходок, как их наставница.
— Да-а, невесты хороши! — с чувством согласился Селиан. — И с каждым днем все хорошеют и хорошеют. Представляете, оказывается, я был шапочно знаком с одной из ваших невест, но не узнал ее при встрече и потом еле-еле припомнил. У меня от того давнего знакомства на балу осталось только смутное впечатление о робком пухленьком сером воробышке в углу, а сейчас это красавица, богиня с огнем в глазах! Ах, вы бы видели, как лихо она машину водит — всех гонщиков в хвосте плестись заставит, если до соревнований ее допустить.