Грегори Бейтсон и Фрида Фромм-Райхман, работая отдельно друг от друга, заметили интересную особенность. Больные шизофренией дети зачастую имели схожих по поведению матерей. Эмоционально холодные, но социально активные и тоталитарные женщины. Грегори Бейтсон, описывая феномен «двойного зажима», приводил классический пример: мать больного шизофренией ребенка приехала в клинику, в которой работал Бейтсон. Ребенок в тот момент страдал от аллергии, лицо его было покрыто сыпью, а из-за болезни двигался он очень неуклюже. Увидев сына, мать не смогла сдержать отвращения на своем лице, но все же сделала усилие над собой и распахнула руки для объятий. Впоследствии теорию «двойного зажима» развила бывшая жена Эриха Фромма Фрида Фромм-Райхманн. Она предположила, что в том случае, если мать часто ставит ребенка в ситуацию двойного зажима, ребенок постоянно пребывает в состоянии жертвы, его заставляют делать выбор, но любое его решение подвергается критике, в этом случае риск заболеть шизофренией у ребенка повышается. Если любой выбор неправильный, то рано или поздно ребенок перестает делать какой бы то ни было выбор и предпочитает скрыться от мира в собственных фантазиях.
Этот эксперимент является одним из самых бесчеловечных в истории. Он, если так можно выразиться, проводился с 1965-го по 2004 год в Балтиморе (США). В 1965 году там родился мальчик по имени Брюс Реймер, которому во время процедуры обрезания врачи повредили пенис. Родители, не зная, что делать, обратились к психологу Джону Мани, и он «порекомендовал» им просто сменить пол мальчика и воспитать его девочкой. Родители последовали «совету», дали разрешение на операцию по смене пола и начали воспитывать Брюса как Бренду. На самом же деле доктор Мани давно хотел провести эксперимент с целью доказать, что половая принадлежность обусловлена воспитанием, а не природой. Мальчик Брюс стал его подопытным кроликом.
Несмотря на то, что Мани отмечал в своих отчетах, что ребенок растет полноценной девочкой, родители и школьные учители утверждали, что, наоборот, ребенок проявляет все свойства характера мальчика. И родители ребенка, и сам ребенок испытывали сильнейший стресс долгие годы. Через несколько лет Брюс-Бренда все же решил стать мужчиной: сменил имя и стал Дэвидом, изменил имидж и сделал несколько операций по «возвращению» к мужской физиологии. Он даже женился и усыновил детей своей жены. Но в 2004 году после разрыва с супругой Дэвид покончил жизнь самоубийством. Ему было 38 лет.
В конце 70-х годов XX века Нью-йорк стал одним из самых опасных городов мира. Ежедневно совершались тысячи ограблений и изнасилований. Чаще всего жертвами преступников становились туристы, на свою беду решившие проехаться в метро. Подземка в те годы напоминала настоящий ад: повсюду валялся мусор, стены были истерзаны неприличными надписями, половина поездов ездили с разбитыми стеклами. Удивительно, но спустя всего семь лет криминальная обстановка резко изменилась. Что сделали власти? Просто вкрутили лампочки и вставили разбитые стекла.
Эту социальную программу придумали и разработали в 1982 году американский политолог Джеймс Куинн Уилсон и социолог Джордж Келлинг. С тех пор не угасают споры по поводу так называемой «теории разбитых стекол». В Дании провели серию экспериментов, подтверждающую эффективность нововведений Куинна и Келлинга.
Ученые выбрали для проведения эксперимента небольшой продуктовый магазин с велосипедной стоянкой у входа. Отдельно стоящий магазинчик покрасили свежей краской, помыли окна и произвели легкий ремонт самого магазина. В итоге велосипедисты подъезжали к магазину и оставляли своих двухколесных друзей на идеальной, сверкающей чистотой стоянке, на которой правда не было ни одной урны для мусора, а это не очень-то удобно. Во время того, как покупатели были в магазине, на руль велосипеда вешали небольшую рекламу несуществующего магазина. Вернувшись на стоянку человек вставал перед выбором: выкинуть бумажку на асфальт, перевесить ее на соседний велосипед или взять с собой, чтобы выкинуть в ближайшую урну. В результате эксперимента только 33 % людей решили выкинуть бумажку на асфальт. В другой раз экспериментаторы немного изменили условия на стоянке. Стены магазина исписали граффити, а на асфальт бросили несколько бумажек и окурков. На сей раз уже больше 70 % всех людей решили выкинуть бумажку на асфальт.
Этот эксперимент проводили Альберт Бандура, Доротея и Шейла Росс в 1961 году. Данный психологический эксперимент проводился в рамках развития теории социального научения и был направлен на изучение влияния моделей поведения, увиденных людьми на примере действий других, на их собственное поведение. В частности, речь шла о том, как дети учатся и используют определенные поведенческие паттерны.
Целью исследователей было выяснить, будут ли дети в условиях свободы действий и отсутствия видимого наблюдения повторять определенные агрессивные действия, увидев ранее, как их совершают взрослые.
Детей по отдельности приводили в экспериментальную комнату, в одном углу которой ребенка усаживали заниматься играми и творчеством, выделенными как наиболее интересные для детей в ходе наблюдения за ними в детском саду. Взрослого, исполнявшего роль поведенческой модели, провожали в противоположный угол комнаты, где были игрушечный молоток, надувная 5-футовая кукла «Бобо» и конструктор на столике. Сказав, что это игрушки для взрослого, экспериментатор удалялся.
Затем в группе с демонстрацией неагрессивного поведения взрослый просто спокойно играл с конструктором.
В группе с демонстрацией агрессивного поведения взрослый играл с конструктором в течение первой минуты, но затем начинал проявлять агрессию по отношению к кукле и продолжал агрессивные действия до завершения времени, выделенного на эту часть эксперимента.
Чтобы определить, что дети проявляют именно имитационные реакции агрессии, копируя увиденное в эксперименте поведение взрослого, было решено, что модели должны демонстрировать относительно нестандартные, определенные и одинаковые агрессивные действия: они не только просто били куклу, но и проявляли агрессию менее стандартно, в том числе, садились на куклу верхом и били ее игрушечным молотком по голове, затем пинали и подбрасывали по комнате. Данные типовые действия повторялись трижды, сопровождаемые вербальными агрессивными комментариями («Врежем ему по носу» и т. д.), а также двумя неагрессивными (например: «Он точно крепкий парень»).
Через 10 минут экспериментатор приходила за ребенком, чтобы отвести его в другую экспериментальную игровую комнату (третью в порядке посещения испытуемыми) в соседнем здании за пределами детского сада, где, как и в первой комнате, находилась кукла Бобо, игрушечный молоток и конструктор, а также множество других игрушек – мелки, куклы, машинки, раскраски, мяч, игрушечный чайный сервиз. Все эти игрушки перед посещением комнаты каждым испытуемым выкладывались в определенном неизменном порядке, чтобы можно было сравнивать реакцию детей на них.
Но прежде, чем привести ребенка туда, его помещали во вторую по счету игровую с целью пробуждения в нем агрессии, нивелируя таким образом известное тормозящее влияние, обычно оказываемое на людей наблюдением чужой агрессивности.
Возбуждение агрессии достигалось наличием в этой второй «промежуточной» комнате множества привлекательных игрушек, но запретом играть с ними, следовавшим, как только ребенок включался в игру с ними – в среднем через 2 минуты. Экспериментатор сообщала ребенку, что эти игрушки она решила оставить для других детей, но он может играть, с чем захочет, в соседней комнате (третьей, упомянутой выше).
Каждый ребенок-участник эксперимента находился в этой комнате 20 минут, в это время его поведение оценивалось по заранее установленным категориям реакций судьями, находившимися в соседней комнате, отделенной стеклом с односторонней прозрачностью. 20 минут были разделены на пятисекундные сессии и составили в общей сложности 240 единичных реакций для каждого испытуемого.
Дети, наблюдавшие агрессивное поведение взрослых по отношению к надувной кукле, демонстрировали значительно больше самостоятельных агрессивных поведенческих реакций по сравнению с группой, наблюдавшей неагрессивное поведение взрослого, и контрольной группой, не наблюдавшей никаких моделей. Как правило, они копировали поведение взрослого.
Иллюзия резиновой руки – психологический эксперимент, направленный на создание у испытуемого телесной иллюзии, что лежащая на столе искусственная резиновая рука является частью его собственного тела. Впервые эксперимент, связанный с изучением и воссозданием телесных иллюзий, был проведен в 1998 году Мэтью Ботвиником и Джонатаном Коэном из факультета психиатрии Питтсбургского университета и факультета психологии Университета Карнеги – Меллон.
Классический эксперимент проводится следующим образом: перед исследуемым на столе помещается резиновая модель руки, а его реальная рука также находится на столе, но заслонена экраном и находится вне зоны его видимости. Важная деталь: резиновая и реальная руки испытуемого должны лежать параллельно друг другу. Экспериментатор начинает синхронно водить одинаковыми кисточками по обеим рукам сразу, дотрагиваясь одновременно до одних и тех же мест. Спустя некоторое время испытуемый начинает чувствовать, что резиновая рука способна испытывать тактильные ощущения, кроме того, у исследуемого появляется чувство обладания резиновой моделью руки, словно она становится частью его тела.
Самым часто наблюдаемым эффектом, появляющимся в ходе воссоздания иллюзии резиновой руки, является чувство обладания искусственной рукой как частью своего тела. Таким образом, схема тела подвергается таким изменениям, что вместо своей реальной руки человек начинает ощущать резиновую руку как свою собственную.